– Нет, я хочу погулять с тобой, – ответила я.
Но апогеем этого дня стал вечер… Все было так, как я представляла себе по рассказам Ричарда. Мы ужинали при свечах за длинным, роскошно сервированным столом, а потом пили кофе с ликерами, сидя у горящего камина, потому что к вечеру стало довольно прохладно и было приятно погреться у огня. Музыка… в первый раз я слышала, как Ричард играет. Я сидела рядом с Варенской и слушала, совершенно очарованная его импровизацией. У него не было хорошей техники, но играл он с большим чувством… Ира кивнула мне.
– Я всегда сожалею, что уже слишком стара и не могу больше танцевать, мне всегда так хочется потанцевать под его аккомпанемент.
– Я слышу его игру впервые, – сказала я.
– Вы его очень любите, дитя мое? – спросила Ира. Не найдя слов, я кивнула. А когда я посмотрела на нее, должно быть, глаза у меня были полны слез, потому что она мягко сказала:
– Я все понимаю. Мы, женщины, плачем и от счастья, и от горя. Знаю, вы любите его, иначе я бы давно уже попросила его уехать. Я бы не смогла видеть вас здесь. Знаете, я люблю Ричарда по-матерински. Если бы у меня был сын, я бы хотела, чтобы он был таким, как Ричард.
Мы посмотрели на фигуру за фортепиано. Ричард сосредоточился на игре – и был исключительно красив.
– Я не видела его таким уже много лет, – добавила Ира. – Почти всегда он был печален. Единственная радость в его жизни – ребенок, но мужчине этого недостаточно.
– Вы знаете Роберту? – спросила я.
– Нет, – ответила мадам Варенская. – Он не мог привезти девочку сюда из-за матери, вы понимаете?
Я кивнула.
– Этот брак… какая ужасная ошибка, – продолжала она. – Наверное, вы никогда не увидите Марион. Мне никогда не хотелось с ней встречаться, но я знакома с теми, кто ее знает… И еще я знаю, каким был Ричард, когда я впервые увидела его. Он был страшно несчастный. Но теперь вы поможете ему, Розелинда.
– Да, я постараюсь! Я постараюсь!
– И вы сможете это сделать, потому что вы добрая и очень искренняя и любите его, а для мужчины это очень много значит. Кроме того, у вас от природы склонность к искусству, музыке, а это для него тоже очень важно.
С каждым ее словом я чувствовала себя все более счастливой, и за это я была благодарна ей. Я смотрела на великую балерину с трепетом и уважением. Она была одета в черное, белоснежные волосы укрывала кружевная мантилья, а грудь украшали красные розы. Если бы она не говорила со мной так успокоительно и мягко, я бы чувствовала себя совсем заурядной и незначительной.
Ричард перестал играть и направился к нам.
– Как хорошо ты играл, мой дорогой мальчик, – сказала Ира.
– Да, прекрасно, – подтвердила я.
Ричард подошел ко мне и поцеловал меня в голову.
– Ира, вам нравится моя Роза-Линда?
– Да, очень, – смеясь, ответила она. – Я только что говорила ей, что она может очень много для тебя сделать.
– Ой, совсем наоборот! – воскликнула я, взяв руку Ричарда и прижав к своей щеке. – Это он может много сделать для меня и уже сделал очень много.
Ира Варенская раскрыла парчовую сумочку, которая лежала у нее на коленях, и достала маленькую коробочку.
– Вот, – сказала она. – Ричард, возьми и подари ей. Я нашла это специально для тебя. У нее такие же тонкие пальцы, как у меня, оно должно подойти ей.
У меня перехватило дыхание, когда Ричард открыл коробочку. Он вынул оттуда кольцо с бриллиантом желтой воды в очень изысканной оправе, и, когда он повернул кольцо, камень заиграл от пламени свечей и огня в камине.
– Ира, как мне благодарить вас? – тихо спросил Ричард. – У меня не хватило времени, чтобы выбрать что-нибудь для своей любимой девочки, но…
– Но это специальное кольцо, чтобы отметить сегодняшнее великое событие, – прервала Ира Ричарда, и я почувствовала, что она наслаждалась нашей любовью, нашими романтическими отношениями и ей было очень приятно быть сказочной феей, которая опекает свою крестницу Золушку.
Ричард долго смотрел на меня.
– Дай руку, радость моя!
Я протянула руку, и он надел кольцо мне на палец.
– И этим кольцом обручаю тебя… – мягко произнес он.
От счастья я не могла ничего ответить. Я прижала кольцо к губам, а он сел на маленький стульчик у моих ног и, глядя на горящие поленья, разговаривал с Ирой Варенской. Я молча сидела рядом и чувствовала себя как никогда счастливой. Если бы завтра мне суждено было умереть, я бы ни о чем не сожалела, ведь у меня был такой вечер. Все было так, как хотел Ричард, а я не думала ни о Марион, ни о Роберте, ни о тех трудностях, которые ожидали нас за стенами этого замка.
А потом Ира Варенская сказала, что ей пора отдыхать, и, следуя своему неизменному обычаю, поставила пластинку. Зазвучала бессмертная музыка.
