— Повинуюсь, Ваше Трёхглавие, — сказал Хилл, и направился к выходу.
Хилл, через дверь, вышел из зала, а Дракон, немного погодя, решил отправиться на отдых.
___
Глава девятая
Юлия Иголочка прожила в доме Чен-цзы неделю. Чен-цзы, никак, не мог принять решение. Он очень хотел помочь любому, кто положил бы, конец преступлениям Дракона и его разбойников, но не мог решиться на то, чтобы оказать содействие женщине, и тем более, девятнадцатилетней девчонке. Лишь, указ императора остановил его дать немедленный отказ Юлии. Сама Юлия очень надеялась на помощь Чен-цзы, и возвращаться домой, без брата, она не хотела.
В доме Чен-цзы многое напоминало о предках хозяина, и предках его жены, на что Юлия обратила особое внимание.
Отдельное большое помещение, с двумя обращёнными на юг дверьми, пристроенное к востоку от дома, являлось семейным храмом предков, как было принято в Китае у состоятельных людей, в соответствии с их конфуцианской религией и китайскими традициями. Даже, в бедных китайских семьях, под домашний мини-храм предков, всегда выделялось место в основной комнате жилища, но в доме Чен- цзы культ предков был особенно силён.
В главной храмовой комнате, шикарно отделанной, находился алтарь — комод, на котором располагались поминальные таблички главных, самых значимых предков, а также, — курительницы, свечи, и всевозможная жертвенная утварь. Здесь же, хранились родословные свитки с именами всех предков до пятого колена, а также, портрет отца Чен-цзы, написанный, когда-то, знакомым художником. В комоде хранились, также, уцелевшие, значимые личные вещи предков, как память о них, а на изящно отделанных стенах комнаты были написаны, крупными китайскими иероглифами, надписи священного содержания. И сам домашний храм предков был самым священным местом для Чен-цзы и его жены, и перед алтарём совершались земные поклоны, и коленопреклонения, со строгим соблюдением всех необходимых ритуалов.
В своём роду, Чен-цзы был первым шэньши, чем он, более всего, гордился. Родившись в семье ремесленника, в городе Шанхае, у него было мало возможностей овладеть грамотой. Но, мир не без добрых людей. Выручил один старый шэньши, который, частыми вечерами, много лет, давал Чену уроки и консультации по изучению грамоты. Всё детство, юность и раннюю молодость Чен, вечерами, после трудового дня в гончарной мастерской, занимался самообразованием, изучая грамоту, литературу, китайскую философию и основы математики.
Чену было тридцать лет, он был женат, и имел четверых малолетних сыновей, когда ему удалось успешно сдать квалификационные экзамены на первую учёную степень шэньши, которая называлась 'сюцай', что давало право стать чиновником или учителем.
По законам Поднебесной, чиновник не мог работать в органах власти в той местности, где он родился и вырос, и сюцай Чен-цзы был направлен в город Кантон, где, целых пятнадцать лет, проработал в порту, на должности помощника начальника порта. Потом, после того, как он успешно сдал экзамены на вторую учёную степень шэньши, которая называлась 'цзюйжэнь', Чен перешёл на службу в администрацию Кантона, где он проработал ещё десять лет на должности помощника мэра города — начальника уезда, до самого ухода в отставку.
Ещё, работая в порту, Чен изучил несколько европейских языков, за что его особо ценили в органах власти. Именно поэтому, он всю жизнь прослужил в Кантоне, как незаменимый специалист. Чен-цзы не подлежал переводу в другие провинции, по принятой в Китае, периодической служебной ротации, так как через Кантон, Китай торговал с Европой, и необходимо было, кому-то, понимать европейских капитанов и торговцев.
После ухода в отставку, Чен-цзы успешно сдал столичные экзамены на высшую учёную степень шэньши, которая называлась 'цзиньши'. Чен отказался от всех предложений возобновить государственную службу на очень высоких должностях, и открыл в Кантоне небольшую, бесплатную школу для мальчиков из небогатых семей, в которой сам и преподавал основы китайской письменности, философии, литературы и основ математики. В этой школе, он пропадал целыми днями.
