злоумышленника. И это в его-то возрасте! Эдвина как-то выразила догадку, не присутствуют ли на вечеринке, кроме них, и другие жертвы того же самого шантажиста. До сих пор никому не приходило в голову, что, возможно, они не единственные, кто его выслеживал.
Эдвина с тревогой взглянула на Прескотта:
– Вас что-то беспокоит?
– Ах вот вы где! – С озабоченным видом в комнату влетела запыхавшаяся Дженел. Не успев отдышаться, она воскликнула: – Вы слыхали последние новости? Я видела, как два полицейских вели под руки мистера Тодда. Но они почему-то называли его мистером Куинсом!
– Мистера Тодда? – ахнула изумленная Джинни. – А я думала, он родом из Ноттингема…
Дженел все еще тяжело дышала и обмахивалась веером.
– Он недавно приехал в Лондон, и никто не наводил справки о его жизни в Ноттингеме. Никто не знал наверняка, откуда он родом.
– Он вращался как раз в тех самых кругах, где мы сосредоточили наш поиск, – согласилась Эдвина. – Он входил в наш список.
Дженел жестом попросила Эдвину дать ей договорить.
– Офицеры полиции настойчиво называли его «мистер Куинс»! Они сказали, что Тодд – вымышленное имя, которое присвоил себе Куинс! Он скрывал свою личность! Но самым непостижимым во всей этой истории мне кажется то, что эти офицеры оказались совсем другими, а не теми, которых наняли мы в лондонской полиции!
Джинни кусала губы.
– Так, значит, ты думаешь, что это они вернули мне мои письма? Как же они узнали о шантаже?
– Значит, тебе вернули письма? – радостно воскликнула Дженел. – Тем лучше! Я очень рада за тебя.
– Может быть, мы попали в самую точку, думая, что существуют и другие жертвы шантажа. Наверное, это они наняли тех полицейских, которые провернули эту операцию, – предположила Эдвина. Но потом ей на лицо легла тень сомнения, и, качая головой, она проговорила: – Но в таком случае почему они вернули письма Джинни? Ведь это вещественные доказательства, которые могут быть использованы в суде!
Прескотт почувствовал необходимость переговорить со своим дедушкой. Обняв Эдвину за талию, он кивнул:
– Уверен, скоро мы обо всем узнаем. – «Как только я побеседую с сэром Ли». – А теперь давайте отпразднуем эти радостные события: то, что Джинни вернула свои письма, а мерзкого шантажиста арестовали.
– Нам нужно отметить много приятных событий! – добавила Дженел, и ее глаза радостно заблестели. – Я так счастлива, что нашелся ваш родной дедушка. Мне сэр Ли с первого взгляда понравился. Он очень милый и обходительный.
Прескотт вскинул голову:
– Да, но не всегда.
– Прескотт, вы простили его? – с надеждой спросила Эдвина, глядя ему прямо в глаза.
– Наверное. Хотя печаль по-прежнему гложет мое сердце. Не все можно забыть, однако… Я не таю на него зла. Ему пришлось много выстрадать… – Прескотт пожал плечами. – Мне еще о многом надо поразмыслить. Но я не сомневаюсь: постепенно жизнь расставит все на свои места. Все будет хорошо… со временем. Мне только хотелось бы… – В горле у Прескотта встал комок, мешая ему говорить. – Жаль, что этого не сможет увидеть директор Данн… Он бы порадовался за меня…
Дженел неожиданно схватилась за голову:
– Боже мой! Из-за всех этих волнений я чуть не забыла самое главное. Я пришла предупредить вас, Прескотт!
– О чем?
– Сюда направляется граф Вуттон-Баррет! И он вне себя от гнева!
Глава 34
Новое столкновение было неизбежно, но Прескотт надеялся, что оно произойдет не на глазах у Эдвины. Дженел всплеснула руками: – Только графа нам здесь не хватало!
Встревоженная Эдвина схватила Прескотта за руку.
– Я не позволю им арестовать вас. Мы найдем способ, как все остановить… Я что-нибудь придумаю…
– Я имел несчастье ударить графа. Он не допустит, чтобы это сошло мне с рук. – «И уж точно не позволит жениться на своей дочери. Не такой он человек». – Однако как бы там ни было… Дивейны борются до последнего, – пробормотал он себе под нос.
Дженел в ужасе заламывала руки.
– Что же нам делать?
Джинни поспешно спрятала любовные письма обратно в сумку и выпрямилась.
– Как вы думаете, сэр Ли сможет нам помочь?
У Прескотта потеплело на душе: Джинни сказала «нам помочь». Значит, она считает его своим. Обращаясь к Джинни, он проговорил с улыбкой:
– Вы, дамы, умеете дать понять человеку, что его приняли в свой круг.
