больше всего — друг друга.
— И что же? — спросил он с озадаченным лицом.
— Страх может заставить человека совершать поступки, в которых совсем нет любви. Он даже способен свести с ума. Капля за каплей страх выдавливает из человеческой жизни любовь, оставляя лишь злость, которая затем обращается в ненависть. И все это сводится к недостатку любви, питающей вселенную и все, что она содержит. В отсутствии любви расцветают хаос, ненависть, злость и страх. В наполненном любовью пространстве вы встретите мир, радость, удовлетворение, доверие и изобилие.
— Где же тогда вся эта любовь, и почему люди не умеют радоваться?
— Они умеют, но боятся. А еще не верят, что можно выжить, живя в радости. Они убеждены, что работа должна быть тяжелой и соревновательной. А что до любви, то она находится внутри каждого человека и только ждет, когда ее выпустят наружу.
— Они думают, что все знают! Пусть бы играли и веселились, как мы, тогда все были бы счастливы.
— Они забыли настоящую любовь, как однажды забудешь и ты.
Я взглянул на Нину и Денни.
— Удивительно, я помню этот разговор со Сники в моем детстве, но в то же время знаю, что участвовал в нем, будучи ангелом. Если от этого у вас не заходит ум за разум в отношении реальности времени, тогда не знаю, что бы вас могло озадачить.
Нина и Денни кивнули головами.
— Он подпрыгнул и, дико размахивая своей палкой в воздухе, закричал: «Нет, никогда! Что бы они ни сделали — я буду драться!»
Я как раз собирался сказать: «Чем сильнее ты будешь драться, тем в большей степени сам будешь становиться таким». Но не уверен, произнес ли я эти слова, ибо почувствовал резкий рывок и обнаружил себя лежащим на кровати в своей спальне. Онемевший и все еще в шоке, я слышал, что кто-то зовет меня по имени. Это был мой приятель Джеф, чей голос раздавался из кухни. Я поднялся и встретил его в коридоре, потирая руками глаза и все еще наполовину пребывая в том мире.
— Чем ты, черт подери, занимаешься? Снова спишь? — спросил он.
— Да, я дремал.
— Середина дня, а он спит! — Джеф покачал головой, вошел в гостиную и устроился на диване.
— Работал со ставками и уснул. Видел странный сон. Ты принес пива? — Я сел на кровати, все еще пробуя сориентироваться.
— Поставлю его в холодильник, — он понес пиво в кухню. — Ты неважно выглядишь, как будто привидение увидел.
Он вернулся в гостиную и подал мне банку пива.
— Так недолго и свихнуться, дружище. Ты бы заканчивал со своими путешествиями во времени, — я лишь рассмеялся вместе с ним, думая про себя: «Если бы ты только знал!» — Будешь дальше заниматься фокусами с сознанием — закончишь тем, что будешь угадывать победителей скачек в теплой, уютной, оббитой войлоком комнате, и вся она будет твоя, — он рассмеялся.
— Да, а ты будешь делать на них ставки.
— Пока твои предсказания будут сбываться. И буду приносить тебе сигареты пару раз в неделю.
— А как насчет моей доли выигрышей?
— Можешь не волноваться, я придержу ее для тебя, — усмехнулся он.
Следующие часа четыре мы пили пиво и спорили о том, возможно ли предсказать будущее. Он утверждал, что будущее еще не произошло, а потому непредсказуемо. Я отвечал, что будущее, настоящее и прошлое едины, а время — это иллюзия; следовательно, будущее можно не только вычислить и предсказать, но и сотворить. И, будь он не столь упрям и толстолоб, он сам был бы в состоянии это увидеть. Конечно же, он полагал, что толстолобым был я. Он говорил, что мне просто везет. Я отвечал, что такой вещи, как везение, просто не существует! Он полагал, что во вселенной правит случайность. А я утверждал, что во вселенной нет ничего случайного. Он говорил, что я полон дерьма. Можете сами догадаться, что я ответил. И так это продолжалось довольно долго — игра идет, пока есть игроки.
Детали
Тысяча разновидностей —
Хоть известно
Что действия могут быть
Лишь двух типов —
Деяния любви
Или
Крики с просьбой о любви.
Но разновидностей
Будет тысяча.
Глава двадцать третья
Я достал последнюю сигарету из своей последней пачки.
— Надеюсь, за стойкой у вас есть сигареты, иначе эта история останется недосказанной — к сожалению, ибо мы подошли к самому интересному.
— У меня — ни одной сигареты, — сообщил Денни, пока я прикуривал.
Нина открыла сумочку, лежащую на стойке бара слева от нее. Мы увидели, как правой рукой она достала оттуда нераспечатанную пачку. Когда пачка оказалась передо мной, я увидел, что это был именно тот сорт сигарет, который я курил.
Денни поднял бровь.
— Мой тип женщины: нежная, сильная, заботливая, таинственная и, самое главное, готовая вовремя помочь, — сказал я. — Денни, самое время начинать записывать. То, что ты услышишь в продолжении рассказа, заставит тебя забыть о лотерее. Ты холост?
Он посмотрел на меня недоуменным взглядом.
— Да-а.
— Теперь недолго осталось ходить в холостяках. Уже страшно?
— Что, если я не буду вести записи? — спросил Денни.
— Поступай, как хочешь. Я тебя предупредил и повторять рассказ заново не буду.
Сложившаяся ситуация возбуждала мой интерес — в основном тем, что давала мне уверенность, что я продолжу выигрывать и не буду вынужден идти на нелюбимую работу.
На следующий день я побегал по делам, а затем зашел в библиотеку за книгами и кассетами о любви. Я хотел посмотреть, существуют ли материалы о посылании любви. Ситуация становилась увлекательной, и у меня появилась уверенность, что можно продолжать выигрывать и не идти на нелюбимую работу. Вообще, я не питал неприязни к работе, просто никогда не приходилось получать от нее настоящего удовлетворения. Сейчас же я ожил и чувствовал, что впереди еще вся жизнь. В ней я обязательно найду то, что будет приносить радость. До вечера я почитал и послушал кассеты, а затем обратился мыслями к вчерашней поездке на поезде. Сцена из детства очень четко встала перед глазами. Я вспомнил слова Сники, что сам стану всем тем, что находил таким отвратительным в окружающих. Что забуду его и все, чему он меня учил, что проведу большую часть жизни в поисках любви вовне, что забуду о том, что она приходит изнутри. Еще он говорил, что в моей жизни будет крайне мало любви, и это послужит мне ценным уроком. Похоже, что так все и случилось, но мои многочисленные вопросы пока оставались без ответов. Я решил записать все вопросы, чтобы задать их Сники, когда он вернется. Я исписал страницы три и все четче осознавал, что понятия не имею, что же со мной происходит. К одиннадцати вечера я порядочно утомился и еле дошел до кровати.
Я остановился на минуту, чтобы открыть свежую пачку сигарет, данную мне Ниной.
— Что мне следует записать? — спросил Денни с ручкой в руке.
