потрясения и непомерных усилий, когда ей приходилось ворочать слишком тяжелое для нее тело Одди. Снова сменив повязку и обтерев паренька разведенным спиртом, она укрыла его и улеглась спать.
Одди пришел в себя под вечер. Его еще колотило и температура была выше нормы, но он перестал бормотать по-эльфьи и мог осмысленно говорить.
Цитадель Саулле просыпалась и готовилась ко второму дню гуляний, так что добыть лишнюю порцию еды не составило труда. Одди был слаб, но не позволил себя кормить с ложечки. Он хоть и с трудом, но поел сам. После этого он откинулся на подушку и уставился на вяло ковыряющуюся в своей тарелке Стефанию.
— Я должен тебе сказать спасибо, — проговорил он негромко.
— Ничего ты мне не должен, — огрызнулась девчонка.
— И все же спасибо, — Одди перевел взгляд на окно и некоторое время молчал. — Ты меня раздевала?
— Нет, иллиха Аконта позвала, — съязвила Стефания. К ее удивлению, Одди покраснел и смутился. Девчонка пожала плечами и отодвинула тарелку. Есть не хотелось.
— Спирт-то где взяла?
— Друзья помогли, — она заметила удивленный взгляд Одди и поспешила добавить: — Не бойся, никто не знает, для чего он мне нужен был. И про тебя никто ничего не знает. Ты ж трезвый был как стеклышко и тащить тебя к лекарям не имело смысла. Тем более, что ты сутки напролет трепался тут по-эльфьи. За это тебя вообще могли вышибить из Саулле. Так что пока отлеживайся тут. Потом что-нибудь сочиним.
— Верно тебе Медведь имя дал, — Одди усмехнулся. — Огнянка и есть — кусучая и жгучая.
Стефания молчала.
— Спирт за кольцо купила?
— Не твое дело!
— А где тогда твое золотое кольцо с бриллиантом?
— Я же сказала — не твое дело!
— Ладно, это мой долг. Я его верну, — Одди дол го смотрел на Стефанию, пока она не смутилась и не отвела взгляд. — Я теперь тебе много должен. И постараюсь побыстрее найти оказию вернуть долг.
— Не надо, — Стефания отвернулась, чтобы Одди не заметил слез, выступивших на ее васильковых глазах.
— Однако, я надеюсь, ты не считаешь, что я тебе прямо сейчас все расскажу, где я был и где отхватил по башке? Даже не думай об этом!
— Я и не думаю, — Стефания равнодушно пожала плечами. Ее действительно мало интересовало, где был в ночь Тайлерро Йоол один из кадетов. Она свою работу сделала, и теперь оставалось только безболезненно все завершить.
— Значит, так, — Одди смотрел в потолок и не обращал внимания на девчонку, в очередной раз с мало скрываемым удовольствием рассматривающую его оголившийся из-за сползшего на сторону одеяла торс, — давай скажем, что я сам ввалился к тебе ночью и попросил сделать перевязку. Я был пьян. Благо, ты влила в меня достаточное количество спирта, чтобы кто угодно посчитал это правдой…
— Голова болит? Кружится? Руки дрожат? — перебила его Стефания.
— Нет… — он помолчал, — В общем, да… Сотрясение, наверное.
— Тебе нужен покой. Пока полежишь в моей комнате. Если кто войдет, пока меня не будет, скажешь, что я сдала тебе свою комнату, а дальше сам выкручивайся. Если кто вломится в моем присутствии, то я расскажу вышеизложенную тобой версию. Все разночтения в наших с тобой версиях спишут на твое состояние. Я права?
— Права. — Одди взглянул на Стефанию и опять смутился. — Ты чего так на меня пялишься?
— Как? — с усмешкой поинтересовалась она.
— Тебе еше рано о таких вещах думать!
— Как интересно… — Стефания встала. — Ну-ка, теперь молчи либо рассказывай устав Императорской Гвардии. Я тебе буду повязку менять…
Через три дня Одди стали искать. Пришлось ему выбираться из теплой и уютной, но насквозь провонявшей спиртом, комнатки Стефании. Девчонка не стала его провожать до жилого корпуса старшеклассников и осталась у себя, чтобы прибраться и проветрить комнату. Кастелянша, к счастью, так и не вспомнила, кому отдала несколько комплектов постельного белья, а Стефания, лишившись двух простынок, изведенных на повязки, не спешила его возвращать.
