Затем добейся восприятия света, обладающего всеми характеристиками ясности. Если налджорпа, засыпая, наполнится этой ясностью, то во время покоя его разум не погрузится во тьму.
Помни учение Будды. Медитируй над ним до того самого момента, пока не задремлешь. Будь очень внимателен и отбрось любую порочную мысль, которая у тебя может возникнуть. Действуя таким образом, ты используешь время сна точно так же, как если бы ты бодрствовал. Бессознательно в твоем разуме будут продолжаться те ментальные процессы, к которым ты уже был склонен, и хотя ты спишь, ты все равно будешь совершать благое».
Кроме того, следует всегда поддерживать активным «сознание пробуждения». Тело может охватывать дрема, а разум остается светлым и бдительным. «Твой сон должен быть таким же чутким, как у дикого зверя. Тогда ты сможешь пробудиться в любой назначенный тобой момент».
Глава 10
Созерцание солнца и неба
Созерцание солнца и неба, по-видимому, также составляют часть повседневных упражнений отшельника.
Он фиксирует свой взгляд на солнце, стараясь не мигать. Сначала он видит множество пляшущих точек, вызванных ослепительным светом, но через какое-то время остается только одна темная точка. Когда и она становится совершенно неподвижной, отшельник считает разум «зафиксированным» и способным приступить к настоящей медитации. Однако между начальной ослепляющей стадией и тем моментом, когда «зафиксирована» одна точка, может развернуться целая феерия видений. Тонкие нити образуют бесчисленные узоры, появляются различные персонажи. Каждое из этих видений объясняется и изображается в иллюстрированных трактатах по этой разновидности созерцания.
Другим ученикам рекомендуется созерцать небо, иногда же ограничиться только этой практикой, исключив все остальные. В последнем случае они должны выбрать место для своего уединения там, откуда открывается вид на совершенно пустое и безлюдное пространство с чистым горизонтом, где ничто не нарушает этого однообразия. Некоторые ложатся на спину и созерцают небесный свод, тем самым устраняя из поля зрения горы и другие объекты. Считается, что эта практика приводит к первому из «бесформенных» экстазов, к так называемому восприятию «бесконечности пространства».
Считается, что эта поза и созерцание небес вызывает неописуемое чувство единения со всей вселенной.
Один лама как-то сказал мне: «Точно так же, как для того, чтобы увидеть свое лицо, нам нужно зеркало, для того, чтобы увидеть отражение нашего разума, мы можем использовать небо». Другой анахорет выразился практически подобным образом. Он объяснил мне, что небо используется как зеркало. В нем появляется образ Будды, отражение Знания и Мудрости, скрытых в нас самих. Поскольку мы не осознаем их существование, то зеркало– небо как раз и служит для того, чтобы показать их нам. Вначале ученик думает, что ему открывается видение чего-то внешнего, но впоследствии он понимает, что созерцал проекцию своего собственного разума. После этого он может уже не смотреть на небо, так как он видит и небеса, и всю вселенную в самом себе как непрерывно повторяющееся творение своего собственного разума.
Необычная практика, совершенно не связанная с настоящей темой, но которую я упомяну из-за ее своеобразия, заключается в чтении на небесном своде предсказаний о состоянии здоровья человека или о приближении смерти. Она приводится в одной из работ ламы Ян Тига «Зеркало, предсказывающее смерть» и была описана мне устно примерно в следующих выражениях.
Очень рано утром или под вечер, когда небо совершенно ясное, ученик должен встать обнаженным под открытым небом, выпрямить ноги, вытянуть руки, в одной руке держать палочку или четки. В этой позе он смотрит «глазами и разумом» (!) в сердцевину своей тени. Пристально глядя на нее с величайшим вниманием, он замечает бледно-голубой свет. Когда этот свет начинает восприниматься четко, он поднимает взгляд и смотрит на небо. Если он отчетливо, как в зеркале, видит весь свой облик, с четырьмя конечностями, палочкой или четками в руке, то он полностью здоров. Нечеткий образ показывает, что его здоровье в опасности. Если же он вообще не видит своего отражения в небе, то приближается его конец.
