— Да, они появлялись еще один раз, через десять лет, в конце осени тысяча девятьсот девяносто восьмого года — как раз тогда, когда мои эксперименты с лотереей начали приносить результаты, и я лишь начал учиться посылать любовь. Вы читали мою первую книгу, потому знаете, о каком времени идет речь.
— Когда Сники впервые появился на сцене, — подсказала Салли.
— Да, вспоминаю, — добавил Эд, — только та история была значительно веселее этой. Я не жалуюсь, — он махнул рукой, — просто ожидал чего-то другого.
— Да, я тоже, — сказала Салли.
Я пожал плечами, как бы говоря: «Не я готовил этот маршрут, я лишь поскользнулся и скатился по нему. Вас никто не заставляет слушать». Я видел, что им было нелегко воспринимать мой рассказ, и не осуждал их. Они хотели верить. Хорошо хоть, что бремя доказательства лежит на сомневающемся, а не на рассказчике.
— Салли и Эд, — обратился я к своим слушателям, — доказательств не существует. Пройдите вы сами через подобные события — даже это не станет для вас доказательством.
— Случись такое со мной, это было бы для меня доказательством, — заявила Салли.
— Совсем нет, — ответил я, — ты бы помнила события, как произошедшие во сне. Все случается очень быстро, и сложно сообразить, что к чему. К тому же, я еще не рассказывал, что характеристики времени на этих кораблях отличаются от наших. Сознательному уму трудно это принять, и потому он склонен отнестись к подобным воспоминаниям, как ко сну.
— Что значит «характеристики времени отличаются от наших?» — поинтересовался Эд.
— Чтобы не запутать вас еще больше, я бы хотел сначала закончить эту часть рассказа, а затем мы можем порассуждать о свойствах времени.
Никто не возражал, потому я продолжил.
— Как-то вечером, часов в восемь или девять, я внезапно почувствовал такую сильную усталость, что, казалось, и минуты не смогу просидеть с открытыми глазами. Я лег на кровать в спальне и тотчас же отключился. Пробуждение было необычным. В то время я занимался длительными и глубокими медитациями и приучил себя просыпаться при любой опасности. Иными словами, дал указание своему подсознанию будить себя при первых признаках опасности. Эта заготовка сработала — я проснулся на космическом корабле. Просыпание было быстрым, и я уже был полон адреналина. Раскрыв глаза, мгновенно сделал вывод, что оказался не среди друзей. Я быстро сел, и это, видимо, сильно перепугало трех инопланетян, которые явно собирались что-то сделать с моей головой. Один из них твердо приказал мне снова лечь, чтобы они смогли продолжить. Не тут-то было — я схватил его за шею, совсем, кстати, небольшую — моя ладонь полностью обхватила ее. Он безуспешно пытался освободиться своими маленькими пальчиками от моей стальной хватки, приобретенной благодаря многим годам работы на ферме. Один из других инопланетян обошел стол, чтобы помочь первому, но я схватил его таким же образом. Борьба длилась лишь несколько секунд, и вскоре я почувствовал, что шея первого сломалась, а он сам опал, как тряпичная кукла. Я нанес второму удар в голову, одновременно отпустив его шею — удар бросил его на стенку. Во время удара я почувствовал, что его череп разломался под моим кулаком. Третий успел скрыться в двери, или, точнее, в отверстии в стене. Я прыгнул со стола, чтобы схватить его, но промахнулся и, споткнувшись, упал. Поднявшись, я рванулся за ним, чувствуя свою тяжесть, чувствуя, что она замедляет мои движения.
Из коридора ко мне приближались еще двое инопланетян, и, когда преследуемый мной пробегал мимо них, я ощутил, как что-то ударило меня. На секунду мое тело омертвело, и я свалился на пол. Поднимаясь, я рассмотрел какое-то устройство в руках одного из двоих появившихся. Он, решил я, и будет следующей жертвой. Я почти что достал до него, но следующий удар парализовал меня на время, которого им хватило, чтобы бросить меня в какую-то комнату и закрыть за мной дверь. Я знаю, что пробыл там всего несколько минут, потому что был лишь парализован и не терял сознания.
