— Послушай, Мимла, — сказал Муми-папа из кресла-качалки. — Если ты будешь так кричать, она никогда не придёт.
— Я кричу лишь для очистки совести, — с важным видом объяснила дочь Мимлы. — Когда мама уезжала, она сказала, что вот, мол, оставляю младшую сестру на твоё попечение, и если ты не сумеешь её воспитать, то и никто не сумеет, потому что с самого начала ею никто не занимался.
— Ну, тогда понятно, — сказал Муми-папа. — Ладно, кричи себе на здоровье. — Со стола, накрытого к завтраку, он взял кусок торта, воровато оглянулся и окунул его в сливочник.
Стол был накрыт на пять персон, шестая тарелка стояла под столом на веранде — дочь Мимлы утверждала, что там она чувствует себя самостоятельнее.
Тарелка Ми, естественно, была совсем крохотная, и стояла она в тени вазы с цветами в самой середине стола.
Тут по садовой дорожке галопом примчалась Муми-мама.
— Не принимай близко к сердцу, дорогая, — сказал Муми-папа. — Мы поели в чулане.
Муми-мама, пыхтя, взобралась на веранду и, остановившись, оглядела накрытый к завтраку стол.
Вся скатерть была черной от сажи.
— Охохонюшки, сказала она. — Ну и жарища. И пропасть сажи. От этой огнедышащей горы одни неприятности.
— Если бы она располагалась чуть поближе, мы, быть может, обзавелись бы пресс-папье из настоящей лавы, — мечтательно произнёс Муми-папа.
Вот уж было жарко так жарко!
Муми-тролль продолжал лежать у большого окнища воды и смотрел на небо — оно было совершенно белое и казалось серебряным блюдом. Слышно было, как внизу на побережье перекликаются морские птицы.
«Надвигается гроза», — сонно подумал он и поднялся со мха. И как всегда при перемене погоды, в сумерках или при необычном освещении в нём проснулась тоска по Снусмумрику.
Снусмумрик был его лучший друг. Разумеется, Муми-тролль страшно любил и фрёкен Снорк, но дружить с девочкой было совсем не то.
Снусмумрик был спокойный нравом и знал кучу всяких вещей, но не болтал попусту. Лишь иногда рассказывал он о своих путешествиях, и тогда ты чувствовал себя таким гордым, словно Снусмумрик посвящал тебя в члены какого-то тайного общества. Когда выпадал первый снег, Муми-тролль всегда погружался вместе со всеми в зимнюю спячку. А Снусмумрик уходил бродяжить на юг и возвращался в Муми-дол не ранее следующей весны.
А этой весной он не вернулся.
Муми-тролль начал ждать его, как только проснулся от зимней спячки, но ничего не сказал другим. Когда птичьи стаи потянули над долом и стаяли островки снега, до последнего державшиеся на северных склонах, им овладело беспокойство. Так долго Снусмумрик ещё никогда не запаздывал. Наступило лето, и место палатки Снусмумрика у реки сплошь заросло и стало зелёным, как будто никто никогда там не жил.
Муми-тролль всё ещё надеялся, но уже не так истово, без укоризны и чуть-чуть устало.
Однажды фрёкен Снорк заговорила об этом за обеденным столом.
— Почему Снусмумрик так запаздывает в этом году? — спросила она.
— А что? Он, может, и вовсе не придёт, — сказала дочь Мимлы.
— Его, должно быть, съела Морра! — крикнула крошка Ми. — А может, он провалился в какую-нибудь дыру и расплющился в лепёшку!
— Тсс… — поспешно сказала Муми-мама. — Уж Снусмумрик-то всегда сумеет выкарабкаться из беды.
