— Ясно.
— Но я получил твои сообщения. — Еда, хоть и скудная, придала ему сил, и он широко улыбнулся. — Ты скучала по мне?
— Рассказывай, — сухо ответила она. — Только так ты можешь отблагодарить меня за то, что я делюсь с тобой последними запасами!
Он отщипнул несколько блестящих зеленых виноградин.
— Я распорядился об охране твоей фабрики.
Ее пальцы, держащие бокал, застыли.
— Думаешь, их цель — фабрика?
— Все указывает на это. Кстати, попробуй узнать по приметам подозреваемого. Не крутился ли кто с такой внешностью возле твоих складов или магазинов? Белый мужчина, рост — примерно метр шестьдесят два, вес — шестьдесят килограммов. Волосы рыжеватые, жидкие. Разменял шестой десяток, но лицо круглое, лунообразное, прямо как у мальчишки… — Рай сделал секундную паузу и запил печенье вином. — Бледный, мышиные глазки, острые зубы.
— Нет, никого с такими приметами я не знаю. А что?
— Он поджигатель. Мерзкий крысеныш со съехавшей крышей. — Вино оказалось неплохим. Рай отпил еще. — С полным психом было бы легче иметь дело… Он обожает жечь все подряд и не возражает, когда за это приходится платить.
— Ты считаешь, что поджигатель — он, — тихо сказала Натали. — И ты знаешь его лично, не так ли?
— Да, нам с Кларенсом приходилось встречаться. В последний раз я видел его… лет десять назад. Он тогда слишком увлекся — любовался делом рук своих… Когда я подбежал к нему, он был весь в огне. Потом я его вытащил — и тоже задымился.
Натали с трудом сохраняла спокойствие.
— Почему ты думаешь, что мой склад и магазин поджег он?
Рай вкратце описал ей ход своих вечерних изысканий.
— Почерк совпадает, — подытожил он. — И потом, телефонный звонок. Он тоже любит телефон. И голос, который ты описала, похож на голос Кларенса.
— Со своими новостями мог бы и подождать до утра.
— Мог. — Рай пожал плечами. — Но не видел смысла.
— Смысл, — процедила она сквозь зубы, — в том, что речь идет о моем имуществе, о моей собственности.
Он не спеша осмотрел ее с ног до головы. Совсем неплохо — она гневом прикрывает страх. Что ж, ее трудно винить.
— Ты руководишь многими людьми. Так вот, скажи, ты делаешь выводы до, во время или после тщательной проверки всех данных?
Он видел, что она готова взорваться — собственно, на это он и рассчитывал. Зато она забыла о страхе, на что он тоже надеялся.
— Ладно! — Она с шумом выдохнула воздух. — Рассказывай остальное!
Рай отставил бокал в сторону.
— Он переезжает из города в город. Готов поспорить, он недавно вернулся в Урбану. И я его найду… У тебя пепельница есть?
Натали молча встала и взяла с другого столика мозаичную пепельницу. Она поняла, что несправедлива к нему, что на нее совсем не похоже. В конце концов, он смертельно устал, Потому что много дней подряд работает и днем и ночью — ради нее.
— Ты работал всю ночь! Рай чиркнул спичкой.
— Уж такая у меня профессия.
— В самом деле? — тихо спросила она.
— Да. — Их взгляды встретились. — И потом, речь ведь идет о тебе…
Ее пульс забился чаще. Она никак не могла его унять.
— Рай, ты все для меня усложняешь.
— Так и было задумано. — Он не спеша погладил ее по лацкану халата. От халата шел ее аромат — едва заметный и сладко-мучительный. — Хочешь, чтобы я спросил, как у тебя прошел день?
— Нет. — Устало рассмеявшись, Натали покачала головой. — Не хочу!
— Наверное, о погоде, политике и спорте ты тоже не хочешь разговаривать?
Натали ответила не сразу. Ей не хотелось, чтобы он слышал, как часто бьется ее сердце.
— Не особенно.
Он шумно вздохнул и, подавшись вперед, смял окурок в пепельнице.
— Мне надо идти, а ты ложись и постарайся уснуть.
Раздираемая смешанными чувствами, она встала. Как и он.
— Да, наверное, так будет лучше… Разумнее всего. — Она хотела совсем другого, но так будет лучше. Правда, с ужасом поняла Натали, ей сейчас хочется совсем другого. Но то, что он предложил… действительно разумнее.
— Но я никуда не уйду, — продолжал Рай, не сводя с нее взгляда. — Если только ты меня не прогонишь.
Сердце у нее забилось еще чаще. Ее с головы до ног пробила дрожь.
— Н-не прогоню?
— Натали, где спальня?
Слегка ошеломленная, она посмотрела поверх его плеча и неопределенно ткнула рукой:
— Там… Вон там!
С поразительной легкостью Рай подхватил ее на руки:
— Думаю, с таким расстоянием я справлюсь.
— Не надо! — молила она, покрывая быстрыми жаркими поцелуями его лицо и шею. — Я знаю, что это ошибка.
— Все время от времени ошибаются.
— Я очень умная… — Задыхаясь, она поспешно расстегивала на нем рубашку. — И уравновешенная. По-другому мне нельзя, потому Что… — Она тихо застонала, добравшись до его тела. — Боже, какое у тебя все красивое!
— Да? — Он едва не споткнулся, пытаясь вытащить рубашку из джинсов. — Считай, что здесь все твое… Надо было раньше догадаться.
— М-м-м… — Она куснула его в плечо. — О чем?
— Что у тебя первоклассная постель.
Он положил ее на атласное покрывало.
Чувствуя, что сходит с ума, она дернула его за рубашку и потребовала:
— Скорее! Я мечтала об этом с тех пор, как ты впервые прикоснулся ко мне!
— Сейчас… я тебя догоню. — Изнывая от такого же нетерпения, он жадно впился в нее губами.
Хватая ртом воздух, она положила руку на застежку его джинсов.
— Мы сошли с ума!
Она прижалась к нему, и они стали кататься по кровати. Поясок развязался, и он увидел, что на ней под халатом лишь узкая полоска шелка такого же цвета. Хрипло застонав, он прильнул губами к сливочно- белой груди.
Шелк, жар и благоухающая плоть. Вся ее суть наполняла его, мучила, пытала. Да, она — настоящая женщина. Воплощение красоты, изящества и страсти, искушения, муки и ликования. И она победила, завладела им целиком!
Они метались по скользкому атласному покрывалу; оба изнывали от нетерпения, обоим хотелось большего. Пламя в них разгоралось все сильнее. Ее руки и губы блуждали по его телу, и каждое касание обжигало — но тушить эти пожары он не собирался. Наоборот, ему хотелось, чтобы бушующий в ней огонь поглотил его. Хрипло вздохнув, он сдернул с нее полоску шелка и жадно впился в ее плоть. Руки у него оказались сильными, грубыми… И чудесными. Натали еще никогда не чувствовала себя такой живой — и
