XX век. Исповеди: судьба науки и ученых в России

Академик Климент Трубецкой:

ВОЗМОЖЕН ЛИ ПОРЯДОК В ХАОСЕ?

У нас есть время для разговоров на разные темы, в том числе и о пейзажах, что проплывают за иллюминаторами каюты. А там бескрайние леса, разрываемые лишь зеркалами озер и плетями рек, — ведь это Вологодская земля, которая осенью щедра на золотые и красные цвета.

— Наверное, и здесь были родовые имения и земли? — спрашиваю я.

— Затрудняюсь с ответом, — улыбается Климент Николаевич, — точно не знаю, а выдумывать не хочу…

Я пытаюсь вызвать академика Трубецкого на разговор о предках. Случалось мне беседовать с академиком Голицыным, и тот охотно говорил о своих родных, что встречались с Пушкиным, дружили с Лермонтовым, были в фаворитах у царей. Нечто подобное я хотел услышать и от Климента Николаевича Трубецкого, но он упорно не поддерживал эту тему. И тогда я решился на провокацию:

— Странно, что вы нарушаете традицию двух знатных родов России — Голицыных и Трубецких.

— Что вы имеете в виду?

— Они всегда соперничали, боролись за власть, за влияние на самодержцев… А вы теперь, насколько мне известно, в дружбе, не так ли?

Трубецкой улыбается:

— Многие наши предки тоже дружили, хотя и соперничали. А сейчас мы с Голицыным даже на заседаниях президиума сидим рядом. Это наверное потому, что мы равно удалены от трона…

Шутка понравилась нам обоим.

Теплоход 'Дмитрий Фурманов', на котором мы шли по 'Волго-Балту', добрался до очередного шлюза.

На пароходе проходила международная конференция, посвященная горным наукам. Главную заботу по ее проведению взяло на себя Уральское отделение РАН, и это понятно: ведь именно Урал по-прежнему является центром горной промышленности, и здесь сосредоточены крупнейшие научные учреждения. Но, тем не менее, председателем конференции стал академик Климент Николаевич Трубецкой. Он не только директор Института проблем комплексного освоения недр, но и признанный лидер в этой области. Впрочем, от этого сам Трубецкой открещивается:

— Наша встреча — это дань уважения великому ученому России академику Николаю Васильевичу Мельникову, и совсем не случайно, что ежегодно мы проводим 'Мельниковские чтения', которые позволяют каждому из нас сверить свои работы и идеи с верностью тем направлениям, которые были определены нашим Учителем…

Казалось бы, труднейшие времена переживает наша наука, но, тем не менее, она не погибает, а лишь прогибается под тяжестью нынешних дней и продолжает служить народу. И происходит это во многом благодаря тому, что свято чтут нынешние великие своих предшественников и Учителей. А потому нить науки не прерывается.

На открытии конференции академик К.Н. Трубецкой произнес 'Слово об академике Н.В. Мельникове'.

— В будущем году исполнится 300 лет Указу о горных работах, — сказал он. — Это своеобразная точка отсчета развития горной промышленности и науки. Казалось бы, триста лет впитали в себя много поколений, тысячи и тысячи людей, и, тем не менее, среди них одним из первых мы вспоминаем о Николае Васильевиче Мельникове. Пятьдесят лет он был 'отцом' всех, кто занимался нашей наукой и работал в горной промышленности. Его роль в освоении природных ресурсов страны огромна. Почему? Этот выдающийся ученый практически во всех областях дал направление исследований. Он был пророком, и это подтверждается каждый год, который нас отделяет от его ухода из жизни. Академика Мельникова хорошо знают угольщики: он прошел путь от мастера до министра. Он первым сформулировал понятие 'горные науки'. Он показал, что горное искусство в соединении с горным делом и породило горную науку. Он в хаосе установил четкий порядок, и его работы год от года становятся все актуальнее и переходят в будущее. А это и является основным показателем истинной науки и истинного величия ученого.

