У супругов Рузвельт, как известно, было четыре сына — Джеймс, Франклин, Эллиот и Джон. Сыновья при жизни отца не занимались активной политической деятельностью. По всему ощущалось, что президент не сочувствовал тому, чтобы они избрали своим поприщем политику. Но так как само имя Рузвельта обладало громадной притягательной силой, то некоторые из сыновей не могли остаться полностью в стороне от политики, в том числе от внешней.
Эллиот Рузвельт после войны посетил Советский Союз. 21 декабря 1946 года его принял Сталин и дал ему интервью. Поставленные вопросы касались главным образом двусторонних отношений СССР и США, контроля со стороны ООН за положением в мире, проведения ядерных исследований, необходимости совещания «большой тройки», вероятности новой мировой войны, отказа от проведения денацификации в английском и американском секторах Берлина. На все эти вопросы Э. Рузвельт получил исчерпывающие ответы. Интервью было опубликовано в «Известиях» 24 января 1947 года.
По возвращении из Москвы Эллиот пригласил меня с Лидией Дмитриевной на концерт в нью- йоркский Карнеги-холл. Он был со своей супругой — молодой красивой женщиной из семьи мультимиллионеров Дюпонов.
Этот брак между представителями семейных кланов президента Франклина Рузвельта, с одной стороны, и банкиров Дюпонов — с другой, выглядит занятно. Видимо, находили между собой общий язык эти кланы. Люди, близко знавшие президента и все обстоятельства женитьбы, нисколько ей не удивлялись. Просто это лишний раз доказывало, что всякие обвинения по адресу американского президента, будто он чуть ли не сделался «красным», проводя свой курс в вопросах внутренней политики, а также во внешней, пойдя на установление дружественных отношений с Советским Союзом, не имели под собой никаких оснований.
Дело в том, что Рузвельт, оставаясь верным своему общественному классу, стоял на голову выше многих представителей крупного капитала США, одержимых во внешней политике ненавистью к СССР, а во внутренней — признававших лишь беспощадную эксплуатацию трудящихся и полное пренебрежение к их социальным нуждам. По сравнению с этим выдающимся американцем они и тогда были, и сейчас остаются жалкими пигмеями в политике.
Встреча с Эллиотом, скажу прямо, пробудила в моей памяти живые воспоминания, связанные с покойным президентом. Этому отчасти способствовало и то, что внешне сын очень походил на отца.
В антракте концерта мы с ним интересно побеседовали. Речь шла в основном о его впечатлениях от поездки в Москву, и прежде всего от встречи со Сталиным.
— Эта встреча произвела на меня большое впечатление, — сказал сын президента.
Восторженно отзывался Эллиот решительно обо всем: о величии Москвы — столицы СССР, об уверенности в будущем, исходившей от советских людей, с которыми он встречался, о самоотверженном труде нашего народа, о мощи Красной Армии, которая удивила мир своей победой в войне. Его рассказ был искренним и не оставлял сомнений в том, что сам рассказчик — человек, по-настоящему хорошо относящийся и к нашей стране, и к ее народу.
Подтверждением этого стала и опубликованная вскоре книга Эллиота Рузвельта «Его глазами». «Его» — значит «отца». В книге проводится главная мысль: в интересах и Советского Союза, и Соединенных Штатов Америки надо жить в мире. Естественно, что тем, кто уже в годы войны, и особенно на последнем ее этапе, больше всего заботился о том, чтобы отдалить СССР и США друг от друга, эта книга Э. Рузвельта пришлась не по душе.
От Эллиота, понятно, нельзя было ожидать похвалы социализму как общественному строю. Он этого и не делал. Но основная идея книги — о пользе сотрудничества двух крупнейших держав на благо мира — заслуживает одобрения и сегодня.
