— Но сирены пока молчат…
И они тут же завыли. От их душераздирающих воплей стыла кровь в жилах.
— Проклятье! Началось! — воскликнула Клэр.
Джоу задернула занавески и швырнула недокуренную сигарету в решетку камина.
— Как раз собиралась проводить тебя домой, но теперь я тебя не отпущу. Ты останешься ночевать у меня. Решено?
Джоу пристально глядела на свою гостью.
Это предложение застигло Клэр врасплох. Она встала. Посыпались шпильки, и плечи накрыло волною волос. Отдыхая в кресле, она сняла воротничок и галстук и ослабила пояс форменной юбки. Теперь она стала приводить себя в порядок. Интересно, что это Джоу вздумалось провожать ее домой — еще такая рань. Может, она ее чем-то обидела? Да вроде бы нет… Хотя, наверное, Джоу устала и хочет спать.
— Я привыкла к бомбежкам, — сказала Клэр. — Пережду ее в подземке.
— Нет, прошу тебя, останься. Я все равно не отпущу тебя. Только послушай, что там творится!
— Это всего лишь зенитки.
Клэр, пережившая не один и даже не десять воздушных налетов, живо представила себе, что творится снаружи: лучи прожекторов, пересекаясь, ощупывают звездное небо, орудия противовоздушной обороны изрыгают яркие вспышки пламени, воют сирены пожарных машин, звенят колокольчики «скорой помощи».
— Я рада, что ты не дежуришь сегодня ночью, — вдруг сказала Джоу. — Она подошла к Клэр и нежно обняла ее за плечи. — Мне повезло. Очень повезло, а ты хочешь уйти. Ведь ты не собираешься прятаться в бомбоубежище, правда? Я думаю, от собственной судьбы никуда не денешься.
— Я тоже так думаю.
— Тогда давай поставим новую пластинку и допьем эту бутылку вина, — предложила Джоу.
— Давай! — с готовностью согласилась Клэр.
Джоу поставила какую-то легкую музыку. Кажется, Делиус… Нежная, немного печальная мелодия. Джоу бросила на пол подушку и села у ног Клэр.
— Расскажи мне еще что-нибудь про себя, моя милая, — попросила она.
— Неужели тебе не надоели мои рассказы? Мне кажется, я рассказала тебе все до капельки. Кстати, тебе не жаль моих родителей? Ведь Бог послал им такую своенравную дочь
— Ничуть. А вот тебя мне жаль. Прости, но я считаю обоих большими эгоистами, поглощенными этой их так называемой великой страстью. А ведь она сгубила твою мать.
— Ты так считаешь? — удивилась Клэр.
— Да. Уверена, ей следовало остаться с первым мужем. Я всегда отдаю предпочтение тем, с кем можно общаться на интеллектуальном уровне. Понимаю теперь, почему тебя так раздражает ее страсть к твоему отцу.
— Я очень рада, что ты это понимаешь, Джоу. А то мне уже начало казаться, будто я какая-то странная.
И Клэр вздохнула.
— Моя бедная, заблудившаяся в дебрях собственной души девочка. — Джоу снова взяла Клэр за руку и крепко ее пожала. Та с удовольствием ответила на пожатие. На этот раз пальцы Джоу не спешили отпускать ее руку.
В Джоу было что-то такое, что слегка смущало Клэр. Ну да, они с ней очень разные. Похоже, Джоу Элбисс не верит в романтическую любовь. И тем не менее про нее не скажешь, что она бесчувственная. Ей нравится держаться за руки, сюсюкаться на школьный манер. Это настораживало Клэр — она не любила проявлять свои чувства в отношении с подругами.
Налет на этот раз был как никогда продолжительным. Зенитки бухали уже где-то совсем рядом. Вдруг по соседству разорвалась бомба. Громко звякнул хрусталь на полках. И распахнулась дверь в кухне.
Джоу выпустила руку Клэр, и той показалось, будто подруга немного испугалась. Она курила одну сигарету за другой и то и дело прикладывалась к стакану с неразбавленным виски. Клэр не хотелось пить. Вдруг ее осенило, что Джоу нервничает вовсе не от страха за свою жизнь. Не могла она испугаться бомбежки — ей, водителю «скорой помощи», наверняка приходилось бывать и не в таких переплетах. В таком случае, что с ней?..
— Будь прокляты эти бомбежки! — пробормотала Джоу.
— Прости, что я навязалась на твою душу.
— Ты вовсе не навязалась — я сама не хочу тебя отпускать.
— Сегодня мои родственники дома не ночуют. А я очень не люблю быть ночью одна, — призналась Клэр.
Джоу жадно курила и смотрела на Клэр своими печальными глазами.
— Кузина Пип такая же красивая, как и ты? — вдруг спросила она.
— Но я не такая уж и красивая…
— Ладно, ладно, не задавайся.
— Я не задаюсь. — Клэр стало неловко. — Пип темноволосая и небольшого роста. У нее хороший характер — вся нараспашку. Ни комплексов, ни неврозов. Она обожает мужчин, и они платят ей тем же.
— Как все просто!
Джоу презрительно фыркнула.
— Я очень ей завидую, — сказала Клэр.
— Было бы чему. Сдается мне, она весьма ограниченная девушка. А вот ты совсем другая. Ты очень разборчивая, не то что большинство девушек, для которых все счастье в жизни заключается в мужчинах. Жалкие создания. Я уверена, у тебя нет ни малейшего желания отдать себя во власть кого-нибудь из этих тщеславных кретинов — ведь они считают, будто им доступны все без исключения женщины.
Она так категорична, думала Клэр. Как можно ненавидеть всех без исключения мужчин?..
Вслух она сказала:
— И все-таки мне бы хотелось отдаться во власть… — Она вспыхнула. — Я хотела сказать, что я… я не переношу тех, кто ведет себя как грубое животное.
Джоу молча подошла к радиоле и сменила пластинку.
Клэр даже не успела разобрать, что за музыку она поставила — близкий взрыв сотряс весь дом. Из окон посыпались стекла, и одновременно погас свет.
Клэр испуганно заметалась по комнате.
— Джоу! Джоу! — взывала она.
Подруга крепко обняла ее за плечи.
— Все в порядке, моя милая. Мы пока еще целы. Но шарахнуло где-то совсем рядом.
Клэр перевела дух и рассмеялась.
— Да, совсем рядом. Будем надеяться, что не по нашему госпиталю.
Они подошли к окну, и Джоу раздвинула шторы. В стекле зияло отверстие с острыми краями. На противоположной стороне площади горело какое-то здание. Слава Богу, госпиталь, кажется, цел.
Если Джоу и испугалась, то она быстро оправилась от испуга. Умело заклеила бумагой разбитое стекло, задернула шторы, зажгла свечи, вымела осколки. Клэр восхищалась ее спокойствием и деловитостью.
— Утром вызову стекольщика, — сказала Джоу. — Давай выкурим по сигарете и чего-нибудь выпьем.
— Давай. Какая бомбежка.
— Благодаря ей ты останешься у меня. Никуда я тебя не отпущу.
Клэр не стала возражать — ей вовсе не хотелось идти домой. И снова посыпались бомбы. Бедный Лондон, думала Клэр, бедные люди — их десятки, может, сотни, изуродованных до неузнаваемости, погребенных под развалинами разрушенных зданий. И каким бы храбрым ты ни был, все равно душа уходит в пятки, пересыхает во рту и потеют ладони, когда начинают завывать сирены. А Джоу просто умница — ей совсем не страшно.
Дали свет, она поставила новую пластинку, заварила кофе. Они засиделись за разговорами далеко за
