Они не посмели вытащить его из коробки, но после долгих обсуждений разрешили мне сделать это самой. Пхурба оказался превосходным экземпляром древнего тибетского искусства, и меня охватило желание обладать им, но я знала, что трапа не продадут его мне ни за какие деньги.
– Оставайтесь с нами на ночь, – предложила я им, – и оставьте пхурба у меня. Я подумаю, что можно сделать.
Мои слова не более чем пустое обещание, но хороший ужин и разговоры с моими людьми убедили путешественников принять мое предложение. Ночью я отошла подальше от лагеря, якобы унося кинжал, который, освободись он из ящика, напугал бы доверчивых тибетцев, если бы я оставила его у них.
Решив наконец, что ушла достаточно далеко, я воткнула зачарованное оружие в землю и села на одеяло рядом, раздумывая, как убедить монахов отдать его мне.
Так я провела несколько часов, и вот мне привиделось: рядом с тем местом, где я воткнула пхурба, появился лама; он двинулся вперед и учтиво поклонился; из-под тоги, в которую было завернуто совершенно неразличимое тело, показалась рука и медленно потянулась к магическому оружию. Вскочив, я схватила его, прежде чем вор до него дотронулся.
Итак, не одну меня соблазнил кинжал; человек менее суеверный, чем его товарищи, знал цену этому пхурба и, весьма вероятно, надеялся тайно продать его с большой выгодой. Он думал, что я сплю и ничего не замечу. На следующий день исчезновение волшебного кинжала приписали бы какому-нибудь магическому вторжению – еще одна история о колдовстве стала бы ходить среди верующих. Обидно, что такой умный план не завершился успешно: волшебное оружие я сохранила. Схватила его так крепко, что даже ощутила – то ли нервы были возбуждены этим происшествием, то ли так подействовало давление на кожу бронзовой резной ручки – слабое движение кинжала в моей руке.
А теперь о воре: бесплодная равнина вокруг меня пуста – наверное, он дал деру, когда я наклонилась, чтобы вытащить кинжал из земли. Побежала в лагерь; кто только что вернулся или придет после меня, тот и преступник. Но все сидели и читали религиозные тексты – они защитят от злых сил. Отозвав Йонгдена в свою палатку, я спросила:
– Кто из монахов отсутствует?
– Никто, – ответил он. – Они полумертвые от страха, не смеют даже отойти подальше от палаток, чтобы справить нужду. Мне пришлось отругать их.
Отлично, у меня уже появились галлюцинации, но, может быть, мне это даже на руку.
– Послушайте, – обратилась я к трапа, – что со мной произошло. – И рассказала им довольно откровенно о моем видении и сомнениях относительно их честности.
– Это точно наш великий лама! – воскликнули они. – Хотел отобрать свой пхурба и, возможно, даже убил бы вас, если бы удалось. О! Джетсунма, вы настоящая гомченма, хотя некоторые называют вас
И заговорили все вместе, взволнованные и испуганные тем, что их лама-маг (еще более страшный, потому что принадлежит теперь потустороннему миру) так близко от них, и радуясь, что избавились от заколдованного оружия.
Разделяла их радость и я, но по другой причине: пхурба мой! Однако нечестно воспользоваться их смятением.
– Обдумайте все, – предложила я им, – тень могла обмануть меня. Что, если я там заснула и мне приснился дурной сон.
Они и слышать ничего не хотели: лама приходил, я его видела, и не сумел схватить свой пхурба; теперь я с помощью своей невероятной силы стала его законной владелицей. Признаюсь, я позволила себя уговорить.
Практики приобретения бесстрашия – вызов демоническим существам
Едва ли какая-нибудь страна может сравниться с Тибетом в богатстве, разнообразии и красочности народных сказаний о привидениях и демонах. Если принимать народные поверья, придешь к выводу, что злых духов великое множество и они превосходят по количеству население Страны снегов.
