«холодной войны», они подхватили Хаммаршельда и увлекли его. Попытки удержать этого деятеля ООН в рамках приемлемого не давали результатов. Иногда даже Вашингтон и Лондон чувствовали неловкость, наблюдая, как рьяно генеральный секретарь льет воду на мельницу стран НАТО. Но Хаммаршельд продолжал дрейфовать все дальше в том же направлении.
Нельзя сказать, что Хаммаршельд не отдавал себе отчет в том, что он делает как главное должностное лицо ООН. Он хорошо это сознавал. Знал и то, что во время очередных перевыборов генерального секретаря ООН не сможет рассчитывать на поддержку Москвы. Но его это, как видно, не особенно беспокоило. Создавалось впечатление, что он находился в каком-то опьянении от похвал Вашингтона и других столиц НАТО, руководствовался одним принципом: «Все равно в этом доме мне больше не бывать, поэтому объективность — побоку, дотянуть бы только до перевыборов».
Помню доверительную беседу, состоявшуюся у меня с Хаммаршельдом во время сессии Генеральной Ассамблеи, незадолго до его роковой поездки в Африку в 1961 году, где он погиб в результате авиационной катастрофы. Встречались тогда с ним я и наш постоянный представитель при ООН А. А. Соболев. Хаммаршельд в тот раз казался необычно словоохотливым. Приходилось долго маневрировать, чтобы заставить его хоть немного помолчать. Нам вдвоем едва удавалось это сделать. А он находился буквально в экстазе, подогревая сам себя собственным красноречием. Попытки оправдать свои действия следовали со стороны Хаммаршельда одна за другой.
Мы, конечно, все же сказали то, что собирались сказать, изложили нашу позицию о необходимости оказания реальной помощи новым независимым африканским государствам.
— Необходимо их защитить от происков и нажима империалистических стран, — говорили мы. — Это особенно относится к бывшим бельгийским колониям.
После этой встречи Соболев, формулируя свое впечатление от беседы с Хаммаршельдом, полушутя- полусерьезно спросил:
— Какие же это он таблетки проглотил, готовясь к разговору с нами, чтобы так возбудить себя?
Хаммаршельд любил позу. В дни работы XV сессии Генераль-
ной Ассамблеи ООН в сентябре 1960 года, когда его подвергли критике за пособничество колонизаторам, он заявлял:
— Я не останусь ни одного дня на своем посту, если увижу, что моя работа не приносит пользы ООН.
Конечно, на практике он действовал по-иному. Слова — одно, а дела его оказались совсем другими.
Как политическому деятелю Хаммаршельду явно хотелось выглядеть львом. Но он таковым не стал. К концу своей трагически закончившейся жизни Хаммаршельд в политическом отношении оказался банкротом.
Памятник, установленный ему у входа в главное здание ООН на Ист-ривер, изображает пробитое чем-то сердце. Возможно, это и так. Тайна художественного творчества не всегда всем понятна, а порой, видимо, непонятна и самим художникам. Я много раз видел этот памятник. При взгляде на него у меня никогда не возникало ассоциаций ни с пробитым, ни с целым сердцем. Просто большой кусок гранита с отверстием посередине.
Урок Трюгве Ли и тем более Дага Хаммаршельда кое-кого и кое-чему научил. Научил прежде всего тому, что надо находить на пост генерального секретаря ООН человека, который был бы известен своей порядочностью и понимал, что выполнять функции он может лишь в том случае, если будет беспристрастен, объективен.
Выбор нового генерального секретаря ООН потребовал немало хлопот и времени. Процедура в известном смысле напоминала ту, которой некогда пользовались русские цари, с пристрастием выбиравшие себе спутниц жизни.
