пытались объяснить это сменой магнитных полюсов Земли. Но это совершенно не могло объяснить тот факт, что в Амстердаме стояла жара, а Берлин замерзал. По ночному небу над Римом приведением бродило северное сияние. Далее стали происходить еще более невероятные вещи, которые на причуды природы не спишешь. Так, например, выехав за город на выходные в деревню и возвращаясь в воскресенье, люди к своему удивлению обнаруживали, что они вернулись в понедельник. И город кипит работой. Странные, нелепые истории происходили. Несколько раз часть поднимали по тревоге. Поскольку радары засекали неопознанные летающие объекты игнорирующие предупреждения и отказывающиеся себя назвать. Объекты шли атакующим клином, на малой высоте и на сверхбольшой скорости. Сделав круг над объектом, они внезапно исчезали с радаров. По воспоминаниям полковника Сивуча пережившего несколько таких мнимых атак. 'У кого-то из дежурных могли нервы не выдержать. Как пить дать, пальнули вдогонку. А там и началась эта катавасия.' Впрочем, виновными в происшедшем военных он никогда не делал. Виновными по его глубокому убеждению были демократы. Кто это такие, уже никто из подчиненных ныне здравствующего полковника Андрея Сивуча уже не знал и объяснить не мог. Но судя по нелицеприятным отзывам легендарного комполка были они сродни собакам, когда пес в безумной похоти покрывает такого же пса а не самку. Со временем слово демократ превратилось в обидное ругательство.
Все это лирика. А воды нет. Самая, пожалуй, глобальная проблема, — подумал Андрей, потерев горбинку носа, словно стимулируя мозговую деятельность. — Как не крути, а воды осталось на два-три дня максимум. И что делать потом — одному Богу известно. Проделав такой путь, без малого четыре года. Они нашли этот город. Город — источник нечести, расплодившихся мутантов. Которые самим фактом своего существования поставили под угрозу исчезновения людей. Настоящих людей. Как вид.
Сушь этим летом стаяла такая, что страшно представить. Последний дождь они видели месяц назад. Еще в лесу у озера. Перейдя мутный ручей с совершенно грязной мазутной водой, которую невозможно пить, подразделение вошло в город. Город встретил людей неведомыми тварями, прячущимися среди развалин. Несколько человек сразу пропали. Сержант Спицин, рядовой Елабуга, жена Спицина, бросившаяся на крики в разрушенный дом. Скушали их эти твари. Нечто среднее между скорпионом и раком. Как их назвать и к какой пароде отнести полковник не знал. И над этим вопросом не задумывался. Нечисть, она и есть нечисть. Потом пропал Иванов, вышедший рано утром по нужде из расположения части. Пропал, как в воду канул. Отрядив десятку бойцов на поиски, Андрей принял в них участие сам. И обнаружил полуразложившийся труп в подвале ближайшего дома. Труп был весь в какой-то слизи, которая им видимо и питалась. Опознать мертвого не было никакой возможности. Кожи на нем не было. Обрывки обмундирования показывали, что это один из них. Решили, что это Иванов и есть и поиски прекратили. А когда стали возвращаться выяснилось, что из десятки пропал еще один — старшина Давлетияров. Упокой господи его душу! Искать не стали. Вернулись без него.
Полковнику Андрею Сивучу стало страшно. Ему не было страшно ходить с отцом на медведя с рогатиной, ему не страшно было одному отмахиваться шашкой от стаи волков. Ему не было страшно, когда на его глазах человек превращался в дикое животное. Мутанты, привычны и понятны. Даже эти, как его. Жуки одним словом. Но когда смерть невидима и необъяснима, вот что оказалось на самом деле страшно. Когда она может таиться за каждым углом дома, или просто на пустом месте. Вот, что страшно…
А еще Сивучу было страшно не выполнить задание, подвести отца. И погубить попусту своих людей. Которые останутся среди этих мертвых раскаленных на солнце развалин, такими вот разлагающимися трупами. Полковник никак не мог себе признаться, что пока он не примет никаких кардинальных действий все придет именно к этому логическому концу. Уйти и не выполнить задание он не мог. Иначе коту под хвост их долгий рейд, и 50 человек потерянных в пути за это время. И оставаться здесь без воды и еды, запасы которой тоже подходили к концу это верная смерть. Найти гнездо нечисти. Но как определить, что это оно? Двигаясь в путь старший Сивуч, конечно, предполагал, что нечисти много. Но он понятия не имел, сколько ее будет и какая именно…. Возможно, была бы возможность вернуться, он не преминул ей воспользоваться, наплевав на распоряжения отца. Вернуться назад, несмотря на личный позор. О каких амбициях может идти речь, если на кону жизнь и существование всего подразделения? Найти тот самый секретный институт, который создал этих тварей, без карты города оставшейся у отца Андрей не мог. Но и вернуться назад было проблематично. Из всех подвод вытащить из болота удалось только четыре. Пять ушло в трясину вместе с лошадьми и частично вместе с грузом. Не найдя в разрушенном городе ни капли воды. Оставшихся лошадей пришлось зарезать в первую же неделю. Что теперь делать? Как вернуться, назад имея помимо испытанных в бою солдат, полсотни баб и ребятишек? Без подвод? Без лошадей? Без воды? Этот вопрос жутко мучил Андрея Викторовича Сивуча который день. Он сидел один в своей палатке разбитой на крыше какого-то полуразрушенного дома. Над палаткой развивалось выцветшая на солнце тряпка неопределенной расцветки, давно утраченной воинской части. И только номер еще просматривался 7844.
