контраст с автоматом «Хеклер-и-Кох МР5» в руках гавайца.
— Позаимствовал у твоего приятеля, — пояснил он Андреа, кивая на оружие. — Он оказался столь любезен, что приберег его для меня.
Переводя дуло автомата с Андреа на О'Ши и обратно, Римус вошел в комнату.
— Забавно, — произнес он, — похоже, все замки на яхте вышли из строя и пропускают кого угодно. — Улыбнулся. — Что очень печально для вас.
Взял на мушку О'Ши и добавил:
— Насчет вас я не больно-то удивлен. Сколько ведь раз говорил Тревору, что не стоит вам доверять.
Затем неуловимым движением перевел ствол на Андреа.
— А ты… Я еще надеюсь поразвлечься с тобой. Самую малость. — Римус на мгновение замер. Скосил глаза. — Пушка. Не знаю, где ты ее прячешь. Но брось ее.
Андреа подчинилась. У нее не было выбора. Она чувствовала, что Римус не собирается убивать их прямо сейчас, а это означало: у них все еще есть шанс, пусть и ничтожный, на спасение. Конечно, О'Ши казался не намного сильнее, чем она сама, но все же их было двое против одного. И они, несомненно, смогут перехитрить гавайца. Еще в школе ей как-то пришлось защищать девочку от двух хулиганов. Оба были выше и намного здоровее, чем она, но Андреа их одолела, применив хитрость. Тогда она избежала драки, просто швырнув им в глаза по пригоршне песка. Конечно, Римуса песок не заставит расплакаться, а только еще больше разъярит. Не говоря о том, что ближайший песок находится в нескольких сотнях футов под килем «Титана».
Андреа повернулась спиной к Римусу, чтобы он мог следить за ее движениями, осторожно вытащила «глок» и бросила на пол.
— Подтолкни его ко мне, — приказал гаваец.
Она снова подчинилась.
Держа пленников на прицеле, Римус обошел U-образный стол, на котором дымились расстрелянные ноутбуки, подобрал с пола оба автоматических пистолета и вернулся к двери. Улыбнувшись на прощание дьявольской улыбкой, запер за собой дверь и удалился, насвистывая веселый гавайский мотивчик.
49
Пролетев десяток футов, Аттикус приземлился среди осколков стекла. Он охнул, когда ударился о платформу и десятки осколков вонзились в правую руку, туловище и бедро. Раны неистово жгли, но Аттикусу удалось обойтись минимальными потерями. Он не потерял сознания и сохранил почти весь арсенал, за исключением «магнума», который выскользнул и улетел на нижнюю палубу. Перекатившись на спину, Аттикус выпустил очередь из «хеклера» в сторону разбитого окна. Стрелял он вслепую, но раздавшийся крик боли подтвердил, что пули попали в цель.
Прижавшись к боковой стенке полутораметровой высоты, Аттикус выпустил вторую очередь. Он не знал, что за каюта находится под ним. Ясно было одно: нужно немедленно убираться с крыши, где он как на ладони. Аттикус осторожно пополз по разбитому стеклу. При каждом движении осколки ранили спину и впивались в босые ноги, но он упрямо продвигался вперед, держа на прицеле окно, из которого выпрыгнул.
Заметив в окне движущуюся тень, Аттикус моментально отозвался короткой очередью. На этот раз он не услышал криков, лишь глухой удар упавшего на пол тела. Аттикус рассудил, что у оставшихся в живых хватит соображения больше не высовываться, и с удвоенной скоростью пополз к краю платформы. Добравшись до него, он осторожно посмотрел вниз. Следующая платформа находилась двумя этажами ниже. Но не высота занимала сейчас Аттикуса. Внизу он увидел вход в рулевую рубку.
Дверь рубки открылась, и из нее вышел вооруженный человек. Еще один «Цербер». Этот казался даже поздоровее, чем трое его покойных ныне коллег. Он был вооружен автоматом Калашникова — достаточно стандартное оружие, унесшее по всему миру больше жизней, чем любое другое. Свободной рукой Аттикус подгреб груду осколков к краю. Затем смахнул их вниз. Смертоносный дождь из стекла обрушился на ничего не подозревавшего охранника.