В комнате было много людей, наверное, человек десять-пятнадцать. Часть из них лежала на полу, часть сидела, прислонившись к стенам, а один стоял, но все были в отключенном состоянии. Я кинулся к стоящему. Он казался безразличным к тому, что происходит. Я же был зверски зол и был готов перебить всех ублюдков-инопланетян, если бы только представилась такая возможность. Я начал хлестать стоящего по щекам, призывая его проснуться и драться. Он не реагировал. Пощечинами и ударами ног я попробовал возвратить к сознанию нескольких других людей, но безуспешно. Некоторые были одеты, другие же казались выхваченными из постелей. Чтобы разбудить их, я испробовал все, что только мог, но безрезультатно. Когда я снова попробовал потрясти стоящего, полагая, что с ним у меня больше шансов, чем с другими, где-то на корабле раздался взрыв. Я метнулся к двери и попытался ее открыть, используя символы сбоку от нее.
В следующее мгновение я оказался в другом корабельном помещении — каким-то образом я перенесся на корабль к инопланетянам, с которыми общался в прошлые разы. Я стоял в командной рубке перед инопланетянином, чьего имени я не знаю. Были тут и другие, сидевшие за панелями управления. Передняя часть рубки была прозрачной, создавалось впечатление, что она открыта. Мне показалось, что можно запросто выпасть из корабля, и я почувствовал себя нехорошо. Я схватился руками за какую-то панель и осмотрелся. Было похоже, что из того корабля, на котором я был секунду назад, взрывом вырвало кусок корпуса. Все происходило очень быстро. Было ощущение, что команда этого корабля пытается перенести остальных людей с поврежденного аппарата, но что-то у них не получается. Все закончилось в течение нескольких мгновений. Приближался еще один корабль, и он уже сделал два выстрела по поврежденному. Тот взорвался, и в следующее мгновение от него ничего не осталось.
Видимо, наш корабль развернулся и отдалился от корабля, что прибыл последним. Затем передняя часть рубки стала непрозрачной. Я чувствовал в себе столько злости, что, казалось, дышу огнем. Выражаясь недвусмысленно, я заявил, что желаю, чтобы меня вернули туда, откуда взяли, и что я не желаю их больше видеть. Ну, может быть, я сказал еще несколько фраз, перед тем, как сел на пол и оперся о стену. Они мне сказали, что теперь «те» считают меня мертвым в этой временной линии и будут пытаться достать меня в иных временных плоскостях. Если честно, я был так зол, что не слушал того, что мне говорили. Злость была вызвана ощущением беспомощности, ведь у меня не было ни оружия, ни корабля, ничего, с помощью чего я мог бы сражаться; я даже не знал, кто свои, а кто чужие, и как я оказался в этой переделке. Все это стало ясным для меня лишь в течение следующих двух лет.
Через несколько дней я спросил об этом у Сники, но он был не словоохотлив, сказав, что «во вселенной есть две силы: одна хочет остановить тебя, другая будет гнать тебя вперед; а тебе следует умело пользоваться ими для достижения своих целей».
Если честно, я не знаю наверняка, в чем был смысл этого эпизода. Для меня он закончился открытием нескольких центров мозга, которым положено быть закрытыми. Сам же я полагаю, что без вмешательства инопланетян лучше справился бы с целями своей жизни.
— Что думаете? — спросил я у Салли и Эда.
— Ну и ну, вот это да! — ответил Эд, качая головой.
— А что случилось с людьми, остававшимися на взорванном корабле? — спросила Салли.
— Думаю, что они погибли, — ответил я, — ничто не указывало на то, что их эвакуировали на другой корабль.
— А ты спрашивал? — спросила Салли.
— Нет, я ничего не спрашивал. Но мне было ясно, что события развивались не по плану. А может, и по плану, но они хотели создать видимость неудачи.
— Интересно, почему? — спросила Салли. — Такая запутанная история! Ты хочешь рассказать о ней в своей следующей книге?
— Да. И, кстати, мне пришла в голову мысль написать книгу так, как я вам сейчас рассказываю, — ответил я.
— И что, мы будем в твоей книжке, как Нина и Денни? — удивилась Салли.
— Да, так я хочу сделать. Вам пока понятно то, что я рассказываю?
— Да, полагаю, что если ты все напишешь так, как рассказал нам с Салли, то тебя поймут, — ответил Эд, — но вопросов, полагаю, возникнет немало. У меня самого их уже достаточно, но я не хотел прерывать твоего рассказа. Например, почему они так за тобой охотились?
