маленькое сердечко, загорелся рубин. Де Кресси покосилась на все это великолепие и подумала, что при такой роскоши туфли графа могли быть и поскромней, ведь и на их пряжках посверкивали драгоценные камни. Потом она изгнала дурацкие мысли из головы и переключила внимание на яйца по- флорентийски.
Сен-Жермен наблюдал, как она ест, как прихлебывает вино из бокала, поставленного перед ней расторопным лакеем. В его темных глазах замелькали веселые искорки. Действительно ли проголодалась мадам де Кресси или просто старается ему угодить? Граф коснулся своих волос, проверяя их состояние. Он был уверен, что Роджер поработал с ними как должно, и с удовольствием удостоверился в этом. Пудра оставила на кончиках пальцев следы. Граф удовлетворенно кивнул и подумал, что каждой эпохе присуши свои выверты моды. Напудренные прически французов ничуть не хуже надушенных шиньонов жителей давным-давно исчезнувших Фив. Потом он отвлекся от этой мысли и спросил:
— Как вам заливное, сударыня?
Его одарили ласковым взглядом из-под густых светлых ресниц.
— Великолепно, как и все, что здесь подают. Вы были правы, эти лакомства раздразнили мой аппетит. Но, боюсь, вы скучаете рядом со мной? — Она явно так не считала.
— Нет, мадам, не тревожьтесь. Мне приятно смотреть на вас.
И это было истинной правдой.
— Ваши щеки порозовели.
— Может быть, причиной тому вино, — игриво заметила де Кресси.
— Тогда вам следует пить почаще. — Он уже поднимался из-за стола, намереваясь освободить свое место. — Сударыня, я не прощаюсь и где-нибудь поблизости вас подожду.
В буфетную ввалилась новая партия желающих перекусить. Гостей в отеле всегда бывало в избытке, и правила хорошего тона нe позволяли засиживаться за столиками тем, кто уже насытился или ничего не ел вообще. Сен-Жермен отдал ожидающим общий поклон. Кто-то ответил на вежливое приветствие, кто-то предпочел его не заметить, а один низенький господин в парике с голубиными крылышками сморщился, словно учуял, что где-то скверно запахло. Персиковый атласный камзол господина нелепо топорщился, бабочки, разлетевшиеся по всему полю жилета, отвлекали: внимание от розовых панталон — и хорошо делали, ибо в тех помещались очень кривые и очень тощие ноги, впрочем лиловые чулки с красными стрелками все равно бросались в глаза. Старомодные туфли, высокие красные каблуки, кружева в три ряда. И топазы — везде, где только это возможно, топазы! Сен-Жермен внутренне покривился.
— Проклятье! — громко выругался господин.
Сен-Жермен вопросительно поднял брови.
— Простите, сударь?
— Вы! — воскликнул тот, подхватив под руку одного из своих приятелей. — В жизни не видывал этакой наглости. Вы — чужак, а расселись тут словно дома! Можно подумать, что все это ваше!
Спокойная улыбка скользнула по губам Сен-Жермена.
— Прошу прощения, но могу вас уверить, что этот отель вовсе не мой.
— Оставьте свой саркастический тон!
Странный господин шагнул вперед, полы его камзола, прохваченные китовым усом, резко качнулись.
— Мне почему-то кажется, что вы — шарлатан!
Мадам де Кресси уронила вилку и испуганно глянула на Сен-Жермена. Граф больше не улыбался. Темные загадочные глаза его остановились на лице оскорбителя.
— Барон Боврэ, — произнес граф безупречно вежливым тоном. — Вы определенно пытаетесь затеять со мной ссору. Не понимаю, что могло бы вас в моем поведении оскорбить. Почему вы избрали меня мишенью своих нападок?
Граф сделал паузу и с раздражением обнаружил, что все присутствующие уставились на него и что в дверях буфетной теснятся новые зрители, привлеченные разгорающимся скандалом.