У Чен-цзы, и его единственной жены, были только сыновья, и все шестеро пошли по стопам отца. Став сюцаями, все они разъехались по разным городам и провинциям Поднебесной, покинув родителей. И школа, которую открыл Чен-цзы, сглаживала ему тоску по сыновьям.
Чен-цзы, в Кантоне, являлся одним из самых уважаемых людей, и Юлия не теряла надежды на помощь от него. Но Чен-цзы, никак не решался открыть Юлии секрет смерти Дракона, известный ему, всё время повторяя ей, что женщине, и тем более девушке, не под силу справиться с трёхглавым, злым и коварным чудовищем.
Юлия же, целыми днями гуляла по Кантону, знакомясь с очень древней китайской культурой, зародившейся, ещё в глубокой древности. И Юлия Иголочка не знала, что с ней самой, и с её братом, произойдёт дальше. Размышляя, она стала свидетелем торжества, и услышала китайскую музыку, которую исполняла группа китайских музыкантов, прямо на улице, в рамках праздника. Китайские мелодии наводили её на всевозможные новые размышления, и всюду было много людей и впечатлений.
Здесь, же, в торговом ряду, Юлия купила и съела, какое-то, мясное, и очень вкусное китайское блюдо, ещё раз восторженно убедившись в непревзойденности китайской народной кухни, и в этот самый кульминационный момент праздничных торжеств в небо взмылись десятки воздушных змеев, самых разнообразных форм, и раскрашенных в самые яркие и разнообразные цвета. Данное национальное китайское зрелище было захватывающим, и Юлия не могла оторвать свой взгляд от неба. Каждый владелец воздушного змея, с помощью нитки, управлял своим изделием, стараясь поднять его, как можно выше.
Вскоре, большинство воздушных змеев поднялись выше летающих больших птиц, и казалось, что все воздушные змеи хотят подняться до облаков, и устремиться к солнцу. И этот захватывающий взлёт воздушных змеев, над Кантоном, Юлия запомнила навсегда. Уже после представления, были определены лучшие воздушные змеи, и их владельцы находились вне себя от радости. Юлия, также, радовалась, утонув в праздничной атмосфере.
Кантон, как город, Юлии, в основном, понравился, возможно, потому, что других больших городов она никогда не видела, да и не было, в те годы, на свете, идеальных городов. Она, постоянно восхищалась его основными прямыми улицами, построенными, как по линейке, и через которые, из конца в конец, просматривались, даже, далеко находившиеся городские стены, и городские ворота. Юлия, своими глазами, увидела храм Гуансяосы, с его железной пагодой, которому было более семи веков, а также, увидела другие храмы и сооружения, находящиеся в Кантоне. Как ей удалось узнать, изогнутые крыши китайских строений являются очень хорошей защитой от злых духов.
В один из этих дней, Юлия, заплатив монету, посетила цирковое представление под открытым небом. Она, ранее, никогда ничего подобного не видела. Китайский цирк ей понравился более всего. Акробаты и клоуны, факиры и дрессированные звери, канатоходцы и всевозможные ловкачи, а также, многое и многое другое — всё это произвело, на неё, огромное впечатление, и подняло ей настроение на многие дни.
В другой день, Юлия, за небольшую плату, посетила китайский кукольный театр. От детской сказки, она, словно малолетняя девчонка, была в восторге. Особенно, ей понравились искусно сделанные куклы людей и зверей — тигров, львов, слонов и крокодилов, участвовавших в кукольном спектакле. Куклы, что-то, весь спектакль говорили по-китайски, голосами актёров, но Юлия, догадавшись, всё же поняла общий сюжет сказки, которая, как обычно, закончилась счастливым финалом.
А на следующий день, по совету Чен-цзы, Юлия, заплатив монету, что дала ей жена Чен-цзы, посетила китайский театр.
Среди зрителей, было много богатых состоятельных людей. Но, было немало и простых людей. Богатые мужчины и женщины, помахивая веерами, занимали престижные, дорогостоящие, зрительские места, среди которых и оказалась Юлия, благодаря подаренной ей монете.
У большинства богатых женщин, была сложная волнистая причёска, сделанная с помощью шпилек и