Глава 11
Далай-лама
Многие читатели, вероятно, удивлены, почему до сих пор в этой книге не упоминалось о далай– ламе. Поскольку эта книга исключительно о ламаистских посвящениях, то, по-видимому, важное место в них должен занимать именно далай-лама – великий учитель посвященных. Рассмотрим теперь этот вопрос.
Хотя на Западе о Тибете узнают все больше и об этой стране опубликовано уже значительное количество серьезных книг, тем не менее иностранцы все еще слабо представляют себе, кто такой далай– лама и какова его роль. Наиболее осведомленными авторами являются английские чиновники, которые либо лично встречались с далай-ламой, либо поддерживали дипломатические отношения с его представителями. Однако они изображают правителя Тибета только как политического деятеля (только это и интересовало их читателей).
Кроме этих авторов, есть люди, не только никогда не ступавшие по тибетской земле, но и не обладающие мало-мальски достоверной информацией о его жителях и которые тем не менее позволяют себе сочинять совершенно ничем не обоснованные небылицы. Одни из них изображали далай-ламу как человека, владеющего всеми языками мира. Другие безапелляционно утверждали, что он является «папой» буддистов. Третьи, в свою очередь, говорили о нем как о маге, который обычно занят сотворением чудес самого фантастического характера. А его дворец в Потале изображали как своего рода «святая святых», недоступную для непосвященных и населенную сверхлюдьми, иерофантами, хранителями страшных мистерий.
Все это чистые фантазии. Далай-лама является преимущественно главой светской власти, автократическим монархом Тибета.
В книге «Магия и тайна Тибета» я вкратце описала далай-ламу в роли аватара (тулку) Ченрези. Здесь же добавлю некоторые детали, чтобы устранить недоразумения насчет этой значительной личности для ламаистского мира.
Далай-ламы являются преемниками первоначальных великих лам школы «желтошапочников». Чтобы познакомиться с их историей, мы должны вернуться к моменту основания этой школы Цзон– хавой, то есть к XV веку.
Колыбелью далай-лам является монастырь Галдан, расположенный в двадцати километрах от Лхасы. Он был построен Цзонхавой в весьма необычном для гомпа (монастырей) месте. Обычно гомпа в гордом одиночестве строились на какой-нибудь возвышенности; Галдан же стоит в окружении гор. Два других монастыря, относящихся к тому же периоду и возведенных учениками Цзонхавы, также пренебрегли вершинами и располагаются на равнинах у подножия гор, но они хорошо видны путникам, в то время как Галдан полностью скрыт в широкой воронкообразной впадине, и путник может проехать совсем рядом, совершенно не подозревая, что в двух шагах находится большое монастырское сооружение.
Традиция объясняет эту странность следующим образом: считается, что Цзонхава предвидел наступление времен, когда его учение подвергнется нападкам и будет изгнано из Тибета, поэтому он хотел обеспечить монахов, своих учеников, спокойным местом, где они могли бы найти убежище и сохранить его учение для пользы будущих поколений.
Цзонхава был первым настоятелем Галдана и там же закончил свои дни. Великолепный мавзолей из сплошного серебра и золота, украшенный драгоценными камнями и окруженный чем-то вроде навеса, был воздвигнут в его честь в большом храме, построенном в центре монастыря. Многочисленные паломники – я была одной из них – посещают эту гробницу, перед которой непрерывно горят сотни светильников.
Цзонхава был простым религиозным учителем. Продолжая работу, начатую Атишей и его учеником Домтоном (пишется как Бромстон), он сделал все возможное, чтобы реформировать весьма ослабевшую монастырскую дисциплину тибетского духовенства. По этой причине его ученики были названы «гелугпа»
Считается, что Цзонхаве явилась богиня Дордже Налджорма и посоветовала изменить цвет и форму
