— Я все еще лежал в ванной. Глаза были закрыты, но сквозь веки я как будто увидел вспышку света. Открыв глаза, чтобы посмотреть, в чем дело, я увидал сидящего на унитазе Сники, держащего в руках бумажный кораблик и бритву. От взгляда на эту бритву сердце мое забилось быстрей. Бритва была старой конструкции, того типа, что открывается наверху, как дверцы бомбового люка на бомбардировщике Б-52. Обе вещи в руках Сники напоминали мне о чем-то, и я ждал, когда всплывут связанные с ними воспоминания.
— Теперь я понимаю, почему ты потерял часть своего чувства юмора при таких-то взглядах на жизнь, — сказал Сники.
— При каких таких? — спросил я, косясь одним глазом на бритву, а другим — на дверь.
— При таких, как то, о чем ты только что думал.
— Ну, просто себе мысли, делов-то, — сказал я.
— По-моему, это больше, чем просто мысли, — он озабоченно посмотрел на меня. — Понимаешь, убери из жизни любовь — и все становится механическим, холодным и неживым. Многие из наших действий, действительно, повторяются каждый день, но если в них присутствует любовь, то все приобретает романтический оттенок. Возьмем, к примеру, твою ванну. В общем-то, у нее есть одна главная функция, но добавь немного пузырей, игрушки, которые, как я вижу, у тебя есть, может быть, еще свечу и приятную беседу, или даже какую-то музыку, и получим совершенно новое переживание.
— Что это за кораблик и бритва?
— Ты помнишь! Кто-то сложил тебе точно такой же бумажный кораблик, когда ты не хотел иди в ванную. Как все меняется! Я вижу, теперь у тебя есть кораблики из пластика. Но тогда, стоило тебе лишь увидеть бумажный кораблик, ты мигом взлетал вверх по ступеням в ванную.
— Да, вспоминаю.
— А бритву помнишь? — спросил Сники, широко улыбаясь и указывая на меня бритвой.
— Да, — воспоминание уже всплыло у меня в уме. — Это сложно забыть, принимая во внимание, что я сижу на шраме от нее.
— А помнишь, как я предупреждал тебя не играть с этой бритвой?
— Ты вечно указывал мне не делать того или другого, — ответил я. — Так к чему ты клонишь?
— Невозможно доказать тебе, что я настоящий, а ты не сошел с ума, потому что все можно рассматривать как продукт воображения. Решение не в том, чтобы я что-то доказал тебе, а в том, чтобы ты поверил себе, и это само по себе — огромное достижение. Итак, подумай, чего недоставало в твоей жизни все эти годы?
Я поднял голову.
— Почему бы тебе просто не сказать мне? — но он уже исчез, оставив после себя бумажный кораблик.
Взяв кораблик в руки, я заметил, что на его борту написано: «Несколько лет назад ты вообразил, что занимаешься определенным делом. Помни, мысли творят действительность. Бремя доказательства лежит на сомневающемся».
Я надел наушники, бросил кораблик в воду и играл с ним, пока тот не утонул. Всплыло множество воспоминаний. Но я не имел ни малейшего понятия, что же такого я вообразил себе два года назад, что сейчас стало действительностью.
Я знал, что в этот момент хотела спросить Нина.
Головоломка
Вы готовы?
Хорошо!
Сознательное творение.
Это Сознательное Творение?
(Я не обещал, что будет просто.)
Глава двадцатая
Я собирался уже продолжить рассказ, как вдруг заметил, что Денни усердно трет лоб, уставившись в свой блокнот. Нина тоже обратила внимание на его поведение и, пока я прикуривал сигарету, поинтересовалась, в чем дело. Денни что-то промычал, не ответив на вопрос. Я знал, что происходит в его голове.
— В чем дело, Денни? — спросил я. — Столкнулся с противоречивыми убеждениями?
Денни посмотрел на меня.
— Что ты имеешь в виду?
— Перестань, у тебя же на лице написано. Уже не знаешь, чему верить. Не уверен, получится ли затея с лотереей. Правильно?
— Пожалуй, так, — ответил он. — Я не говорю, что ты врешь. Может, у тебя и получается — но это не означает, что выйдет и у меня.
— Денни, если бы в эту минуту сюда явились десять ангелов прямиком от Бога и сказали, что ты сможешь выиграть в лотерею, ты бы им поверил? — спросил я.
— Конечно, — глаза Денни заблестели.
— А если бы появился только один ангел, толстый и с пивной отрыжкой — в таком случае у тебя получилось бы?
Нина хихикнула.
— Ну, возможно.
— Почему для тебя имеет значение количество ангелов?
— Не знаю. Наверное, когда ангелов много, легче поверить, — Денни покачал головой. — Не понимаю, к чему ты клонишь?
— Итог в том, что ты прав — ты не выиграешь, — ответил я.
Денни был шокирован, Нина тоже. Несколько секунд мне казалось, что Денни не выдержит создавшегося напряжения.
— У тебя ничего не получится потому, что ты не веришь в успех. Расскажи, почему тебе представляется, что ты не можешь выиграть.
Денни на мгновение задумался.
— Наверное, это было бы слишком просто. Из всех миллионов людей, живущих на земле, кто-нибудь должен был додуматься до этого раньше.
— С точки зрения логики, это утверждение имеет смысл, и на каком-то этапе жизни я сам верил в подобную чепуху. Позже я понял, что такие мысли являются проявлением моего ограничивающего убеждения, оправдывающего свое существование. Кроме того, я не единственный, добившийся успеха в лотерее, просто все остальные помалкивают об этом. Странно, но как только ты что-нибудь открываешь, вдруг откуда ни возьмись появляются другие люди, пришедшие к тому же.
— Убеждения — это запертые двери, или ключи, открывающие любую дверь, — добавила Нина.
— Верно, — продолжил я, — в настоящий момент твои убеждения — это запертые двери. Если бы нам удалось убедить тебя в невозможности научиться кататься на лыжах, если бы ты в это поверил, то потом ни за что не научился бы. Все так и случилось бы, несмотря ни на какие обстоятельства.
— Да, но если что-то доказано, то это истина, и мы должны в нее верить.
— Нет! — покачал я головой.
Денни с грохотом опустил свой пустой стакан на барную стойку передо мной.
— Этот стакан круглый, и я в это верю!
Я швырнул стакан на пол за стойкой, где он разлетелся на тысячу осколков.
— Нет, лишь бока стакана были круглыми, но дно — плоское, а сверху он был полый. Но сейчас он не является ничем из перечисленного, — сказал я, понимая, что пример не очень хорош.
— Я не могу доказать тебе, что убеждения воздействуют на все, что ты можешь или не можешь сделать. Много лет назад я посещал всякие курсы, одним из которых был курс медитации, другой — о силе ума, третий — об использовании подсознания. На всех трех курсах рано или поздно кто-то спрашивал: «Могу ли
