Отмечу также, что поименный список всех известных копий масонских Конституций, сгруппированных и классифицированных доктором Бегеманном, дается в настоящей главе. Многие очерки, имеющие неоспоримое значение, можно найти в периодике, издаваемой ложей Четырех корон.
В связи с небольшим объемом «Краткой истории», предназначенной для широкого читателя, не станем вдаваться в подробности и определять достоинства содержащихся в них противоречивых точек зрения. Я лишь кратко их охарактеризую, познакомив читателей с наиболее интересными точками зрения, основанными на значительных и обстоятельных свидетельствах.
Хотя письменных преданий франкмасонов не так много, в их текстах проявляется такое количество нестыковок, что сложно избежать неразберихи, пытаясь оценить по достоинству исторические памятники сообщества.
Все они придают большую доказательность нашим идеям и одновременно показывают вариации, встречающиеся в этих документах. Попробуем разделить их на три группы, признав, что они тесно связаны друг с другом и все же привлекательны и сами по себе.
Первая из предполагаемых групп образована Королевской рукописью и рукописью Кука, написанными более четырехсот пятидесяти лет тому назад. Ко второй группе можно отнести все известные версии рукописных Конституций (так их следует точнее называть). Последнюю группу составят все документы, относящиеся к семейству Роберте, организованные и классифицированные доктором Бегеманном.
Выделенные группы демонстрируют письменные предания франкмасонов, каждой из которых соответствует своя манера. Тексты первых двух ранних рукописей, очевидно, относятся к периоду, когда лесной закон существовал параллельно с повседневным законом страны.
Документы во второй группе (оставим на некоторое время Братство Спенсера) совершенно отчетливо указывают на эпоху, совпадающую с последней стадией английского средневекового закона. В «Новые статьи», которые мы находим только в семействе Роберте, включены распоряжения, относящиеся к
Что касается группы документов, составляющих Королевскую рукопись и рукопись Кука, то я сначала процитирую фрагмент из обзора Бегеманна, сделанного Спетом. «Тщательность, – отмечает он, – с которой Бегеманн изучил поэму, видна по тому факту, что он может указать, где переписчик начинал свой день, отточив свежее перо, и где перо притуплялось после его использования, а сам автор падал от усталости.
Самая интересная часть его исследования посвящена определению той области, в которой был составлен документ. В необычайно поучительном очерке английских диалектов XIV века, ставшем заключительной частью работы, приведено великолепное описание различий, существовавших между северным, центральным, восточным, западным и южным диалектами этого периода, говорится о смешанных диалектах, бытовавших в пограничных районах, когда из них каждый оказывал влияние на другой.
Здесь, конечно, он отдает долг английской филологии. Хотя сама тема и запутанная, с удовольствием констатируем, что наш брат исследователь делает ее замечательно доступной любому, кто проявит хотя бы малейшую заинтересованность познакомиться с ней. Сам же я совершенно не способен выразить впечатление, которое произвела на меня масштабность той задачи, которой доктор посвятил годы. В равной степени не ощущаю себя настолько сведущим, чтобы подвергнуть критике его заключения, так как только хорошо подкованный критик, опытный в изучении нашего языка, способен сделать это».
Старательность и проницательность доктора Бегеманна на самом деле вряд ли вызывают сомнение, необычайно значимые результаты, достигнутые с помощью его критических и научных методов, только приветствуются и одобряются всеми исследователями в той области знания.
Королевская рукопись описывается экспертом в рукописной литературе «как метрическая версия правил обычной средневековой гильдии или превосходный и показательный вид торгового союза наряду с присоединенным в конце рядом фрагментов, связанных с поведением в церкви и за столом или в присутствии высших членов».
Последние строки взяты из «Урбанитатис», поэмы, которую, как рассказывает Фарнивалл, он был «рад найти благодаря упоминанию в „Книге городов“ Эдуарда IV, из которой нам известно, что герцога Норфолка, участника „битвы при Флодене“ (названа по возвышенности на севере Англии, где произошло Флоденское сражение 1513 года, закончившееся победой английской армии короля Генриха VIII над шотландскими войсками. –
Следующий отрывок встречается в «Урбанитатис» и приводится в Королевской рукописи (строки 743– 746):
Сегодня подобные правила выглядят как курьез, но они, очевидно, неприменимы к обстоятельствам
По поводу вышеприведенного Фарнивалл, стремясь выразить то, что чувствуют читатели поэмы, замечает: «Мне хотелось бы увидеть свидетельства того, как сын лорда стал действующим масоном и семь лет прожил вместе со своим Мастером, „изучая его ремесло“».
Мне кажется, из изложенного можно сделать вывод, что те члены Братства, кому читали масонские стихи, уже не помнили традиции и предания о древних союзах. Хотя прямые свидетельства отсутствуют и мы можем только предполагать, не приходя ни к какому определенному заключению, но кажется, что в то время, когда появилась Королевская рукопись, можно говорить о ремесленной гильдии или о Братстве, сохранявшем традиции ремесла, но еще не занимавшемся масонской деятельностью.
ЛЕГЕНДА О ЧЕТЫРЕХ ВЕНЧАННЫХ МУЧЕНИКАХ
Во всех латинских источниках (Breviarium Romanum, Breviarium Spirense) четверо коронованных мучеников именуются quadratarii, что на поздней латыни означает «обтесывальщик камня», то есть «каменщик». В латинской Библии этим словом обозначаются тесальщики камня. Из этого следует, что здесь речь идет, с одной стороны, не об архитекторах или работниках каменоломни, но именно о каменщиках, работавших на строительстве зданий и занимавшихся обтесыванием камней для придания им прямоугольной формы.
Нельзя отрицать также ту возможность, что они состояли в одной из широко распространенных в то время строительных артелей, или корпораций мастеровых, в Средневековье превратившихся в повсеместно насаждаемые профессиональные гильдии, в свою очередь породившие современные масонские ложи. Посчитав эту легенду истинной или даже предположив, что она носит исключительно символический характер, нельзя не признать, что оперативные каменщики обладали полным правом и всеми основаниями для того, чтобы именовать этих святых своими покровителями. Коротко очертим всю историю, хотя связанная с ними легенда происходит из множества источников, собранных вместе.
Во времена правления императора Диоклетиана пять камнетесов отказались изготовить статую языческого бога и поэтому были преданы смерти. После своего возвращения в Рим император распорядился, чтобы все солдаты, находившиеся в том городе, возложили благовония на алтарь Асклепия. Четыре офицера, которые тайно исповедовали христианство, отказались это сделать и также подверглись казни. Как полагают, казнь пятерых состоялась 8 ноября 298 года, четверых в тот же самый день, но в 300 году.
С течением времени всех девятерых похоронили в одном месте и учредили единый праздник, 8 ноября, тех пятерых, чьи имена сохранились, и тех четверых, о которых были известны только их военные чины. Их
