— …Ваше Высочество, — послушно повторил старик, — должность Королевского Лекаря, очень почётна, но и опасен с другой стороны. За время, которое лекарь находится рядом с королевской фамилией, он невольно узнает множество сведений, — старик помялся, — так сказать неафишируемых широкой публике. Поэтому со времён Марка безумного, особым королевским указом, увольнение Королевского лекаря означает безусловную смерть последнего. Единственное, что ему дозволяется, так это умереть самому.
Заметив моё невольное движение, он торопливо замечает:
— Поверьте, Ваше Высочество, это очень не мало.
— А если он не захочет, — неловко спрашиваю я.
— Как это не захочет, искренне удивляется старик, — лучше уж так, чем…
Ту уже его очередь неловко молчать.
— А тебе значит умирать не хочется? — с ехидной усмешкой спрашиваю я.
Старик поднимает на меня свои глаза и твёрдым ясным голосом говорит:
— Нет, Ваше Высочество, я предпочитаю не торопиться туда. И поэтому приложу все силы, чтобы помочь и Вам не попасть за границу живых.
Вот это новость! Я разворачиваюсь и на этот раз не торопясь направляюсь в свою комнату, которую мечтаю покинуть как можно быстрее. А в принципе всё правильно, я вылечился порадовал всех, а теперь снова буду только мешать. Но как и старик, я тоже «вовсе не хочу туда». Так что он мне невольный помощник, поскольку как я понимаю, его жизнь связана с моей. Так. А не может он переметнуться обратно или быть засланным казачком. Нет ну всё может быть, но вряд ли. Называйте это интуицией или чем- нибудь ещё, но судя по искренней досаде короля на своё неосмотрительно сделано предложение, это не засланец. Ладно, поживём — увидим.
Честно скажу — Альф, этот старик, оказался настоящей находкой и был счастлив, хотя чему — непонятно. Большинство знакомых отшатнулись от него, а по дворцу ходила смешная песенка, про полоумного лекаря, который должен был умереть, но вместо этого сошёлся с сумасшедшим пациентом, почти трупом. О ком эта песенка, расшифровывать не нужно? И не смотря на внешнюю пристойность поведения и радость родных от моего выздоровления. Оставаться надолго мне нисколечко не хотелось. Мои апартаменты привели в порядок, то есть поставили большую кровать, не тронув ничего более и определили слуг, тех же самых лакеев и подлизу. Я мечтал отправиться в свое поместье «для окончательного выздоровления» хоть завтра, но поездка всё откладывалась и откладывалась.
Вот и пришло время отправляться. По скудоумию своему, я думал, что переезд — это очень просто, а оказывается нет. Во первых мне набрали штат слуг, командовал которыми, конечно подлиза. Ладно управляющего моим поместьем нашёл старик, такого же дряхлого развалину, у которого он вылечил когда то кого-то из родных. Сейчас, как доложил мне Альф, он был не у дел, полностью передав бразды управления фирмой своему сыну и находясь последние два года на заслуженном отдыхе. Но поскольку был натурой очень деятельной, то периодически вмешивался в дела, не слушая возражений. Так что счастье сына, от того, что его отец получил такое лестное в высшей степени предложение, было не наигранным. А самого его заставили ехать с нами боли в спине, вернее отсутствие таковых, которое обеспечил мой лекарь. Так что это был ещё один мой человек, все остальные составляющие мой караван, были навязаны родителями. Я не буду описывать дорогу, которая заняла три недели не очень спешной езды, все дороги одинаковы. Единственное развлечение было в том, чтобы наблюдать, как подлиза пытается стать моим лучшим другом и поверенным в делах. Я всячески приветствовал такое начинание, поскольку хорошее отношение с главным соглядатаем — залог безопасной жизни. По крайней мере хоть какое-то время. Так вот, через две недели мы подъехали к моим владениям, а ещё через неделю — к моему поместью, ну или замку, кому как угодно.