«Ну а вдруг? — думал Муми-тролль, шагая вдоль по берегу речки. — Ведь есть же на свете и морры, и полицейские. А также пропасти, куда можно свалиться. Можно замёрзнуть насмерть и взлететь на воздух, упасть в море и подавиться костью, и бог знает что ещё. Большой мир полон опасностей. Там нет у тебя знакомых, которые знают, что ты любишь, чего боишься. И вот теперь Снусмумрик блуждает там в своей старой зелёной шляпе… А ещё там есть сторож в парке, его заклятый враг. Опасный, опасный враг…»
Муми-тролль остановился у моста и с мрачным видом уставился на воду. И тут чья-то лапа легонько тронула его за плечо. Муми-тролль подскочил и обернулся.
— А, это ты, — сказал он.
— Мне так скучно, — сказала фрёкен Снорк, умоляюще глядя на него из-под чёлки.
На голове поверх ушей у неё был венок из фиалок; всё утро она проскучала. Муми-тролль хмыкнул приветливо и несколько рассеянно.
— Не поиграть ли нам? — спросила фрёкен Снорк. — Не поиграть ли нам в ту игру, где я несравненная красавица и ты похищаешь меня?
— Я что-то не в настроении, — ответил Муми-тролль.
У фрёкен Снорк поникли уши, тогда он поспешно потёрся носом об её нос и сказал:
— В такую игру, где ты становишься несравненной красавицей, играть излишне, потому что ты и так несравненная красавица. Давай я похищу тебя завтра.
Июньский день проскользнул, настали сумерки. Но жара не спадала.
Горячий сухой воздух был полон кружащихся хлопьев сажи, и вся Муми-семья приуныла, притихла, утратила свою обычную общительность. В конце концов Муми-мама надумала уложить всех спать в саду. Она постелила всем в приятных местечках тут и там и у каждого спального места поставила лампу, чтобы никто не чувствовал себя в одиночестве.
Муми-тролль и фрёкен Снорк свернулись калачиком под кустами жасмина. Но сон не приходил.
Это была необычная ночь, тихая какой-то жуткой тишиной.
— Ах, как жарко, — жалобным голосом промолвила фрёкен Снорк. — Я всё ворочаюсь, ворочаюсь с боку на бок, так что простыня становится какой-то неприятной и в голову лезут печальные мысли!
— И со мной то же самое, — ответил Муми-тролль.
Он сел и выглянул в сад. Все остальные, казалось, спали, и лампы спокойно горели у их постелей.
Внезапно жасминовые кусты сильно встряхнуло.
— Видел? — спросила фрёкен Снорк.
— Ничего, они снова успокоились, — сказал Муми-тролль.
И в этот самый момент лампа опрокинулась на траву, цветы вздрогнули, а по земле медленно поползла узкая трещина. Она ползла, ползла и наконец исчезла под матрацем. Потом стала шире. В неё посыпались земля и песок, а зубная щётка Муми-тролля вдруг скользнула прямо в чёрные недра земли.
— Щётка была совсем новая! — воскликнул Муми-тролль. — Синяя. Ты видишь её?
Он сунулся носом к трещине и поглядел.
И тут трещина с лёгким толчком сомкнулась.
— Щётка была совсем новая! — озадаченно повторил Муми-тролль. — Синяя.
— Ты лучше подумай о том, что было бы, если б тебе прищемило хвост! — утешила его фрёкен Снорк. — Тебе пришлось бы просидеть здесь до конца своих дней.
Муми-тролль аж подскочил.
— Пошли, — сказал он. — Уляжемся на веранде.
Перед домом стоял Муми-папа и принюхивался. В саду беспокойно шумело, взлетали стаи птиц, чьи-то крошечные ножки торопились уйти прочь по траве.
Крошка Ми высунула голову из подсолнухов у крыльца и весело крикнула:
— Ну, сейчас начнётся!
Внезапно где-то в недрах земли, под самыми их ногами, глухо пророкотало. Было слышно, как попадали кастрюли на кухне.
— Что, уже пора завтракать? — впросонках крикнула Муми-мама. — Что это?
— Ничего, дорогая, — ответил Муми-папа. — Это просто шевелится огнедышащая гора. (Подумать только, сколько пресс-папье из лавы…)