Принимая тысячи разных форм, эти злобные существа обитают, как говорят, на деревьях, скалах, в долинах, озерах, родниках и во многих других местах. Всегда готовые навредить, они охотятся на людей и животных, чтобы украсть их жизненное дыхание и насытиться им. Бродят просто так по лесам и высоким голым горам, и каждый путешественник рискует встретиться с ними за любым поворотом дороги.
Официальные ламаисты-маги призваны превратить или подавить этих ужасных соседей, чтобы остановить их нежелательную активность и трансформировать их в полезных, послушных слуг. В этом искусстве с ними конкурируют колдуны, почти всегда практикующие его с точки зрения использования силы злобных существ, которых они приручают для своих не менее злобных целей.
Что касается тибетских мистиков, они заключают с демонами своего рода сделки, связанные с психофизическими тренировками. Состоят эти тренировки из встреч, тщательно подготовляемых учениками: демоническим существам бросают вызов или дают милостыню. Эти обряды сильно отличаются от описанных в начале этой главы; они тоже могут показаться смешными или даже, с нашей точки зрения, неприятными, но всегда ставят перед собой полезные или возвышенные цели, например освободить от страха, пробудить чувства от бесконечных практических страстей, что помогает полностью от них отрешиться и в конце концов приводит к духовному просветлению.
Случается нередко, что доверчивые люди, твердо убежденные в объективном существовании тысяч демонов, отправляются к ламе-мистику и, желая вести религиозную жизнь, просят принять их в ученики. Никто этих простаков не прогоняет и не отсылает обратно в деревню с хорошим советом творить добрые дела и поступать по правде. Те из них, кто оказывается наиболее способным на пути к просветлению, могут рассчитывать на более продолжительное обучение. Если лама – настоящий адепт «Краткого Пути», он в первую очередь захочет дать своему новому ученику возможность освободиться от ужаса перед различными демонами. Пространные объяснения, демонстрации правильных и ошибочных примеров не принадлежат к педагогическим приемам, применяемым мистиками при обучении. Мастера просто помещают своих учеников в условия, когда под воздействием событий и ощущений пробуждаются рефлексы, позволяя приобретать знания. А степень усвоения этих знаний в процессе такого эмпирического накопления опыта зависит от интеллекта ученика.
Одного знакомого мне молодого человека учитель (лама из Амдо) отправил в пустынный, мрачный овраг, полный, как предполагалось, злобных, нечеловеческих существ. Там ему предстояло – так было велено – привязать себя к дереву или скале и ночью, призвав свирепых
Это едва ли не классическая практика, описанное испытание проходят многие тибетские послушники на первой ступени «Мистического Пути». Иногда ученики должны оставаться привязанными в течение трех дней и ночей или даже более длительный период времени, голодая и бодрствуя, – в состоянии истощения и голода легко увидеть галлюцинации.
Такого рода упражнения, естественно, время от времени приводят к трагическим последствиям. Во время моего путешествия инкогнито в Лхасу один старый лама из Царонга рассказал Йонгдену историю, иллюстрирующую это утверждение. Сидя в углу комнаты, «мама, на которую не обращали внимания» (это я), ловила каждое слово.
В юности этот лама и его младший брат, по имени Лодо, покинули монастырь и вместе с бродячим аскетом из другого района, который устроил для себя на время отшельническое жилье на горе Пхагри, последовали в хорошо известное место паломничества, расположенное недалеко от Дайула. Отшельник велел брату привязать себя за шею к дереву в горном лесочке, где якобы обитал Тхагз йанг, демон, обычно принимавший вид тигра, – ему приписывались все свирепые инстинкты этого хищника. Будучи привязанным как жертва к жертвенному столбу, молодой человек должен представлять себя коровой, которую привели сюда в качестве дара для умиротворения Тхагз йанга. Сконцентрировавшись на этой мысли и время от времени мыча, что поможет ему отождествить себя с этим несчастным животным, он сможет, если концентрация окажется достаточно сильной, достичь состояния транса и в этом состоянии,