Хотелось услышать что-либо конкретное, и академик Трубецкой, произнося свое 'Слово о Мельникове', будто услышал этот немой вопрос. Он продолжал:

— Он спас Алма-Ату. Над городом в 1973 году нависла угроза уничтожения: все было бы снесено гигантским селем. Академик Мельников не только предложил использовать направленный взрыв для отвода беды, но и стал руководителем этой работы. Было использовано 6 тысяч тонн тротила, и 'атака селя' захлебнулась. Уже этот пример показывает масштаб личности ученого и человека. А чуть раньше не менее грандиозная работа была проведена Мельниковым в центре России. Стране потребовалась руда, и родилась Курская магнитная аномалия (КМА). Академик Мельников считал, что это жемчужина в короне экономики России. Жаль, что нынешнее руководство страны этого не понимает. Но 'Мельниковские чтения' — это не только дань уважения академику Мельникову, но прежде всего развитие горных наук, своеобразный старт в будущее. Проблема комплексного освоения недр становится все актуальнее. Об этом говорят все, но начало этих работ — академик Мельников.

Если ученики чтят память своего Учителя, то это верный признак того, что научная школа живет и развивается. И вполне естественно, что я попросил о встрече академика Климента Николаевича Трубецкого. И конечно же, не пожалел об этом, потому что передо мной открылся новый мир (в дополнение к тому, что проплывал за иллюминаторами), в который, к сожалению, мы — неспециалисты — входим редко. 'К сожалению', потому что он — фундамент нашей жизни, и мы знаем о нем весьма немногое…

— Я был удивлен, когда узнал, что в Институте проблем комплексного освоения недр РАН, которым вы руководите, каждый третий сотрудник является лауреатом то ли Государственной премии, то ли премии Правительства России. Уже это само по себе, как мне кажется, говорит о многом. А чем вы гордитесь как директор?

— Уже тринадцать лет я руковожу институтом. Как вы понимаете, это были очень трудные годы для науки. Но, пожалуй, лишь месяца три мы говорили о 'выживании'…

— Три месяца? Вы не оговорились! Обычно директора институтов только и твердят об этом!

— Я понял сразу же, что наука не будет развиваться, если она занята 'выживанием'. Разговоры об ограниченном финансировании институтов, конечно же, справедливы, но, невзирая на это, надо развиваться.

— За счет чего и как?

— Во-первых, следует знать и предусмотреть, к чему мы идем во время реформирования. К сожалению, директора об этом чаще всего не думают… На научном совете еще где-то в начале 1988 года я рассказал анекдот. У армянского радио спросили: 'Когда же будет хорошо?' Там долго думали, а потом ответили: 'Хорошо уже было!' И я сказал своим коллегам, что нужно понимать: будет очень тяжело, а потому следует предпринимать уже сегодня самые энергичные меры, чтобы работать нормально. Заметьте, наш разговор на ученом совете шел еще в советское время, и казалось бы, никаких оснований для пессимистических прогнозов не было. Бюджет был неограничен- сколько нужно, столько получали, и люди привыкли получать деньги, подчас ничего не делая. Такую ситуацию нужно было менять, и потребовалось два-три года, чтобы люди поняли это. Они начали подавать заявки во всевозможные фонды, стали получать гранты. Потом мы начали работать на Москву, создавать и разрабатывать разные проекты, и это нам очень помогло в самые трудные годы.

— Когда именно?

— 93-й и 94-й годы. И тогда Москва — спасибо Лужкову! — нас поддержала. Плюс ко всему этому, я стал, как говорит моя жена 'свадебным генералом', так как возглавляю всевозможные государственные программы. Понятно, что наш коллектив участвует в разных экспертных советах, получает поддержку Миннауки, других министерств и ведомств.

— Можно ли сказать, что за эти годы вы стали более практичным? То есть институт стал скорее прикладным, чем академическим?