ненадежными. А прикрыли свитками, заодно напугав прихожан: напуганных легче держать в повиновении. Мастер Кирос вообще погиб, потому что его заподозрили в сговоре с Илкер, а через нее с Поладом… Многих священников Наемы и других городов — ожидал суд: бумаги неопровержимо доказывали их виновность в сговоре с Кашшафой. И хотя это наверняка снова всколыхнет страну — до сих пор церковь была неприкосновенна — пока все закончилось благополучно. Почти благополучно — Илкер снова взглянула на Айну.
— Вы еще задержитесь в Меаре? — прервал молчание Гарое. Илкер не сразу сообразила, что он обращается к ней.
— Да, — кивнула она. — Здесь мой дом. В Ецион-Гавере я не чувствую себя свободно.
— Нехорошее имя для замка, — заметил священник.
— Обитель печали? Не очень хорошее. Ял… — она вовремя спохватилась и назвала мужа именем, которое все знали. — Ллойд хотел переименовать, но не успел. А как бы вы назвали этот замок?
— Я? — замялся Гарое. — Право, не знаю. Да и переименовать что-то не так легко. Нужны века, чтобы люди забыли старое название. Кстати, почему он так называется?
— О, это очень грустная история, — девушка от чего-то покраснела. — Не хочется ее сейчас повторять. У нас и так не очень весело.
— Хорошо, почитаю сам… — он продолжил непринужденную беседу. — А откуда взялись волки на вашем гербе, вы знаете?
— Конечно. Волки — символ верности. Графы Лаксме всегда были преданы королеве. Она и предложила такой герб.
— Откуда вы об этом узнали? — расспрашивал он девушку.
— Как откуда? — поразилась она. — Семейные хроники. Мне отец с детства рассказывал, да я и сама читала. Я ведь люблю читать, — Илкер нервно рассмеялась.
— Да уж, — хмыкнул Улм. — А что, отец Гарое, у вас другие сведения?
— Да, я читал другую летопись. Но это не важно, в общем-то. Но, глядя на вас, думается, что герб должен быть другим. Впрочем, вы женщина, может, в этом все дело.
— Во мне нет жестокости волка? — рассмеялась Илкер. — Да, я женщина. Хотя, верю, что и мужчины в нашем роду не будут жестоки. Только верны.
— Я не об этом, — возразил Гарое.
— А о чем?
Священник не торопился отвечать и снова заговорил Улм.
— Я, кажется, знаю, что имеет в виду отец Гарое, — оживился он. — Когда я услышал, что принц женится, то, как и все, предположил, что ты либо какая-нибудь хитрая стерва, которая заполучила самого богатого жениха, либо такая же… слабоумная, как… — он умолк. — Когда узнал тебя, потерялся в догадках: как Ллойд умудрился заполучить такую девушку. А потом я понял: ты пожалела его. Ты всех жалеешь.
— Вот именно! — неожиданно оживился Гарое. — Какой уж тут волк…
— Послушайте, — Илкер о гербе уже не слышала. — Вы что, считаете, принц помешанный, и я его пожалела? Да вы его совсем не знаете!
— Неужели? — засомневался Улм.
— Не знаете, — настаивала Илкер. — И давайте не будем спорить. Вряд ли его знает кто-то лучше меня и его… — она снова запнулась, чуть не сказав 'родителей', — матери. Он прекрасный человек. Вы даже не представляете, сколько он делает, чтобы спасти нас всех…
— Вам будет нелегко в этом мире, — заметил Гарое.
— Нам?
— Нет, не тебе и принцу, а тебе, — молодой священник вновь перешел на 'ты', как тогда, в подземном ходе. — Ты слишком доверчива…
— И это мне говорит священник? — не поверила своим ушам Илкер.
— Да какой я теперь священник! — горько воскликнул Гарое. — Я убил человека, в какой бы церкви я теперь ни служил, меня посчитают предателем… Все, чего я больше всего боялся, произошло со мной.
