Сейчас бы она их попробовала.
Жалко, что нет. И неизвестно, где достать.
Наглотаться таблеток и смотреть на себя в зеркало – тащиться.
Маруся открыла навесной шкаф на кухне.
Достала бутылку виски.
Сколько она себя помнила, столько она помнила эту бутылку в их шкафчике.
Села за стол, налила себе в широкий бокал на длинной ножке. Льда не было.
Выпила.
Стало горячо, потом тепло и просто приятно.
Налила еще.
Стала пить маленькими глоточками.
Пожалела, что нет яблочного сока. Так пила ее бывшая Любимая Подруга.
Третий бокал был еще лучше двух предыдущих. Хотелось встать и чего-то делать. Веселое.
Хлопнула входная дверь.
Интересно, родители всегда приходят не вовремя?
Мать стояла в дверном проеме и смотрела на дочь.
Маруся демонстративно выпила до конца бокал и налила себе новый. Не поздоровавшись.
Под взглядом матери (что он выражал, оставалось только догадываться) она готова была выпить залпом всю эту бутылку.
– Угостишь? – спросила Марусина мама.
Маруся замерла на мгновение, потом немножко двинула рукой, что ее мать расценила как приглашение.
Она взяла бокал и налила себе. Они посмотрели друг другу в глаза и выпили, не чокаясь, словно поминая кого-то. Ее мать налила снова и себе, и дочери.
– Хорошее виски, – сказала мать.
Не знаю. Я другие не пробовала. – Марусин язык немного заплетался. Она отметила это про себя с удивлением.
– Я пробовала. Хорошие.
– Да. Ничего.
– А я очень шампанское люблю, – улыбнулась мать.
– Да? – удивилась Маруся.
– Да, я его в молодости знаешь сколько выпила?!
Маруся посмотрела на мать с уважением.
– У меня ухажер был, он на заводе шампанских вин большой шишкой был…
– Шампанское воровал?
– Воровал… У него в багажнике всегда ящик лежал. Для девушек.
– У него и багажник был? В смысле машина?
– Да, двадцать первый «Москвич», как сейчас помню – крутая по тем временам машина.
Они чокнулись. Выпили. Одновременно схватились за бутылку, одновременно отпустили свои руки.
– Я налью, – сказала Марусина мать.
– А чего же ты за него не вышла? – спросила Маруся.
– Не любила, вот и не вышла.
– А отца моего? Любила?
– Думала, что любила… пока… папу… то есть, – она запнулась, – Сашу не встретила… А как встретила – сразу все поняла. И он понял. – Она улыбалась и смотрела на Марусю добрыми счастливыми глазами.
– Потом узнала, что беременна… тобой… – Они снова чокнулись. – Думала, он меня бросит… Нет. Сказал, чтобы я сама решала. А что я решу – он примет.
Маруся смотрела то на мать, то на виски. Почему так хорошо?
– А почему у вас потом своих детей не было? – спросила Маруся мать так, словно это и не мать ее была. А просто приятельница из соседнего подъезда.
Еще совсем недавно Маруся по-хорошему завидовала подругам, у которых дома были и братья и сестры.
– Сначала хотели тебя на ноги поставить… Я ведь долго к нему цеплялась, чуть что, сразу: «Конечно, это ведь не твоя родная дочь»… Вот он и доказывал… Да не доказывал, наверное… а любил тебя…
Маруся подумала, что вот так заканчивается детство. Когда твоя родная мать признает, что ты имеешь право пить виски и слушать про жизнь. И чувствовать себя взрослой было Марусе так приятно!
– А потом не получалось как-то… – продолжала мать, – а теперь уже… Не до того! – Она улыбнулась немного загадочно, немного виновато.
– Не до чего? – спросила Маруся нарочито громко и вызывающе улыбаясь. – Не до секса?
– Ну, с сексом он, слава богу, успокоился, – тоже улыбнулась мать.
– Что значит «слава богу»? – возмутилась Маруся. – Ив каком это смысле «успокоился»? Все? – Она многозначительно посмотрела на нее.
– Да нет… – смутилась мать, – просто… как-то он спокойней стал к этой теме.
– А ты? – спросила Маруся. – А ты-то что?
– А я что? – не поняла мать.
– Ну ты-то! Молодая еще! Только о сексе и думать!
– Да ладно! – Мать махнула рукой. – Он отстал от меня наконец-то, так не надо притворяться, что голова болит или устала слишком. Знаешь, намного лучше стало.
– Мам? – спросила Маруся через небольшую паузу. За это время они обе еще сделали по глотку.
– Что?
– А оргазм? Он же жизнь продлевает и делает ее ярче. Так в книжках написано.
– Не знаю я, что это за оргазм. Так, приятно было когда-то… Но я уже не помню когда… А с Сашей… притворяюсь, если честно, давно уже. Кричу, и все такое! – Она рассмеялась. – Ну и разговоры у меня с дочерью!
– Ас кем тебе еще об этом разговаривать?
– Ну да. Но теперь уже что разговаривать…
– Мам!
– Что?
– Ты не знаешь, чего ты себя лишаешь?!
Маруся подлила им виски. Последние капли.
– Чего?
– Счастья.
– Счастья? – рассмеялась Марусина мать.
– Да, счастья. И не смейся. Потому, что ты знаешь, кого еще ты лишаешь счастья?
– Кого?
– Своего мужа.
– Я ужасная.
– Это лучшее, что есть в жизни!
– А я раньше думала, что лучшее – это дети.
– Теперь поняла, что ошибалась?
Они обе расхохотались.
– Давай исправлять ситуацию, – решительно предложила Маруся.
– Как? – испугалась ее мать.
– Первое: когда придет папа?
– Должен был полчаса назад прийти.
– Первое и очень срочное: ты сексуально одеваешься. Второе: встречаешь его поцелуем в губы и многообещающим взглядом. Третье: тут же, в коридоре начинаешь раздеваться. Я спрячусь в комнате. И четвертое, самое главное: ты ему честно, не стесняясь рассказываешь все, что тебе бы хотелось, чтобы получить удовольствие. Все. Поняла?
