– Да. Алексей Колокольцев слушает.
– Леш. Это Инна Дымова. Мне нужно с тобой поговорить. Как у вас дела?
Чемпион по задаванию неудобных вопросов, то есть я, была в своем амплуа.
Мне показалось, что Лешка поперхнулся.
– Ну как… Владимира Николаевича по-прежнему нет. Он не объявлялся? – с надеждой спросил он меня.
– Нет.
– Марк Игоревич отмалчивается. К нему сейчас лучше не соваться. Мы практически не работаем, – заключил шепотом Лешка. – Никто не знает, что будет дальше. И о чем вы хотели со мной поговорить? – спохватился он.
– Не по телефону, – предупредила я. – И само собой, никому об этом не говори. Все должно остаться между нами.
– Понял. Вам сегодня?
– Да. Это срочно.
– Я сейчас на работе…
– Я могу подъехать к тебе домой. Где ты живешь? – я атаковала его, не давая времени на передышку.
– Не знаю, удобно ли…
– Удобно, Леша, удобно.
Он продиктовал мне адрес, и я поняла, что мне надо ехать на другой конец Москвы. На Профсоюзную улицу.
Джип долго не хотел заводиться. Он словно устроил забастовку и испытывал мои нервы на прочность. Я вышла из машины, с силой хлопнув дверцей, и прислонилась в капоту. Потом, пошарив в бардачке, достала оттуда сигареты и закурила. Похоже, я основательно подсела на никотин и когда с него слезу – неизвестно.
Через пятнадцать минут машина завелась. Я ехала медленно. Приметы весны становились все видней, все отчетливей. Грязный снег и большие темные лужи, в которых весело чирикали воробьи. Солнце уже припекало, и народ шел в коротких куртках и легких ботинках и туфлях.
Я нашла в бардачке темные очки и нацепила их. Я не знала, что мне нужно от Лешки Колокольцева, но то, что я начинаю с него, казалось мне верным шагом. Правда, в непонятном направлении и с негарантированным результатом.
Колокольцев жил в стандартной двенадцатиэтажной коробке на одиннадцатом этаже. Я припарковала машину около детского городка и, выйдя, поставила ее на сигнализацию.
Дома была Лешкина мать, еще не старая женщина лет пятидесяти с небольшим, с настороженным выражением лица и большими голубыми глазами. Такие же наивно-распахнутые глаза были у Лешки.
– Вы с работы? Инна Дымова? – она недоверчиво смотрела на меня. – Меня Алексей не предупредил о вашем визите.
– Минутку.
Я достала из сумки мобильный и набрала Лешкин номер.
– Леш! Ты почему свою маму не поставил в известность о моем приходе?
– Дай ей трубку.
Я передала сотовый, отступив в сторону.
Варвара Васильевна, так звали Лешкину мать, разговаривала с ним, не спуская с меня цепкого взгляда. Когда она закончила разговаривать, черты ее лица немного смягчились.
– Проходите в комнату. Вам чай, кофе?
– Чай. Если есть – зеленый.
– Есть.
Говорят, что квартиры похожи на своих хозяев. В этой квартире все было рационально, продуманно, никаких излишеств. Мебель современного дизайна, строго прямоугольных форм: светлая, без всяких завитушек и виньеток. На окнах – жалюзи, как в офисе, посередине комнаты – стеклянный стол.
Я села за стол и подумала, что вряд ли Варвара Васильевна что-то скажет мне о сыне. Судя по всему, она неразговорчива и замкнута. Или просто я – посторонний человек и не внушаю ей никакого доверия.
Она вошла в комнату, неся черный лакированный поднос, на котором дымилась чашка чая.
– Инна…
– Викторовна, – подсказала я ей.
– Ваш чай. – И она снова вышла из комнаты.
Выпив чай, я осмотрелась. Похоже, квартира была трехкомнатная, и дверь из большой комнаты вела в комнату поменьше. Я прислушалась. Варвара Васильевна разговаривала в кухне по телефону. Я быстро встала со стула и подошла к двери, осторожно нажала на нее. Она открылась, и я оказалась в Лешкиной комнате – небольшой, но уютной берлоге холостяка. В глаза бросилась аккуратно застеленная низкая тахта, книжный шкаф, полка с компакт-дисками. Новенький компьютер на столе. Около него фотография. Я подошла ближе. На ней обнимались Ольга Юхнева и Лешка Колокольцев. Снимок был любительский, не постановочный. Они выглядели спокойно-умиротворенными. Такой вид бывает у счастливых любовников, которые уже миновали стадию притирок друг к другу и теперь просто наслаждаются взаимной близостью. Моментальный стоп-кадр, выхваченный кем-то из их жизни.
Сам вид улыбающейся Ольги Юхневой, «железной» Оли, у которой, оказывается, была своя личная жизнь, поверг меня в шок. Наверное, я могла бы долго находиться в этом столбняке, если бы где-то не хлопнула дверь и до меня не донесся громкий голос Колокольцева:
– Мам! Где Инна Викторовна?
Я моментально выскочила из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь.
Я стояла посередине большой комнаты, когда туда ворвался Лешка Колокольцев.
– Здравствуйте! Вы здесь давно?
– Нет. Я подъехала недавно.
В комнату заглянула Варвара Васильевна.
– Я ухожу, не буду мешать своим присутствием. – Ее взгляд остановился на сыне.
– Ты позвони мне.
Он слегка кивнул. Я видела, что он озадачен моим появлением в своей квартире и не знает, как себя вести.
Звук закрывшейся двери вывел Лешку из растерянности.
– Чай-кофе? – скороговоркой произнес он.
– Твоя матушка уже напоила.
– Она у меня учительница русского языка и литературы, – сказал он извиняющимся тоном.
– Все нормально, Леш…
Возникло молчание. «Чемпион по задаванию неудобных вопросов» был в своем амплуа. Я повернулась к Лешке спиной, зашла в его комнату и взяла в руки ту самую фотографию. Когда я вышла к нему, он смотрел на меня, открыв рот.
– Это что? – и я протянула ему снимок.
Он взял его в руки и какое-то время смотрел, не поднимая на меня глаз. А потом выдавил:
– Это мы с… Олей. – И здесь он сделал то, что я никак не ожидала от него, – он заплакал. Ему было ужасно стыдно передо мной за эти слезы, но остановиться он не мог. Лешка снял очки и теребил их в руках. Я молчала. Я прекрасно понимала, что все слова будут звучать фальшиво и ненужно – пусть выплачется.
Наконец, он резко качнул головой и шмыгнул носом.
– Простите!..
– Не стоит. Я все понимаю, – тихо сказала я.
– Оля… я никак не могу поверить.
Я сжала его руку.
– Мы скрывали наши отношения ото всех. По Олиной просьбе. А теперь… ее нет.
