Плюшевый мишка, говоришь?
– Так сказала Пибоди. Мишка или еще что-то в этом роде.
– Я думаю, мы можем смело поручить эту задачу Каро. Уж кто-кто, а она точно знает, что лучше подойдет. Просто дай знать ей или мне, должен ли я заехать за тобой в управление, или мы встретимся прямо у Мэвис.
Ева застегивала кобуру, когда он обернулся.
– Жаль, что ты не появилась в шоу Надин вот прямо так. В рубашке без жакета и с оружием на боку. Сексуальная и опасная.
Ева лишь фыркнула в ответ и села, чтобы надеть башмаки. Рорк подошел, поставил на стол тарелки и, бросив грозный взгляд на Галахада, поднял Еву на ноги.
– Сексуальная, – повторил он. – Опасная. И вся моя.
– Осади назад, умник. Я вооружена.
– Вот такая ты мне и нравишься. Что скажешь, если мы проделаем все, что положено, на День святого Валентина? Романтический ужин на двоих, шампанское, танцы до упаду и невероятное количество изощренного секса?
– Я могла бы втиснуть это в свое расписание.
В то же время она, запаниковав, спросила себя: «А когда, черт побери, будет День святого Валентина?»
Рорк засмеялся. Ее мысли были для него открытой книгой.
– Четырнадцатого февраля, моя сентиментальная дурочка. И это будет послезавтра. Если работа помешает, просто устроим поздний ужин на двоих и так далее.
– Договорились.
И Ева опустила голову ему на плечо. Просто потому что захотелось.
Первую пару фраз, произнесенных щебечущим голосом репортерши, она пропустила. Даже когда прозвучало имя Рорка, а вслед за ним – ее собственное, до нее не дошло. Она могла бы все пропустить мимо ушей. Но она почувствовала, как он напрягся, и взглянула на экран. Весь воздух у нее внутри просто испарился. Осталась одна пустота.
Он стоял с Магдаленой, стоял, почти прижавшись, и смотрел на нее. Еле заметная улыбка играла у него на лице. А Магдалена обхватила это лицо ладонями.
– …опознанная нашими источниками как светская дама из Европы Магдалена Перселл, недавно расторгнувшая брак с Жоржем Файеттом, богатым французским предпринимателем. Судя по всему, мисс Перселл умеет находить богатых мужчин. Всего несколько дней назад она была замечена за ленчем с Рорком в эксклюзивном ресторане «Три сестры» здесь, в Нью-Йорке. Согласно нашим источникам, эта парочка наслаждалась салатами по сезону и весьма интимным разговором. Хотелось бы знать, проводит ли свое расследование лейтенант Ева Даллас, лучший нью-йоркский коп и жена Рорка на протяжении последних полутора лет.
– Чтоб мне сгореть, – пробормотал Рорк. – Какая гнусная, какая несусветная чушь! Мне жаль, что они…
Что он хотел сказать, так и осталось неизвестным. Ева очень медленно, но очень решительно отодвинулась от него. И он увидел ее лицо. Белое, как полотно, с громадными темными глазами.
– Господи боже, Ева, ты же не можешь…
– Мне пора на работу. – Слова выскочили у нее из горла сами собой, но она не была твердо уверена, что они выскочили в нужном порядке.
– Слышать не хочу. Все это чушь собачья. Я хочу сказать все это. Я ничего не сделал, и тебе бы следовало знать… Черт побери, тебе следует знать без всяких объяснений. Я проводил ее до машины. Она приходила ко мне, и я уделил ей меньше десяти минут, а потом указал на дверь. Если хочешь знать, я чувствовал, что это мелко с моей стороны, но предпочел сделать больно ей, а не тебе.
Ева заговорила так же медленно и решительно, как и двигалась:
– Оставь меня в покое.
– К черту! К черту, Ева! Мне грозит трибунал только из-за того, что какой-то кретин-папарацци сделал съемку в нужный момент? В тот самый момент, когда женщина, с которой я когда-то был близок, попрощалась навсегда? Думаешь, я нарочно тебя опозорил? Да и себя самого, если на то пошло?!
– Ты это сделал. Опозорил нас обоих. Но это неважно. Дело не в этом.
– Будь я проклят, если стану извиняться за то, что проводил женщину до машины на улице среди бела дня! – Рорк нервно провел рукой по волосам. По одному этому жесту Ева поняла, что он в крайнем раздражении. – Ты слишком умна для подобной чепухи. Ты же знаешь, некоторые люди просто обожают распространять грязные сплетни о таких, как мы. И ты меня обвиняешь…
– Я тебя не обвиняю.
– Нет, обвиняешь! Бог знает в чем. – Досада мгновенно перешла в гнев и обиду. – Тебе даже говорить ничего не надо. Уж лучше бы сказала. По мне, лучше самые жестокие слова, чем этот взгляд. Ты меня убиваешь. Давай поговорим. Давай все выясним раз и навсегда и покончим с этим.
– Нет. Я не могу сейчас здесь находиться. – Решительным жестом Ева подхватила свой жакет. – Я не могу сейчас говорить с тобой. Потому что сейчас я не могу с тобой спорить, думать не могу. Ты одержишь верх в любом споре, потому что у меня ничего нет. Если тебе это нужно…
– Речь не о том, кто одержит верх. – Столько горя было в ее лице, в ее голосе, что весь его гнев угас. – Я просто хочу понять, веришь ты мне или нет, доверяешь ты мне или нет, понимаешь ты меня или нет.
Ева понимала одно: слезы подступают, и ей их не удержать. Она надела жакет.
