переполненный зал, Тимоти оглядел присутствующих. Все места – длинные широкие лавки и раскладные металлические стулья – были заняты. На небольшом возвышении перед публикой стояла Джесси. За ней сидели две девушки, похожие на нее, наверное, сестры. И мужчина незаурядной внешности: широкоплечий великан с рябым лицом, крючковатым носом и не исчезавшей с губ добродушной улыбкой. Как ни странно, этот здоровяк располагал к себе одним своим видом. Наверное, он и был тем самым Марком Раймоном, о котором упоминала Джесси.
– Не случайно наш остров назывался некогда островом Ветров. Его переименовали больше ста лет назад: те из вас, кто уже ездил с нами на экскурсию, возможно, запомнили необыкновенную легенду о Джозефин и Реджинальде, – говорила, обращаясь к гостям, Джесси. – Сильнейшие штормы происходят здесь раза два-три за лето. Случаются они внезапно, и предугадать их практически невозможно.
– Как правильно вести себя, когда поднимается шторм? – спросил кто-то из зала.
– Хороший вопрос. Некоторые люди, снимающие коттеджи, предпочитают переждать непогоду здесь, на острове. Для безопасности можно воспользоваться мешками с песком. Советую вам постоянно иметь в доме запас питьевой воды. Длится буря не больше двух дней. Но есть и другой вариант: эвакуироваться на время шторма.
Джесси говорила увлеченно и весело, а люди внимательно слушали ее. Сегодня в бело-зеленом топе и облегающей юбке она выглядела еще более соблазнительно. Взглянув на нее, Тимоти едва заметно улыбнулся. Наверное, эта женщина даже не догадывалась о том, что уже завладела его мыслями.
Вчера вечером он снял с себя дурацкий наряд Берта Сайреса и, когда солнце спряталось за горизонт, долго гулял в дюнах, тайно надеясь встретить где-нибудь в песках очаровательную Джесси. У него в голове роились десятки мыслей. Например, кем бы он представился ей, если бы на самом деле увидел? Открыл бы ей свой секрет? Или выдумал бы какое-нибудь другое имя? Или – эта задумка показалась ему наиболее заманчивой – выдал бы себя за призрак таинственного Реджинальда.
Тимоти внимательнее осмотрел публику. В первом ряду, вместе с местными и приехавшими полицейскими, сидела офицер Марион Хаткинс. Она не должна была его видеть, ведь он заявил ей, что покидает остров. Сегодня днем, после тщетно проведенных на берегу поисков, Тимоти решил немного отдохнуть и снял с себя костюм Берта Сайреса. А проснувшись, понял, что опоздал к началу собрания. Ему пришлось явиться сюда в своем истинном обличье.
Крайне осторожно, чтобы не привлекать внимания, он прошел вдоль стены к другому выходу, удаляясь на безопасное расстояние от коллеги Хаткинс. Присутствовавшие увлеченно слушали Джесси, и никому не было дела до не успевшего замаскироваться оперативного работника полиции Джексонвилла.
Прямо перед Тимоти сидело молодое семейство. Маленькая девочка в желтых пляжных трусиках, которой лекция наверняка изрядно наскучила, беспокойно вертелась, смотрела по сторонам. Заметив на себе взгляд постороннего, она успокоилась, внимательно рассмотрела незнакомца, затем смешно наморщила нос и заулыбалась. И он едва не рассмеялся: двух передних зубов у нее не было. Увидев отразившуюся на лице Тимоти радость, девочка помахала ему.
Сердце Тимоти сжалось от тоски. В детские годы он никогда не чувствовал себя свободным. Собственно говоря, его зрелая жизнь тоже находилась в постоянной зависимости от желаний и вкусов отца. Когда он оканчивал школу, никто ни разу не спросил у него, кем ему хочется стать. Этот вопрос решил за него Аллан, поинтересовавшись только, в каком подразделении и в каком округе предпочел бы служить его сын.
Девочка еще раз махнула ему, показав розовую ладошку.
В последнее время, особенно находясь в отпуске, он все чаще и чаще задавал себе вопрос: почему бы не оставить профессию копа? Действительно, что мешает офицеру Ленноксу изменить собственную жизнь, завести семью, заняться воспитанием детей? Он подумал об этом и сейчас, глядя на забавную, милую девчушку, так искренне улыбающуюся ему.
Тимоти часто жалел о том, что ничему, кроме профессии полицейского, не обучен. Нежелание подвергать будущих жену и детей ежедневным переживаниям удерживали его от решительного шага – стать семейным человеком.
Ему в голову вдруг пришла потрясающая мысль: если бы он нашел свою суженую сейчас, то получил бы от матери пять миллионов долларов. С такими деньгами можно не бояться пробовать себя в чем-то другом, например в живописи. Любая женщина гораздо охотнее вышла бы замуж за не слишком талантливого художника, чем за постоянно рискующего жизнью офицера полиции.
Впрочем, черт возьми, своей жизнью должен распоряжаться он сам. Необходимо что-то изменить. Ему тридцать четыре года! Сколько лет он кривил душой, строил из себя супермена. Теперь-то он прекрасно понимает, что всегда боялся перемен. Ему страшно было бросить все и следовать своей мечте.
Он глубоко вздохнул, отгоняя навязчивые мысли, и выглянул из-за спины широкоплечего парня, проверяя, не заметила ли его Марион Хаткинс. Она все так же спокойно сидела в первом ряду и явно не догадывалась о его присутствии.
– Благодарю за внимание! – сказала Джесси. – Еще раз передаю слово нашим хозяевам Бетти Джеймс и Марку Раймону. Они дадут вам несколько бесценных советов. А потом приглашаю всех к костру на южном пляже. – Она уже повернулась к сестрам, но тут же, по-видимому вспомнив о чем-то, вновь приблизилась к микрофону. – Чуть не забыла напомнить вам о письме, оповещающем какого-то счастливчика о выигрыше в лотерею. Я уже говорила о нем в самом начале нашей встречи. Никто из присутствующих не обратился к нам, поэтому мы повесили письмо в бакалейном магазине «У Сэма», это тут, рядом…
Глаза Джесси встретились с глазами Тимоти, и ее голос оборвался. Прошла секунда, другая… Он хотел отвернуться, но не мог этого сделать и смотрел на нее как завороженный. Кое-кто из сидевших в зале вдруг почувствовал некую связь между ним и замолчавшей Джесси и начал поворачивать голову в его сторону. Ему казалось, он пребывал в глубоком сне и вот несколько мгновений назад очнулся…
Наверное, она догадалась, что клиент, снявший Коттедж Блюз, и я – один и тот же человек, подумал Тимоти, и по его спине пробежала неприятная дрожь. Не было еще случая, чтобы его узнавали, когда он работал в гриме и специальном костюме. Неужели у нее это получилось? Нет, этого не может быть. Но почему же она так смотрит? Неужели здесь принято столь откровенно разглядывать незнакомцев? Или она действительно нашла во мне сходство с Бертом Сайресом?
Еще несколько секунд, и Марион Хаткинс тоже обернется, подумалось ему. Уж она-то мгновенно разглядела бы среди сидящей и стоящей публики бывалого полицейского, пытавшегося вмешаться в ее расследование, чтобы спасти доброе имя отца. Тогда ничто не помешало бы ей привести свою угрозу в исполнение: написать на него рапорт, а то и возбудить дело…
Выругавшись про себя, Тимоти шагнул в находившуюся рядом открытую дверь и оказался на улице в объятиях жаркой, бархатной темноты.