***
Солнце стояло уж высоко, а я в очередной раз уперся в камыши, тянущиеся до самого горизонта. Простившись утром с дедом Левой, я умозрительно, по памяти, отправился в обратный путь в город. Обойдя озеро Тихое, свернул направо и бодрым шагом пошел по звериной тропе. Тропа петляла. Иногда я ее терял. Но отойдя в сторонку, сразу замечал, где трава растет ниже и хуже. А с некоторого времени на ней еще приметы добавились. Кое-где были обломаны ветки кустов и деревьев. А узкие петляющие борозды по краям тропы говорили о том, что тут проехали те самые телеги с диким племенем. Вынырнули телеги откуда-то слева и так по тропе и перли до самого Чертового болота. Не иначе это оно, сообразил я, отгоняя веточкой назойливых комаров. Не было тут болота, когда мы из города шли. Вот те крест, не было! Если вспомнить карту Хаймовича, то бескрайнее болото лежало в стороне от озера Тихого. И я неминуемо бы в него уперся, если б повернул налево. Но я ведь из ума не выжил? Лево от права отличаю? Однако факт как говорится налицо. Каскапа — так значилось на карте. Там даже за Каскапой поселок какой-то был. То ли Родина, то ли Родионовка? Точно не помню, не суть важно. Важно то, что я каким-то чудом умудрился заплутать. Точнее заплутали телеги, катящиеся в город и упершиеся в болото. Поняв, что ошибся я вернулся назад на тропу, взял чуть правея…И через час вышел к болоту в том же самом месте. Да, что за черт?! Верное название болоту дали и правильное, не то, что в прежние времена — Каскапа. Не пойми, что? А тут без нечистой силы не обошлось. И хоть я не верю в нее, но это не означает, что она не верит в меня…Тьфу! В рот залетела какая-то мошка, и я с ненавистью ее сплюнул. Мысли в голову лезли дурные и странные. Я сам себя спрашивал, какого черта я прусь в город? Где гарантия, что Хаймович с компанией пошел именно в город? Не было никакой гарантии. Но и пойти куда-то вглубь, леса они не могли. Город-то я знал, как свои пять пальцев, и найти их в городе не составит труда. А лес…Лес не только был необъятен и необъясним. Он меня злил. Деревья росли где попало, и как попало. И все деревья на одно лицо. Тут немудрено заплутать. То ли дело город….Развалы улиц. Дома как по линейке. Тут проспект, там переулок… У этого крышу снесло, у того стена рухнула. Тут пожар был. Там магазин. Стадион, опять-таки. Бегал я там как-то наперегонки со стаей собак. Ужасное строение. Спрятаться совершенно негде. Если б на вышку не залез, порвали бы меня на куски. С тех пор десятой дорогой его обхожу.
Но город. Город в целом родной и близкий. Ненавистный мой город. Где каждая улочка и подворотня пропитана страхом, ненавистью и кровью. Но я его знаю. Ночь, с завязанными глазами по городу пройду. Вру, конечно. Не рискнул бы ночью по городу шарохоться. Если только с 'Ангелом ночи' за компанию? Где он сейчас? Не пошел же Душман за нами? Значит, вернулся в город, к старой квартире Хаймовича. После пожарища там скорее всего ничего не осталось. Но где-нибудь поблизости Душман отирается. Привык за столько лет. Я вдруг с неожиданной теплотой подумал о Душмане. Вроде кот, как кот. Не сказать, что ласковый до тошноты мурлыка. С характером кот. Но вот привык к нему. Привязался не меньше чем к дому, Хаймовичу, Косому…Свой кот, нашенский. С одной тарелки ели. Да и выручил он нас в трудную минуту. Не зря его кормили и заячьими потрошками баловали. Уставившись взглядом в широкую просеку между камышей, проделанную обозом телег, я вдруг понял, почему так внезапно проникся любовью к городу…Мне было страшно. Страшно зайти и потеряться в этом море камыша. Где нет ни домов, ни деревьев, где не спрятаться и не убежать. От неведомых, а потому таких страшных тварей. Казалось бы, ничего не предвещало, что они есть. Но я это чувствовал нутром. Что в колышемся на ветре камыше кипит жизнь. Уверенности, что я пройду болото за оставшиеся пол дня, не было. А ночевать в болоте не хотелось. Значит, нужно приготовиться к ночлегу в ближайшем околке. Да и запасы пополнить не мешало. Караси, выданные Львом Николаевичем на дорожку, таяли с немыслимой скоростью, видимо потому, что уписывал я