Древний порядок бракосочетания московских государей недаром называли всенародным выбором царской невесты. Во все города и веси Русской земли рассылались грамоты служилым людям с наказом вести дочерей подходящего возраста и личных достоинств в город «для смотрин». «А который из вас дочь- девку у себя утаит и к боярам нашим не повезет, тому быть от государя в великой опале и казни…» — писалось в грамотах. В городах окольничьи или дворяне с дьяками заодно с местными властями отбирали лучших. Избранницы отправлялись в Москву. Красавицы из красавиц, по мнению бояр, — а таких оставалось десять — представали «пред очи» самого жениха. Царь всякой дарил платок, расшитый златом и сребром, унизанный жемчугом, и ту, которая ему понравилась, отбирал, а всех остальных отпускал и жаловал вотчинами и деньгами.
Конечно, на Генеральной Ассамблее отпавших кандидатов вотчинами и деньгами не жаловали, но зато избранный генеральный секретарь получал доверие государств — участников ООН, в том числе всех пяти постоянных членов Совета Безопасности. Так что полного тождества здесь, очевидно, нет. И это явно в пользу генеральных секретарей.
В тот раз при выборе генерального секретаря ООН все остановились на бирманском дипломате У Тане. Генеральная Ассамблея ООН по рекомендации Совета Безопасности избрала его сначала, в 1961 году, исполняющим обязанности генерального секретаря, а затем, в 1962 году, генеральным секретарем.
Я знал У Тана задолго до его избрания на этот пост. Он был тогда на положении заместителя министра иностранных дел и пользовался известностью как деятель, близкий к тогдашнему премьеру Бирмы У Ну, который немало способствовал развитию советско-бирманских отношений. У Тан обладал европейскими манерами, являлся дипломатом, жившим на английский лад.
Лет через пять после того, как У Тан стал генеральным секретарем ООН, он в разговоре со мной признался:
— Мой «медовый месяц» в этой организации, видимо, заканчивается.
Я тогда несколько удивился, так как по его поведению ничего подобного никто не замечал. А У Тан сказал:
— В Секретариате ООН работает армия граждан США, многие из которых — сотрудники спецслужб. Они постоянно заявляют, что я к США несправедлив.
Он очень сокрушался по этому поводу.
— На самом же деле, — отметил У Тан, — этого нет. Они хотят добиться, чтобы я вел себя необъективно в отношении СССР и других социалистических стран.
Схожие мысли У Тан высказывал и в последующем. Но, как человек осторожный, нейтралистского склада, он сумел продержаться на своем посту до 1971 года, когда по болезни, оказавшейся неизлечимой, ушел в отставку и вскоре умер.
Курт Вальдхайм — политический деятель Австрии, страны признанного нейтралитета, закрепленного договором, под которым стоит и подпись Советского Союза, — стал четвертым генеральным секретарем ООН. До того как очутиться у пульта этой организации, Вальдхайм получил солидный опыт во внешних делах: являлся представителем своей страны в ООН и министром иностранных дел Австрии.
Пятый генеральный секретарь ООН — перуанский дипломат Хавьер Перес де Куэльяр — находится на этом посту второй срок. Ему предстоит пройти свой путь по бурному политическому морю, в котором больше опасных рифов, чем тихих гаваней. Он и идет, с успехом, по-солидному.
Для генеральных секретарей важной сферой деятельности является соблюдение Устава ООН. Это — сама по себе ответственная и важная задача.
Выше показано, какая серьезная политическая борьба происходила вокруг Устава ООН, когда его вырабатывали. И все же те вопросы, по которым, несмотря на ожесточенные баталии, удалось принять решение, нет-нет да и возникают вновь.
Мы не раз задавали противникам принципа единогласия вопрос:
— А как же быть в том случае, если державы — постоянные члены Совета Безопасности окажутся на разных сторонах при голосовании по крупному вопросу войны и мира? Неужели нужно исходить из того, что держава или державы, не набравшие необходимого большинства голосов, должны капитулировать, если они даже правы?
На эти вопросы критики либо не отвечают, либо заявляют:
— Да, но ведь государство или государства, не получившие необходимого большинства, должны выполнить решение, принятое большинством.
