себе соуса и размешала в нём зеленую пасту.
Он стоял за ней в очереди в институтской головой, а она чувствовала его дыхание и нарочно не двигалась вперёд, чтобы он вынужден был к ней обратиться.
— Представляешь? — рассказывала Наталья Петровна. — Он стоял и молчал! Робел! И тогда я сама к нему повернулась! Ты уверена, что не хочешь попробовать унаги? Ты просто сойдёшь с ума от счастья. Попробуй! — Она протянула Млею небольшой кусочек, зажатый двумя палочками.
Млей открыл рот.
— Хорошая девочка! — Похвалила Наталья Петровна и положила унаги на розовый язык подруги. — Ну?
Млею показалось, что он вышел в открытый космос без специального оборудования. Но страха не было. Даже наоборот. Млей снова открыл рот.
Глава 3
— Ты что, не уверен в показаниях? — спросил я Млея.
— Пpocтo перепроверил, — сказал Млей.
— Почему? Замечаешь сбой в системе?
— Нет. Я пробовал человеческую еду, — сказал Млей.
— Зачем? — спросил Я.
— Узнать, что такое вкус, — сказал Млей.
— Ты не можешь ставить под угрозу свое существование ради того, чтобы узнать, что такое вкус. К тому же в твоём мозгу интегрированы все абсолютные знания. Я знаю, что такое вкус. И ты тоже, — сказал я.
— Я не знал, что такое вкус унаги, — сказал Млей.
— Что показал анализ шариков? — спросил я.
— Норму.
— Хорошо. Это должно быть в твоём отчёте.
— Я знаю.
— Мне надо работать. — Я вышел и отправился в свой номер.
Горничная Галя долго стучалась, прежде чем зайти.
— Ой, извините, я думала, никого нет, — прошептала она, удивлённо разглядывая небольшой стол, накрытый на две персоны. За столом сидел я и открывал шампанское. С шипучим треском пробка взлетела к потолку и застряла в гардине.
— Ой, я достану! — Галя метнулась к занавеске, но я взял её за руку. И посадил за стол.
— А почему вы в пижаме? — прошептала Галя.
Я налил шампанского в бокалы. Кинул лёд.
— Одну минутку! — сказал я и вышел в спальню. Когда я вернулся, Галя увидела на мне чёрный смокинг с белой гвоздичкой в петлице.
— За вас! — сказал я, и мы чокнулись.
— Я вообще-то на работе, — улыбнулась Галя.
— Никто ничего не узнает. А потом — я так готовился, вы уж меня не расстраивайте, — сказал я.
— Не буду, — согласилась Галя.
Я сделал вид, что отпил шампанского, и положил Гале в тарелку немного чёрной икры и сёмги.
— Вы, наверное, икру у нас в room-service заказали? — спросила Галя. — Напрасно. Сказали бы мне, я бы вам с Дорогомиловского рынка привезла. Там из-под полы торгуют. Я и повару нашему привожу. Думаете, куда он деньги вот за вашу денет? В карман себе положит!
Галя допила шампанское.
— Вкусно? — спросил я.
— Очень, — разрумянилась Галя и глянула на дно бокала: кубик льда начал подтаивать, и золотое кольцо, которое я на нем сморозил, сверкало ярким слепящим светом.
— А что это? — тихо спросила Галя, не веря своим глазам.
— Подарок. Мне так и хотелось сделать вам приятное. Вам приятно? — спросил я.
Она отчетливо рассмеялась, выудила двумя пальцами кольцо из бокала и надела его на руку.
— Красота какая! — Она вскочила, подбежала ко мне и чмокнула меня в щёку. — Спасибо! Мне ещё никто никогда колец не дарил! А особенно вот так… — Она зажмурилась.
Я тоже.
— Давайте танцевать, — предложил я.
— Давайте! — Она не сводила взгляда со своей руки.
Я нажал несколько кнопок на пульте телевизора и выбрал медленную, тягучую мелодию.
Мы танцевали между камином и сервировочным столиком.
— Ещё шампанского? — спросил я.
— В этот раз без сюрпризов? — прищурила она свои небольшие глаза.
Мы сели за стол.
— Расскажите мне о себе, — попросил я. — Хочу знать о вас всё-всё-всё.
Галя улыбнулась.
— Я хорошо училась, хи-хи. Раньше я хотела стать хозяйкой огромного ателье. Я только шить не умею, хи-хи. А вы, наверное, были отличником?
— Нет. Я был хулиганом и двоечником.
Она расхохоталась
— Я почему-то так и знала!
— А кто ваши родители? Вы такая красивая, наверное, папа вас страшно баловал?
— Да, баловал. — Галя сделала вид, что смутилась. — Хотя… у меня сестра есть. Тоже красивая.
И она рассказала, про сестру. Про то, как та с самого детства, на правах старшей всё у неё отнимала. Даже когда родители стали покупать им абсолютно одинаковые вещи, она всё равно носила именно те, что были куплены для Гали.
— Она брала моих кукол. Когда к ней приходили подружки, она подговаривала их не играть со мной. И они не играли!
Теперь Гале приходилось прятать от сестры деньги и косметику. Но та всё равно находила и то и другое и брала себе.
— А родители? — спросил я.
— Родители махнули на нас рукой, — вздохнула Галя, — им это уже давно надоело.
Она пробовала поговорить с сестрой, просила её, объясняла и даже угрожала — ничего не помогло.
— Мне надо будет спрятать кольцо, — вдруг спохватилась Галя, — я умру, если она заберёт его!
— Я подарю новое, — сказал я.
— Я её ненавижу! — Она доела икру из икорницы, и я положил ей папарделли с белыми грибами.
— Иногда я хочу, чтобы она умерла, — прошептала Галя.
— Это не решение, — сказал я.
— Ой, наверное, я надоела вам со своими проблемами? — вдруг кокетливо спросила девушка.
— Совсем нет. Мне кажется, я знаю вас тысячу лет. И мне очень, очень с вами хорошо.
— И мне. Вы такой интересный человек! Расскажите мне что-нибудь… умное!
— Про что? — спросил я.
— Про людей, — ответила Галя, положила вилку, наморщила нос (я в этот момент отвернулся) и приготовилась внимательно слушать.