Остальные сыновья Рузвельта в Вашингтоне бывали редко. Если кто-нибудь из них появлялся в американской столице по случаю той или иной торжественной даты, например в день рождения отца, то это считалось чуть ли не сенсацией. Так они своего собственного имени в большой политике и не приобрели.
Лишь самый старший сын Франклина Рузвельта — Джеймс в 1954 году бы избран от штата Калифорния членом палаты представителей конгресса и оставался в ней до 1966 года. Особой политической активности он не проявлял.
Звезды американской культуры
В период войны среди деятелей американской культуры наблюдался, можно сказать, взрыв интереса к Советскому Союзу и его народу. Чаще всего эти деятели были далеки от политики. Однако, когда большая часть мира оказалась охваченной пожаром войны, когда реки человеческой крови проливались в Европе и на других континентах, когда наш народ грудью встал на защиту и своей Родины, и всей земли, спасая ее от «коричневой чумы», эти люди тоже поняли, что советский солдат сражается и за американцев, за их дома, за их жизни.
Многие выдающиеся деятели театра, кино, литературы, музыки установили контакты с посольством СССР, бывали у нас на приемах и беседах.
В этой связи можно упомянуть выдающегося дирижера Леопольда Стоковского.
Уже за много лет до второй мировой войны, в годы войны и, конечно, после нее Леопольд Стоковский в США был настолько известен, что каждый, кто соприкасался с американским искусством и музыкой, как правило, не мог о нем не упомянуть.
Поляк по происхождению, он был одаренным музыкантом, великолепным дирижером; это одно из наиболее ярких имен в истории американской культуры. Мне, например, он запомнился по выступлению, когда дирижировал симфоническим оркестром Лос-Анджелеса. Но дело не в том, каким оркестром он руководил. Возглавляемый им оркестр — а он руководил разными оркестрами — знатоки американской музыки в течение многих десятилетий ставили на первое место в стране. И не случайно в течение ряда лет Стоковский как дирижер возглавлял самый престижный в США Нью-Йоркский филармонический оркестр.
Стоковский посещал советское посольство даже в то время, когда многие американцы, прежде чем прийти в наше здание, призадумывались, а не будут ли их после этого обвинять в симпатиях к социализму.
Он на возможность подобных обвинений не обращал внимания, поддерживал частые контакты с посольством, охотно завязывал беседы, интересовался жизнью советских людей. Стоковский знал хорошо выдающихся русских композиторов, основательно изучал творчество советских композиторов. Очень высоко оценивал талант Шостаковича. Когда говорил о Чайковском, Мусоргском, Даргомыжском, то, казалось, не будет конца его восхищению и самым лестным оценкам их музыки.
Стоковский уже в годы войны в репертуар концертов оркестра, которым дирижировал, часто и помногу включал произведения советских композиторов. Это особенно располагало нас к нему, а впоследствии, поскольку он продолжал и после войны исполнять, как правило, опусы именно советских и российских дореволюционных авторов, его с полным правом называли пропагандистом советской и русской классической музыки.
Во время одной из наших встреч состоялся разговор о Глинке. Стоковский с восхищением говорил об опере «Иван Сусанин». — Я преклоняюсь, — сказал Стоковский, — перед памятью великого сына русского народа Глинки. Жаль, очень жаль, что публика в США недостаточно знакома с его творчеством. О нем больше вспоминают в кругах интеллигенции, но многие из тех американцев, кто слушал «Ивана Сусанина», конечно, с восторгом отзываются об этом великом творении.
Сам Стоковский дважды бывал в Советском Союзе — до и после второй мировой войны. Путешествовал он охотно, и с гастролями, и просто как турист для знакомства с творчеством композиторов других стран. Что ж, коль ездить, так ездить! Чего не сделаешь во имя святого дела всей жизни — любимой музыки?!
Можно вспомнить и Юджина Орманди — дирижера Филадельфийского симфонического оркестра. Он руководил этим оркестром с 1938 года на протяжении многих лет. Широкой известностью пользовалась и