В общем, когда в комнату, сорвав крючок, вломился Медведь, все было убрано и прилично выглядело.
— Что тут происходило? — взревел он с порога, но наткнувшись на васильковый взгляд и вздернутую бровь (Стефания переняла этот прием у Катрин), немного умерил тон. — Что ты устроила? Почему не позвала лекарей?
— Не знаю, — с самым невинным видом отозвалась Стефания. — Тем более, что ничего страшнее алкогольного опьянения у Одди не было. Повязку ему наложили раньше, а я всего лишь ее сменила один раз. Кроме того, он был настолько пьян, что даже не мог объяснить мне, где получил по голове и кто его заштопал. Варварски, надо сказать, заштопал.
— Дура ты, Огнянка, — беззлобно выругал ее Медведь. — Одди давно уже в странных вещах подозревается. Аконту только повод нужен, чтобы его вышибить из Са-улле. И я его поддержу в этом стремлении. Так что не стоит покрывать Одди.
— Я и не покрываю. С чего бы? — Стефания скрестила руки на груди и нахально смотрела на Медведя снизу вверх. — Вот уж кого я буду покрывать в самую последнюю очередь. Вам ли, иллих Медведь, этого не знать.
— Ладно, допустим я тебе верю. А как быть с Аконтом? Он вряд ли поверит тебе на слово. Смотри, вышибут тебя вместе с твоим разлюбезным Одди.
— Не разлюбезный он. И вообще, что за странные вещи, в которых он подозревается?
— С эльфами он дружбу водит. И с прочими Чудами. Волшбу знает непозволительно хорошо для своего возраста. И вообще много всякого за ним замечено. Например, исчезает время от времени в неизвестном направлении… Ты, Огнянка, держись от него подальше. Ясно?
— Ясно, — Стефания даже кивнула, чтобы убедить Медведя. Гвардеец долго смотрел в честные васильковые глаза и размышлял о чем-то своем, а потом развернулся на каблуках и вышел.
Стефания некоторое время не шевелилась, даже не дышала, глядя вслед Медведю. Потом осторожно выдохнула, глубоко вдохнула и опять выдохнула. Немного успокоившись, заходила по комнате из угла в угол, размышляя. «Эльфы, исчезновения, Волшба… А что, если?.. Да нет, вряд ли. С чего бы? При чем тут Пограничье и Айлегрэнд? Глупости… А если нет? Впрочем, не важно. Главное, это предупредить Одди до того, как его возьмет в оборот ректор. Успеть предупредить и самой не засветиться… Что-нибудь придумаем».
Анна и Катрин сидели перед столом Медведя. За окном золотом разлилась ранняя осень.
— Ну что вам, дамы, сказать, — Медведь по своей излюбленной привычке хлопнул раскрытой ладонью по столешнице, припечатывая слова к ней. — Стефания ваша не более талантлива, чем любой другой человек в Саулле. Со временем из нее выйдет прекрасный мечник. Она умна, ничего не скажешь, иногда излишне серьезна. А так… Вполне можете ее оставить тут. Если не во что не вляпается, то ее не вышибут.
— Были прецеденты? — поинтересовалась Катрин, вздернув бровь, и Медведь моментально догадался, у кого Стефания переняла эту привычку.
— Были… На праздник Тайлерро Йоол.
Медведь пересказал Анне и Катрин историю с Одди, добавив свое мнение о том, кто заштопал парнишку. Тем более, что белые шелковые нитки были весьма специфичными, и если хорошенько поискать, то, несомненно, точно такие же должны были бы обнаружиться в комнате Стефании. Однако никто не искал.
— Странная у нее тяга к Чудам. Не к Волшебству, а именно к Чудам. — Катрин задумчиво теребила кружевной манжет своей лиловой рубашки. — Как бы это не подвело ее под монастырь…