— Если вы проглотите это оскорбление, вы не только шарлатан, но и трус!
Самодовольно выпятив живот, Боврэ ждал ответа.
Мгновение Сен-Жермен боролся с искушением придушить на месте пьяного дуралея. Затем он ответил, и его звучный голос разнесся по всему помещению.
— Я всегда считал, что, пребывая в чужой стране, благородный человек должен вести себя как положено гостю, уважая обычаи и нравы хозяев. Но и хозяевам надлежит держаться с гостями учтиво. В данном случае я — гость, вы — хозяин. Вы совершенно правы, я не француз.
Граф почувствовал враждебную настороженность публики и, внутренне усмехнувшись, нанес удар.
— Я приехал в Париж поучиться хорошим манерам. Французский вкус и французское обхождение составляют главное достояние Франции, потому-то люди со всех концов света и стремятся сюда. Но у вас, сударь, увы, учиться мне нечему. А потому разговор зтот следует прекратить.
— Готов! — воскликнул один из теснящихся в дверях кавалеров и отсалютовал графу воображаемой шпагой.
— Вы от меня так не отделаетесь! — попытался вернуть ситуацию к исходной Боврэ, однако было уже поздно — он упустил момент. Приятель, стоявший рядом, потянул его за рукав к выходу, но барон раздраженно отдернул руку.
— Если бы в ваших жилах текла благородная кровь, вы бы потребовали удовлетворения.
— Кровопролитием эта дуэль грозит только вам, — понизив голос, ответил граф, но слова его были слышны всем присутствующим. — Ваша смерть мне чести не принесет. Вы будете убиты, не нарывайтесь.
Глаза Боврэ злобно сверкнули.
— Вы пожалеете об этих словах! — Барон повернулся к своим приятелям. — Что-то у меня пропал аппетит. Здесь воняет простолюдином.
Он круто развернулся на каблуках и вышел из залы. Вся компания, теснясь и толкаясь, потянулась за ним. Все прочие занялись своими тарелками. Инцидент был исчерпан.
— Я должен извиниться за дядюшку, граф, — сказал, робко кланяясь, отставший от своих сотоварищей молодой человек. — Иногда он бывает словно бы не в себе.
В данном случае он был в себе, подумалось Сен-Жермену. Не в себе этот олух бывает, когда пытается скрыть свою сущность под маской несвойственного ему благородства.
— Ваш родич уже не молод. Возможно, вам стоит за ним приглядеть. Постарайтесь, чтобы он ушел отсюда пораньше.
Юноша кивнул.
— Это какой-то кошмар. Он провел сегодня полдня с Сен-Себастьяном.
В разговоре возникла неловкая пауза. Сен-Жермен отметил с неудовольствием, что в буфетной вновь воцарилась мертвая тишина.
— Боюсь, что Сен-Себастьян вернулся в Париж, — добавил юноша с нервным жестом. — Мы просили дядюшку к нему не ходить, но в молодости они очень дружили, ну и…
— Я понимаю, что вы в затруднительном положении. Тяжело племяннику с таким дядюшкой, а?
— О да! — Молодой человек одарил Сен-Жермена благодарной улыбкой. — Он все еще почитается главою семейства, хотя состояние давным-давно ушло из его рук…
Юноша прервался на середине фразы.
Сен-Жермен мягко кивнул. Разговор начинал ему надоедать.
— Тут может помочь только терпение, — пробормотал он и добавил с легким поклоном. — Ваши друзья вас, кажется, заждались.
Молодой человек с сияющим видом поклонился в ответ и произнес:
— Я рад, что вы не держите на дядюшку зла, я очень вам благодарен! И приму все меры к тому, чтобы ничто вас больше не обеспокоило.
— Да неужели? — тихо произнес Сен-Жермен, когда юноша удалился. Ему не доводилось прежде встречаться с де Ле Радо. Молва утверждала, что манеры молодого барона гораздо тоньше, чем его ум, и это походило на правду.
