Небесные верблюжата. Избранное

Под мостками мороз поскрипывал,
она шла со стирки,
запоздавши, второпях.
Подошел к ней, в сумерках, господин красивый,
господин красивый весь в бобрах.

«Ты красавица, ты красавица неневестная…
Ты голубушка, ты сударушка молода…»
— «Опозднилась я, барин, со стиркою».
(Смотрит, — барин-то уже лет сорока!)

«Ты красавица, чародейница, ты ясночка!
Не видал ли, видал ли я тебя.
Мне давно, давно б горела звездочка —
да метель-чаровница замела».

Что напела им снегурка той зимою,
что напела чудодейница той порой:
«Увезу тебя в богатые хоромы,
будешь ты мне, милая, как женой».

«Барин ты красивый, да богатый.
Много домов всяких, да госпож…»
И насупился, нахмурил брови,
стал еще ей более пригож.

Что она решалась не решалася…
Он в бобрах по черной лестнице ходил.
С чем встречалась, расставалася…
С чем рассталася — то Бог судил.

«Как снежиночка, вкруг звездочек крутилася,
как веселый белый вихорь завился…
Ты веселое похмелье совершилося,
что хмельнее пьяного вина».

«Ах, красотка, ты белая, ясночка,
ты, сударушка, погоди.
Я видал ли тебя? Встречал ли тебя?»
Ты, мятелица, крути, крути.

Баллада

Ничего о них не знали,
Знали только, что являлись
Они с озера лесного.
Сестры с озера их звали.
Три красавицы прекрасных
Приходили лишь под вечер
К девушкам на посиделки.
Не похожи они были
На детей земли обычных.
Вились локоны волнами
На плечах их величавых.
Говорили о закатах
Кудри, волны золотые,
О струях озер огнистых —
Очи темно-голубые!
Очи первой — изумруды,
И синели очи средней,
Очи третьей голубели.

До конца на посиделках
Никогда не оставались.
Почему? Не отвечали,
Только молча улыбались.
И едва они являлись,
Дивно отблески струились
По стенам червонной рябью,
Вот заткались в нитях света
Нежные фигуры!
Чем-то веяло прелестным,
Пахло елью!
И примешивался сон воспоминанья
К общему веселью.

Словно что-то неземное было с каждым,
Что-то новое, другое…
Как весною!

И их пряжа дорогая,
Точно солнца свет лучился