Выслушав наше объяснение, инициаторы обсуждения прямо на заседании задали вопрос:
— Скажите, пожалуйста, что это за непредвиденные обстоятельства, на которые вы ссылаетесь как на причину задержки с выводом войск?
Мною был дан ответ:
— Непредвиденные обстоятельства потому и являются непредвиденными, что их невозможно предвидеть.
С мест публики раздались бурные аплодисменты — я и не ожидал, что это будет так. Значит, и рядовые американцы, которые пришли посмотреть на то, как проходит заседание Совета Безопасности, да и сами делегаты из разных стран с пониманием относились к позиции Советского Союза. Ведь все это происходило в тот период, когда во всем мире поднялась огромная волна благодарности Советскому Союзу за ту роль, которую он сыграл в победе над фашизмом.
Западные страны пустили в ход тогда еще работавшую машину голосования и все-таки начали обсуждение этого вопроса по существу. Я встал и покинул зал заседаний. Это был первый случай в истории ООН, когда представитель крупной страны в знак протеста против обсуждения неприемлемого вопроса ушел из зала заседаний.
Шах
Несколько раз Москву посещал невысокого роста, смуглый человек. Познакомившись с ним поближе, можно было понять, что он образован. На протяжении уже нескольких десятилетий он определял не только внутреннюю, но и внешнюю политику соседнего государства. Это был шах Ирана — Мохаммед Реза Пехлеви.
Как известно, он взошел на престол в сентябре 1941 года после того, как от этого престола отрекся его отец Реза-шах Пехлеви. Отец служил в свое время подполковником в русском казачьем полку в Персии. Меджлис избрал его на иранский престол после внутреннего переворота 1925 года, в результате которого в стране установилась буржуазно-помещичья диктатура.
Что можно сказать о Мохаммеде Реза Пехлеви, если отвлечься от бесславного конца его правления? Он и его окружение понимали, что северным соседом Ирана является государство, с которым независимо от симпатий или антипатий иранского руководства необходимо поддерживать корректные отношения. Рубеж корректности в этих отношениях временами, конечно, иранской стороной преступался.
Одним из средств, способствующих обеспечению поддержания советско-иранских отношений на определенном уровне, являлись визиты шаха в Москву. Об этих визитах можно сказать так: добрососедство в условиях настороженности и солидной дозы подозрительности.
…Внуковский аэропорт. На только что приземлившемся самолете прибыл шах Ирана.
Его встречают Л. И. Брежнев, другие официальные лица, в том числе и я в качестве министра иностранных дел.
Переговоры с шахом были нелегкими. К тому времени уже выяснилось, что Иран стал приобретать у других стран, преимущественно у США, оружие, притом главным образом тяжелое — танки и авиацию, во внушительных количествах.
Было решено переговорить с шахом на эту тему откровенно во время официальных переговоров в Кремле. Наша позиция была изложена Л. И. Брежневым. Основную обеспокоенность он заложил в вопросе:
— Зачем Ирану столько оружия? Ведь ему не с кем воевать. Соседнее государство — Советский Союз хочет поддерживать с Ираном добрососедские отношения. Действующий советско-иранский договор тоже обязывает две страны жить в мире и добрососедстве.
Все мы, советские участники переговоров, внимательно слушали тщательно сформулированный ответ шаха. Смысл ответа состоял в следующем:
— У иранского руководства и лично шаха в отношении северного соседа добрые намерения. Иран не имеет ничего против Советского Союза.
Сильно настораживало советское руководство то, что шах и его дворцовая камарилья все время искали повод, чтобы расшатать давние основы советско-иранских отношений. Они не очень уважительно относились и к договору 1921 года, инициатором которого был В. И. Ленин и который заложил основу прочных добрососедских отношений между двумя государствами. Кстати, именно с учетом статьи шестой этого договора в Иран были введены советские войска во время второй мировой войны. Ввиду возможности попыток третьих стран осуществлять захватническую политику в Иране или использовать Иран в качестве плацдарма для нападения на нашу страну обе стороны согласились, что если иранское правительство после предупреждения со стороны Советского правительства само окажется не в силах отвратить эту опасность, то «…Советское правительство будет иметь право ввести свои войска на территорию Персии, чтобы, в интересах самообороны, принять необходимые военные меры».
Помнится, как во время визита шаха в Москву в 1974 году он перед посадкой в самолет обратился ко мне с вопросом:
— Когда же вы, господин Громыко, сможете прибыть к нам с официальным визитом?
И потом добавил с оттенком упрека:
— Мы же неоднократно вас приглашали. Я сказал:
— К сожалению, сейчас ответить вам я не могу. Надо будет подумать о времени.
Ответ, пожалуй, подходил к обстоятельствам, особенно в свете последовавших за этим событий.
Не нам, не Советскому Союзу, сожалеть, что носитель шахской короны с завидной быстротой умчался за рубеж и кончил свой век в качестве изгнанника. Мы искренне приветствовали иранскую революцию и никогда не скрывали, что желаем поддерживать с Ираном дружественные, и только дружественные, отношения.
Афганистан: положить конец вмешательству извне
Вскоре после того, как над революционным Питером взвилось знамя Октября, две соседние страны — Республика Советов и Афганистан протянули друг другу руки и установили дипломатические отношения.
Политическая и материальная поддержка Советской Россией Афганистана в его борьбе за упрочение национальной независимости явилась одним из важнейших факторов победы афганского народа над английскими колонизаторами. Почти век продолжалась борьба с ними. Поэтому не случайно отношения Советского Союза с Афганистаном с тех пор носили и носят традиционно добрососедский характер.
Когда я стал думать о том, что сказать в своих воспоминаниях об Афганистане, то оказался в затруднительном положении. Не из-за нехватки фактического материала, относящегося к моим встречам с афганскими государственными деятелями за сорокалетний период. Тем более не из-за недостатка проблем, которые возникли в последние годы в связи с положением в Афганистане и вокруг него.
Возникли затруднения иного порядка. Из обилия материала, отложившегося в сознании, необходимо было выбрать то немногое, что может представить интерес для читателей, что не относится к хорошо известным для всех крупным изменениям в жизни этого государства.
…Итак, я в Кабуле. Время — дореволюционное для этой страны. Королевский дворец. В роскошном кабинете за столом монарх Захир Шах. Высокий человек, довольно интересный, культурный, знающий, как лучше всего, по его мнению, начинать беседы с зарубежными деятелями. По всему видно, что он к беседам готовится. После взаимных приветствий с обеих сторон подчеркивается основная мысль: Советский Союз и Афганистан — смежные государства, они не имеют права не быть в дружбе. Это хорошо сознавали и предшественники Захир Шаха.
Король высоко отзывается о внешней политике Советского Союза, которая направлена на поддержание мира. Хочется подчеркнуть тот факт, что король не стремится затрагивать вопросы
