городов.
— Всю свою, жизнь я слышал о великих городах юга, — сказал Анса, раздавливая насекомое, которое село ему на шею, чтобы напиться крови. — Но до сих пор я не видел ничего, кроме деревень.
— И опять же, — сказал Самис, — эта низменная страна джунглей не подходит для крупных поселений. Когда мы продвинемся дальше на юг, на более открытые земли, вы увидите города, построенные на широких полях и водных путях. Мы уже начинаем подниматься. Уже завтра ты почувствуешь разницу.
— Жду, не дождусь, — отозвался Анса. Его скакун вздрогнул и рванул в сторону на несколько шагов, так что юноша должен был приложить усилие, чтобы восстановить порядок. — И мой кабо тоже. Эти насекомые сводят с ума бедное животное. Неудивительно, что южане так мало используют кавалерию.
— Правильно, — сказал Самис. — Это место не годится для нежных животных с таким горячим норовом.
Горбачи и наски, с их густой шерстью, толстой шкурой и большей понятливостью, подходят куда лучше. За высокогорьем земля снова спускается к берегу. Прибрежные болота столь губительны, что твой кабо там не протянет и десяти дней, да и ты тоже проживешь не дольше, хотя лекарственные средства дамы из Каньона и могут поддержать тебя некоторое время.
— Я запомню это и постараюсь по возможности избегать побережья. — Смерть от болезней совсем не входила в жизненные планы юноши. Он заговорил об этом с Фьяной в тот же вечер.
— Мне известно немало лекарственных средств, — сказала она ему. — В Каньоне мы знаем, как лечить многие заболевания. Но никто не знает, что на самом деле вызывает некоторые хвори. Плохая вода вызывает болезни, а также укусы некоторых насекомых, но это только способы передачи, а не сама хворь. С травмами справляться проще. Все, что мы можем сделать, это вылечить повреждение или, по крайней мере, уменьшить его.
— Некоторые здесь утверждают, что вы, каньонцы, можете исцелить все, — сказал он.
— Это потому, что люди хотят верить в это. Именно поэтому так много обманщиков. Люди так страстно ищут исцеления, что готовы поверить всему.
— Это огорчительно, — сказал он. — Частые ранения — участь воина.
— По крайней мере, раны лечить легко, — уверила она его. — Сломанные кости можно собрать, рваные глубокие раны зашить. Все это очень болезненно, но воин должен терпеть боль.
— Естественно, — сказал он решительно.
— Конечно, — отметила она, — гораздо больше смысла в том, чтобы избегать травм.
— Какая же в этом заслуга? — спросил он.
Она вздохнула и провела рукой по лицу, как бы стирая дурные воспоминания.
— Иногда я удивляюсь, почему мы должны обращаться к лекарям и целителям, когда люди прикладывают такие усилия, чтобы нанести вред себе и другим.
Анса посчитал это чисто женским суждением, но он не был склонен обсуждать это с Фьяной.
Глава седьмая
Великая армия с черными щитами развернулась в южном направлении, перемещаясь на самой высокой скорости. Но даже и сейчас король Гассем был недоволен, вспоминая те времена, когда его армия полностью состояла из шессинов.
Даже во время марша Гассем знал, что сообщение о вторжении уже спешило в столицу. С этим ничего нельзя было поделать в настоящий момент, но уже почти не имело значения то, что их появление не будет полной неожиданностью. Даже если король Мана попросит помощи у правителя Соно или соседей с юго- востока, они по всей вероятности не успеют вовремя прислать подкрепление. Военные кампании короля Гассема всегда отличались быстротой, жестокостью и беспощадностью. Еще до того, как остальные короли узнают, что же случилось, у них на их границах уже появится новый сосед, и очень недружественный…
Размышляя об этом, Гассем засмеялся. Он любил войну, обожал подготовку к ней, наслаждался баталиями, кровопролитием и мастерством своих воинов. Быть королем в собственной столице и видеть подданных, падающими ниц было приятно, так же, как принимать почести от зарубежных послов.
