футляра. У речников тоже были луки: грубое оружие, сделанное из единого куска плохо гнущегося дерева. С первого взгляда было ясно, что лук Каирна в три раза превосходил луки речников. Кроме того, речники были вооружены ножами, топориками, булавами с каменными шипами и короткими копьями с бронзовыми наконечниками. В палатке, которая была их общим жилищем, лежали щиты из лозы и кожи. Вооружение было грубым, но Каирн предположил, что у речных пиратов вряд ли может быть что-то лучшее.
Все собрались на плоту, отдали швартовы. Когда канаты освободили и сложили на плоту, Каирн ожидал какого-то движения или толчка, но ничего не произошло. Он с интересом наблюдал, как речники взяли длинные шесты и начали отталкиваться от речного дна, упираясь плечами в шесты и перебирая ногами. Сначала не чувствовалось, что громоздкий плот вообще движется, а потом медленно, дюйм за дюймом он начал скользить по спокойной воде между островом и берегом. Когда плот продвинулся достаточно далеко, речники пошли вдоль плота. Было очень странно видеть, как они вроде стояли на одном месте, а плот буквально выплывал из-под их ног. Дойдя до конца плота, они подобрали свои шесты, побежали в начало плота и начали все сначала.
Несколько минут тяжелой работы — и плот выбрался из-под укрытия острова, попав в медленное прибрежное течение. Вскоре шесты перестали достигать дна, и их сложили рядом с крытой частью плота. Теперь речники достали длинные весла, вставили их в грубо сделанные из раздвоенных сучьев уключины. Весла были простыми шестами футов пятнадцати длиной, с широкими планками на концах. На каждом весле встало два-три человека, они начали грести, стараясь привести плот в сильное течение на расстоянии шагов ста от берега. На корме плота в уключину было установлено широкое и короткое весло, служившее рулем. Как только плот достиг нужного места, все весла, кроме рулевого, были вынуты, и взмокшие речники уселись отдохнуть на палубе.
Теперь Каирн видел прямой смысл в том, что все на плоту было необработанным. Плот предназначался для путешествия в одну сторону, и все на нем было одноразовым. Не было ничего похожего на гордость и искусное мастерство, которые он видел на больших и малых речных кораблях. Вскоре речники достали рыбацкие принадлежности, а в ящике с землей и камнями развели костер.
Он пошел в загон посмотреть, как дела у кабо в новом для него месте. Кабо зафыркал и направился прямиком к хозяину, и Каирн потрепал его по холке. Похоже, кабо совершенно не понял, что плывет по огромной реке. Каирн успокоился, но почувствовал себя слегка разочарованным. Он всегда считал, что кабо гораздо умнее.
Он немного походил по плоту, привыкая к новому месту, и быстро разобрался в возможностях плота. Но сама река по-прежнему зачаровывала. Позже утром возле плота всплыло лоснящееся черное животное и некоторое время плыло рядом. Оно выглядело совсем как обычное животное, живущее на суше, но вместо ног у него были широкие ласты. Размером оно превышало даже кабо, но зубов или другого естественного оружия видно не было. С расстояния нескольких футов оно изучало Каирна своими спокойными коричневыми глазами, а Каирн рассматривал его.
— Что это такое? — спросил он рулевого, человека с торчащими зубами и волосами, коротко подстриженными и покрашенными в синий цвет.
— Пресноводный слин. В реке их полно. Они безвредны и не особо съедобные. Правда, из их шкур получается хорошая кожа. Вот те, что живут в соленой воде, раза в два крупнее.
Каирн пришел к заключению, что сплавляться на плоту — самый неторопливый способ путешествовать. Можно рассматривать реку, сколько угодно, но явно не хватает волнений. Он знал, что отцу это спокойствие могло понравиться. Будучи королем и воином, его отец был еще и таинственным человеком, любящим созерцание. Созерцание было не особенно по вкусу Каирну, но он решил воспользоваться подвернувшейся возможностью изучить, как проводят свое время речники.