Аттикус на всякий случай не стал смотреть на результат своих действий — вдруг «Церберу» повезет и он удачно выстрелит. Но раздавшиеся вопли свидетельствовали, что хотя бы один осколок попал в цель. Аттикус осторожно посмотрел вниз и увидел охранника, неподвижно лежащего на спине. Из его лица торчал осколок длиною в шесть дюймов. Аттикусу стало немного не по себе: глаза мертвеца уставились прямо на него.
Повесив «хеклер» на шею, Аттикус перебросил тело через край платформы, обрушив вниз новую порцию битого стекла, и повис на руках. Раненая рука громко запротестовала, но ему все же удалось удержаться. В двух футах под подошвами ног торчала труба, выкрашенная, как и весь корпус «Титана», в белый цвет. Вытянув руки как можно дальше, Аттикус отцепился от платформы. Он ударился ногами о трубу, тем самым замедлив падение, но не смог удержаться и соскользнул вниз. Пролетая мимо, он успел ухватиться за трубу руками, но нагрузка, пришедшаяся на израненную руку, оказалась чрезмерной. Пальцы соскользнули с гладкой поверхности, и Аттикус полетел вниз. К счастью, до палубы было уже недалеко.
Перед самым приземлением он изогнулся в воздухе так, чтобы упасть на левый, неповрежденный бок и обезопасить правую руку, утыканную осколками стекла. Приземлился Аттикус на что-то мягкое.
Мысленно поблагодарив мертвого охранника, он вскочил, взял «хеклер» на изготовку и рванул к рубке. Внутри не оказалось ни одного охранника, и находившиеся там пятеро членов экипажа, включая капитана, проявили неподдельное удивление при виде влетевшего в рубку Аттикуса. Если они и слышали выстрелы через практически звуконепроницаемые стены, то, конечно, не могли предположить, что их охранник убит осколком стекла. Тревор, сидевший в капитанском кресле, нарочито небрежно повернулся к Аттикусу. Единственным его оружием была блуждающая на губах странная улыбка. Глаза за стеклами очков в толстой оправе сияли от возбуждения.
— Заставляете себя ждать, дружище, — воскликнул Тревор. — Кстати, выглядите вы не очень.
Аттикус игнорировал его заявление, так же как и не обратил ни малейшего внимания на членов экипажа, уверенный, что они и пальцем не осмелятся шевельнуть. Подошел к панели инструментов и быстро взглянул на экран сонара. «Титан» начал преследование Кроноса, но до прямой атаки дело еще не дошло. Аттикус понял, что поспел вовремя, и перевел дух. Внезапно его внимание привлек шум вращающихся лопастей вертолета. Крылатая машина, несущая на подвеске четыре торпеды, стартовала с яхты. Опустив взгляд, он увидел, что пушка также готова к бою. А еще ниже метательная установка выбрасывала за борт ярко-желтые цилиндры глубинных бомб.
Не совсем. Глубинные бомбы уже не остановить, но они не смогут убить Кроноса, а лишь заставят его подняться к поверхности. Основную же фазу атаки предотвратить еще можно.
— Прикажите тем, в вертолете, вернуться на яхту.
— Боюсь, что не смогу это сделать, — сказал Тревор, нервно подергивая кончиком носа.
Аттикус прицелился ему в голову.
Тревор рассмеялся:
— О нет! Сдается мне, я достаточно вас узнал. Вы не убийца. Да, вы можете избить меня или еще что, но все это будет сущим пустяком по сравнению с тем трофеем, что я заполучу, — с Кроносом.
Аттикус презрительно ухмыльнулся:
— По пути сюда я прикончил как минимум девятерых. Почему вы считаете, что я не убью и вас? Вы только что сказали, что хорошо узнали меня. Тогда вы должны понимать, что я здесь разнесу вдребезги все и вся, но не позволю вам убить мою дочь.
В глазах Тревора на мгновение мелькнул страх, но затем он перевел дух и принялся протирать очки воротом черного свитера.
— Конечно, конечно, кто бы и сомневался. Похоже, папочка здорово рассердился.