— Это не замок, — вот мои первые слова, которые невольно вырвались при виде этого дома.
Действительно, замком это не было, всего навсего усадьба, но зато какая. Да и место было очень красивым, а ещё рядом была небольшая деревенька. Усадьба была подготовлена к моему приезду. Сейчас же я ехал среди выстроенных радостных подданных и милостиво помахивал им рукой, после чего проспал сутки, посылая всех тех кто хотел меня разбудить.
Как то стрёмно всё получается. Впервые, за долгое время я был счастлив, моя личная тюрьма или психушка, была достаточно комфортабельной. Огромное поместье и кантон, полностью работающий на меня. С местных никто даже не смел запрашивать налогов, считалось, что моё королевское содержание это их основная работа. Джургинский кантон, личное владение одного из верных соратников, переданный во владения короны после смерти последнего из Джургов.
В деньгах меня особо не ограничивали, но настырно проверяли, на что они идут. То есть закупка чёрного искристого обсидиана, из которого свободные гоблины, хотя… к черту политкорректность… дикие гоблины делают себе топоры, ножи и наконечники для копий, — это разрешено. А вот решение увеличить штат моей охраны, вызывает сомнение в его целесообразности у королевского казначея.
Естественно, что такими темпами отделка полученного мной поместья шла полным ходом. Мне казалось, что это ещё и повод упрекнуть меня в мотовстве и неумении расходовать средства. Ну и ладно, может меня завтра похоронят прямо здесь, да и деньги не мои, чего их экономить. Так продолжалось до одного разговора, произошедшего во время одного приёма. Да и что за приём, кто на него мог прийти в этой глуши? Так, мелкопоместная шушера и всё, поэтому немного побыв и поприветствовав гостей, я отправился на берег побродить с Альфом, тем стариком лекарем, которого мне дали в нагрузку к моему поместью.
— Как думаешь, сколько у меня ещё есть?
— Не знаю, — старик пожал плечами. — два варианта: ибо тебя постараются убрать как можно быстрее, пока ты не успел ничего натворить; либо могут оставить и посмотреть ближайшие два годика, может из тебя что-нибудь и получится.
— Спасибочки, — язвительно поблагодарил я его, — то есть либо меня убьют очень быстро, либо сначала посмотрят, а потом убьют.
Старик грустно кивнул, я с тоской глянул на реку и спросил:
— А нет случайно такого варианта, где я остаюсь жить, хотя бы как обычный дворянин.
— Возможно и есть, — кивнул согласно он.
— То есть ты меня успокаиваешь, — на всякий случай уточнил я.
— Ну да — не стал он спорить.
Я резко встал и пошел по дорожке, старик последовал за мной чуть в отдалении. Я прошёлся по небольшому кусу набережной, добрался до беседки и остановился в задумчивости. Старик также застыл в отдалении. Наконец я подал знак и мы зашли в беседку. Тут же нарисовавшийся слуга застыл в лёгком поклоне, старик кивнул и столик начали накрывать. Ничёго тяжёлого, так, на лёгки перекус. Охлаждённое вино, фрукты и всё. Дождавшись моего разрешения старик плеснул немного мне и себе. Устроившись поудобнее, я вернулся к прерванному разговору:
— Значит, мне бесполезно трепыхаться, — старик молчал. — А вот если я подниму мятеж.
— Вы только ускорите развязку.
— Устрою заговор?
— Вы меня извините, но заговоры в одно лицо не делаются.
— Найду соратников.
— Вчерашний умалишённый, ещё неизвестно вчерашний или сегодняшний, простите ваше высочество, — старик склонил голову, изображая раскаяние, — найдёт соратников, готовых пойти за ним и поднять его знамя?
— То есть меня никто не примет всерьёз.
Старик опять замолчал, да и я тоже. Здесь конечно было здорово и я был доволен ещё и тем, что это место достаточно далеко от Лилу.
— А если наёмники? Собрать из них войско и…
— А деньги?
— Можно подкупить стражу во дворце.