Часть из них занимались ремеслами — резьбой по дереву или отделкой кож, но большинство просто лежали или сидели во время долгих промежутков времени, не богатых событиями. Не то, чтобы они были совершенно бездеятельными, просто казалось, что они чего-то ожидают, готовые в любой момент вскочить и начать действовать, если потребуется. Их поведение напоминало ему пастухов, способных часами оставаться неподвижными, всегда зная, что делается вокруг, а также сколько у них скота, где он и как себя чувствует.
Он пытался втянуть их в разговор, но эти люди, такие неистовые и шумные на берегу, оставались неразговорчивыми и односложными на реке, как будто жалели энергию на разговоры. Они не относились к нему с пренебрежением, потому что и между собой почти не разговаривали.
Речники проявили интерес, когда Каирн вытащил свою подзорную трубу. Летучая Мышь спросил, можно ли ему посмотреть, и Каирн протянул инструмент. Речник долго изучал его и пробовал смотреть, прежде чем вернул обратно хозяину.
— Отличная вещь, — сказал речник. — Гораздо лучше, чем те, что делают мастера в Мецпе. Где его изготовили?
— Это из Неввы. У них там действительно хорошие стеклодувы. Они продают свои товары в моей стране с тех пор, как Король Гейл пришел к власти.
Речник в изумлении помотал головой.
— Невва? Это название редко упоминается. Я еще никогда не встречал побывавших там, и, мне кажется, это первая вещь оттуда, которую я увидел. А вы там были?
— Нет, но я говорил с теми, кто там побывал. Мы посылали туда воинов помочь в их битвах.
— Да, вы великие путешественники, — отозвался Летучая Мышь.
Каирн заметил, что дамба не была непрерывной. На некоторых участках холмы подступали вплотную к реке, часто принимая форму высоких отвесных утесов с разверстыми пастями пещер. Некоторые из них были обитаемы — он видел дымок от костров в спокойном воздухе. Дамба возобновлялась там, где берег понижался.
Он попытался подсчитать, сколько времени и тяжелого труда потребовалось, чтобы возвести эту дамбу, но ему не хватило воображения. Он предположил, что это можно было осуществить только в богатом, более населенном и хорошо организованном сообществе. На некоторых участках о дамбе не заботились, и были ясно видны следы разрушений, оставленных наводнениями, где вода беспрепятственно проникала через повреждения в земляном валу и приносила с собой мусор, который собирался высоко в ветвях деревьев.
— Гляньте-ка сюда, — сказал Летучая Мышь, указывая на одну из таких брешей в дамбе.
Каирн направил в ту сторону подзорную трубу и задохнулся от изумления. Большой корабль повис на вершинах деревьев, их верхние ветви насквозь пронзили корпус.
— Это сделало наводнение пять лет назад, — объяснил Летучая Мышь. — Река может быстро вас убить, если ей это позволить.
Каирн молча кивнул.
В первую ночь плот привязали на острове. Пока судно медленно проплывало по мелководью около острова, один из членов команды прыгнул в воду и вброд добрался до берега, таща за собой крепкий канат, который и привязал накрепко к стволу дерева. Остальные опустили в воду длинные весла, чтобы помочь ему. Массивный плот замедлил движение. Он скользил все ближе к острову, а когда сел на мель, с него сошли все остальные и привязали канаты к другому дереву. Когда плот был надежно закреплен, они забрали свое оружие и вышли на берег.
— Могу я забрать своего кабо на берег, чтобы дать ему побегать? — спросил Каирн.
Летучая Мышь помотал головой.
— Сначала надо прочесать остров. Иногда на таких островах прячутся пираты.
— Я пойду с вами, — сказал Каирн. Он не думал, что лук или копье могут быть полезны среди густой растительности острова, но у него еще были меч и нож.
— Как хотите, — сказал Летучая Мышь. У речника был короткий бронзовый топор со стальным лезвием. Он поднял щит и отправился вглубь острова.
Они прочесали остров быстро и толково. Начали с верхнего конца острова, где был привязан плот. Здесь остров принимал конусообразную форму, и люди шли плечо к плечу.
Идя к другому концу острова, они расходились шире, но не очень далеко. На острове росли кусты и деревья, верхние ветви были замусорены после наводнений. Земля плавно поднималась, образуя в центре