Но все это было ничто рядом с новым походом! Единственное, чего не доставало ему, думал он, маршируя во главе своей армии, когда пот ручьями стекал по груди, а его стальное копье блестело в ярком солнечном свете, было присутствия рядом его королевы. Это было первое завоевание, которое она не разделяла с ним.
С самого первого момента, когда он был всего лишь юным воином с грандиозными замыслами, а она дочерью старейшины, они делили все поровну. В те дни он продвигал осуществление своих планов, используя различные уловки и вероломство, она же всеми способами помогала ему. У нее не было угрызений совести по поводу такой тактики, она просто восхищалась его ловкостью так же, как и отвагой. В более поздние годы, когда он осуществлял завоевания, встав во главе войска и используя только голую силу, она сохраняла все эти качества.
Но королевский сан имел и свое бремя, думал Гассем. Замечательно, когда весь мир пресмыкается у его ног, но высокое общественное положение налагало на него и определенные обязанности, без выполнения которых он не смог бы ничего поделать. После покорения народностей их земли становились областью его ответственности. Он должен был заботиться об их процветании, если даже ранее желал только разрушения. Когда-то он полагал, что задача, которая стоит перед ним, очень проста. Он должен уничтожить своих врагов, стереть с лица земли их города и деревни и превратить все завоеванные земли в пастбища. Для его народа единственной достойной жизнью было разведение домашнего скота. Этот план оказался неосуществимым. Великие армии нуждались в судах, обеспечении провиантом, вооружении и всех остальных средствах, которые могла обеспечить только такая цивилизация, которая основана на сельском хозяйстве и обладающая административными центрами, а также сетью дорог.
Это, в свою очередь, означало, что он должен взвалить на себя все бремя цивилизации: писцов, чиновников, администраторов, дипломатов, купцов и так далее. Это беспокоило его еще более, чем мастера и ремесленники. Конечно, эти мастера не были равноценны воинам, но даже Гассем был вынужден признать, что без них у него не было бы таких полезных вещей, как подзорные трубы и прекрасное оружие. Но более всего он ненавидел жрецов. Возвращаясь назад, в те времена, когда он был еще у себя дома на островах, именно шаманы, посредники между миром духов и людей, отказывались способствовать его приходу к власти. Когда же он завершил переворот, то стер их с лица земли.
Сейчас он страстно желал сделать это же со жрецами, которые наводняли города. Для него они были ничего не стоящими паразитами, как раздутые клещи, которых он должен был вытаскивать из шкур кагг, когда был еще ребенком. Он жаждал уничтожить их всех. И все же, каким-то образом, они сделали себя необходимыми. С помощью какого-то непонятного волшебства они заняли неприступное место в цивилизованном обществе, вместе со своими храмами, богами и бесконечными ритуалами.
Гассем с удивлением обнаружил, что он может грубо притеснять завоеванный им народ, и тот смиренно подчинится. Но как только он станет угрожать жрецам, народ восстанет. Что ценного находят люди в этих толстых бездельниках, он даже не мог и представить. Они проедали пищу, выращиваемую крестьянами, и подношения горожан, и настолько, насколько Гассем мог судить, ничего не давали взамен. И для него стало очевидно, что все люди, кроме воинов, были крайне глупы и заслуживали быть только рабами.
К счастью для него, Лерисса действительно наслаждалась повседневной работой, связанной с управлением его обширными владениями. Ей нравилось заниматься строительством и наблюдать, как их подданные трудятся во славу своих короля и королевы. Она была великолепна в дипломатии, и ей нравилось заниматься перепиской с соперничающими монархами. Она даже научилась читать, чтобы писцы точно воспроизводили ее слова. Она даже нашла средство манипулировать жрецами, в чем королева Шаззад из Неввы давала ей много полезных советов.
И все же жрецы оставались язвой, терзающей его. Они были как бы дырой в его завоеваниях, делая их неполными и незавершенными. Однажды он разделается и с этими человеческими клещами. Но это может подождать и до тех пор, пока он завоюет весь мир, что было так же неизбежно, как и последующая судьба жрецов.
Он отталкивал от себя эти неприятные мысли. Был прекрасный день, один из тех дней, которые