— Но вас вызывает Полад, — утешал Улм. — Он даст вам новое имя…
— Лучше бы он дал мне новую память. Да и разве он будет помогать мне, не требуя ничего взамен? Извините, что я так откровенно, но здесь все свои. Я уже никогда не буду тем, кем хотел. Мне придется служить Поладу, а не людям, как раньше.
— Не надо так, — попросила Илкер. — А то мне кажется, что вы жалеете о том, что спасли меня.
— Я жалею о другом. Неважно! — в который раз решительно отмахнулся он. — Давайте выпьем за мертвых. И за то, чтобы у нас сбылось то, о чем мы мечтали. Ваше здоровье, леди Лаксме.
5 уктубира, Песчаный монастырь
Монастырские правила оказались пугающе просты: мужчинам запрещалось заходить на уровни, где жили женщины, и наоборот. В трапезной они тоже сидели за разными столами. Совместные разговоры не запрещались, но и не поощрялись. То есть, если мужчина нуждался в помощи, предпочтительнее было обратиться к мужчине. Для Ялмари несложно было соблюдать это, а вот в Герарде он сомневался. Поэтому постарался напугать как можно больше, когда рассказывал людям о порядках в Песчаном монастыре. Удагана они иногда видели в столовой, но не очень часто. Прибыв в монастырь, он занялся своими делами, посчитав договор выполненным.
Сорот быстро оправился, снова стал смешливым и дерзким. Он деланно возмутился:
— Что за прелесть создавать общий монастырь, если нельзя воспользоваться его преимуществами? И вообще, ты веришь, что они соблюдают эти правила?
— Верю, — усмехнулся принц. — Жаге объяснил, что это не простой монастырь. Сюда приходит тот, кто осознанно избрал этот путь. Кроме того, здесь никого не держат насильно и никаких проклятий за то, что ты ушел отсюда и создал семью, на тебя не посыплется. Так что, если тебе не нужна сила и знания, которыми наделяет монастырь — можешь уходить. Но лучше закончить обучение — это же настоящий университет — а только потом уходить.
— Нет, я не верю. Сколько они тут обучаются? Три года? Четыре? Шесть лет? И что за это время никто и ни с кем?
— Да ты посмотри, какие тут двери, — Тагир казался лишь бледной тенью того шумного человека, что они взяли с собой из Жанхота. Это очень беспокоило Ялмари. — И, между прочим, эту ткань можно закрывать только когда совершаешь омовение, то есть на четверть часа утром и четверть часа вечером.
— Да это мелочи… — начал было лорд.
— Хватит, — прервал Ялмари. — Если за нарушение правил монастыря тебя выбросят за его стены умирать от жажды, я вступаться не буду.
— Это я давно понял, — многозначительно промолвил Герард.
— Давайте к делу. Что от нас требуется, собственно? — вступил Шрам.
— От нас? — принц грустно улыбнулся. — Жаге согласился помочь. Под его руководством мы должны отыскать в огромной библиотеке книгу, где сказано, как можно найти храм Судьбы.
— А что, библиотека действительно огромна? — выпытывал Свальд.
— Я там был. Скажу честно: зрелище устрашающее. Если Жаге не врет, он уже сто двадцать лет проводит там не меньше шести часов в день. Но он не прочел и десятой части всех книг и свитков.
— Собственно… — после долгой паузы вступил Шрам, — стоит ли начинать? У нас в запасе столько времени нет.
— Я надеюсь на помощь Жаге и на слова Хозяйки Песчаного монастыря: 'упорство вознаграждается'. Беда в том, что из всех присутствующих, лишь я часами сидел за книгами. Сколько выдержите вы — неизвестно. А Свальда я даже заставлять не могу, только просить. Официально он уже отпущен и волен делать все, что захочет.
— Не надо меня просить, — Тагир на мгновение закусил губу. — Я помогу. К тому же я был студентом, тоже за книгами сидел.
— На том и порешили, — хлопнул по колену Етварт. — Будем сидеть за книгами, пока задница не отвалится. Собственно, изображать упорство будем. Но как долго?
