ограничена. Если перевести на обычный язык, то в совете присутствовали католики, альбигойцы, протестанты, православные христиане и. Я перечислил их в порядке влиятельности. Насколько я знал, кардинал относился к католической ветви святой церкви, но главой был в этот год гугенот. И ещё что не сказано, а сказать надо: выбирались эти ребята тайно и никто не мог тыкнуть пальцем и сказать небрежно, мол вон тот глава православной христианской ветви святой матери церкви. Воевали между собой они конечно по чёрному, но всё внутри, паствы это не касалось, наоборот, внешне они демонстрировали полное единство. Причём не только демонстрировали. Все решения принимались большинством, продинамить никто не решался, то есть воздержавшихся не было. Принимали решение элементарным большинством и придерживались его все, никто одеяло на себя не тянул.
Кардинал встал, уступая своё место клирику, который тяжело уселся в него, предъявив мне перстень с изображение креста и чаши. Я привстал на колено и наклонил голову, испрашивая благословение. Небрежно отмахнувшись от меня, один из этих пяти переспросил:
— Так что Вы придумали такого подлого, что не можете передать это совету с верным сыном церкви?
Не в бровь, а в глаз. Я сделал вид, что поражён:
— Ваша проницательность…
От меня опять отмахнулись:
— Молодой человек, я столько живу на свете, что лесть на меня уже не действует.
— Почему вы так ратуете за то, что магия — это грязное действо? Только не надо мне говорить, про чернокнижие, про то, что магия противна человеческой природе, что большинство ритуалов включает в себя жертвоприношении, мы оба знаем, что это только пропаганда, — начал я говорить ему.
— Я и не скажу этого. Наоборот, мы считаем, что магия должна быть, но только под присмотром церкви. И да, мы отбираем одарённых молодых людей и воспитываем их в строгости и покорности…
В принципе я его понимал: воспитывался класс жрецов-магов, где основной упор делался не на заклинания выведенные и опробованные людьми, а на заклинания молитвы, когда вся приходящая сила, считалась божественной и маг как бы брал её взаймы, обращаясь к богу. Попы недурно придумали, правда меня это не шибко устраивает.
— То есть вы хотите сделать магию недоступной простым людям и чтобы её воспринимали чем-то вроде божественного провидения?
— Это было бы идеально, но вряд ли Вы пойдёте на это.
— Разумеется. Я никогда не пойду на это, поскольку зависеть только от прихотей иерархов церкви, меня не устраивает, — я замолчал, предлагая дальше говорить собеседнику.
— Значит вас не должно устраивать и положение сложившееся сейчас, — медленно сказал он, моргая выцветшими подслеповатыми глазками, — поскольку сейчас сложилось очень похожее положение, но с противоположным знаком. Маги возвысились настолько, что могут снисходительно относиться к королевским поручениям.
Теперь уже кардинал тихонечко шуршал по комнате, стараясь не мешать.
— Кроме того — некромантия…
— Бросьте, — небрежно махнул я рукой, — некромантия, это как раз порождение церковников. Все некроманты бывшие церковники. А посмотрите на их ритуалы? Они же все из обрядов святой церкви вышли, да и атрибутика та же.
— Но вы же не станете отрицать, что сейчас маги стоят на особицу, иногда впрямую игнорируя все распоряжения Вашего Величества.
Он не договорил, но было понятно, что Церковь готова сделать на меня ставку, в отличие от магов переметнувшихся под крыло моего братца.
— Это да. Это согласен, — не замедлил откликнуться я. — Меня очень тревожит сложившееся положение, поскольку очень многие маги ставят себя над политикой, что есть в корне неправильно.
— Если бы их можно было бы чуть-чуть… принизить.
То есть приблизить к реальности, — подхватил я высказанную мысль и сделал вид, что задумался, — я думаю это возможно.
Слово было сказано, я так думаю, что даже этого бы хватило святым отцам, другое дело, что мне этого было мало. Я хотел навялить ещё парочку поручений, оформив их так, как-будто это были выпрошенные ими милости.
— Вы знает, какой беспредел твориться во владениях узурпированных моим братом? — начал я разговор.
Священник сидел, машинально кивая, но видно было, что мыслями он достаточно далеко, прикидывает все плюсы и минусы состоявшегося, как он думал, разговора. Ха! Наивный! Стрижка только начата. И я начал расписывать ужасы творящиеся на потерянных для меня территориях. К концу десятиминутного спича, отстраненное выражение сменилось на заинтересованное и он поддался вперёд.
— Вы рассказываете страшные вещи, — и замолчал.
— Если подобные зверства будут, то разумеется, что Святая церковь не сможет остаться в стороне.
— Зверства будут, — заверил я его, и в ответ на его острый взгляд смиренно сложил руки, — я слишком хорошо знаю своего брата и его людей.
— Ну мы могли предавать анафеме всех, совершивших подобное святотатство, — осторожно продолжил он.
— Согласен, — радостно заметил я.
— Однако, для этого необходимо знать, кто именно совершил подобное, — продолжил он.
— Правильно, — опять согласился я.
Он замолчал, прикидываясь, что не понимает, чего я хочу. Ну что ж поможем:
— А если Вы не знаете, поимённо людей, то за всё отвечает их сюзерен!
— В принципе это можно устроить, — сосредоточенно произнёс он, что то прикидывая в уме. — А если он пошлёт своих магов, чтобы привести деревню к повиновению?
— И это очень хорошо! Я думаю у Вас найдётся пара тройка фанатиков, с радостью принявших смерть за святую веру. К тому же это позволит Церкви покарать с помощью своих священников, магов — вступивших на тёмную сторону силы и готовых предать людской род и Светлую сторону Тёмному владыке!
Тут я остановился, поскольку почувствовал, что ещё чуть-чуть и начнётся полный пересказ звёздных войн с джедаями, ситхами, Дартом Вейдером и мастером Йодо. К тому же подобный цинизм явно не нравился старичку. Надо перестроиться на современные реалии:
— Кроме того, — продолжал я рисовать перед ним радужные перспективы, — Вы сами сказал, что наибольшее влияние у церкви среди просто народа. Так почему бы нам не привлечь и других людей.
— Каким образом? — осторожно поинтересовался он.
И тут Остапа понесло… Я сам не думал, что смогу так вдохновённо болтать о том, о чём не имею ни малейшего представления. Скажу только то, что в моей речи присутствовали школы для бедных, монастыри, окружённые богатыми угодьями.
— Ваше Высочество, — грустно усмехнулся он, — честно говоря давно прошли те времена, когда церковь собирала сколь нибудь солидные пожертвования.
Мне стало совсем хорошо и постарался развернуть перед ним всю программу.
— Давайте на секунду представим, что церковь получила от гражданской власти карт-бланш на поиск еретиков и придания их очистительному огню, точно так же, как это делалось в последнюю битву с тёмными. Но согласитесь, это хоть и неприятная, но почётная обязанность достаточно затратна. Ведь даже дрова на костёр необходимо заготовить, а правильно «подготовить» грешника, а его покаяние, представьте все эти затраты и согласитесь, что это больше обуза, чем почёт. У меня есть мысли, как всё это изменить. Так например Вы себе представить не можете, как глубоко укоренилась ересь среди дворянства…
— Особенно того, которое выступает против Вас, но тронуть его Вам не с руки, — проницательно усмехнулся тот.
— Ну да, — простодушно согласился я. — Ведь тех, кто выступает на нашей стороне надо чем-то
