закованного в броню гвардейского коня и направленное ей в грудь острие копья…
Ринф выругался страшно и резко обернулся. Гвардеец у него за спиной еще не успел нанести удар, и эльф смог отбить его клинок в сторону, тут же полоснув своим по открытому горлу противника. Гвардеец не успел коснуться спиной травы, а Ринф уже поворачивался обратно.
— Риииииинф!!! — услышал он голос Вееллы и на секунду отвлекся, отыскивая ее глазами. Сестра отбивалась сразу от трех гвардейцев и шансов у нее не было. Правая рука ее безжизненно висела вдоль тела и с пальцев капала яркая эльфская кровь.
— Риииииииинф!!! Брааааат!!! — закричала она снова.
Ринф автоматически отбил клинок противника в сторону и, заметив, что к Веелле прорубается Синичка, вернул взгляд на гвардейца. Тот уже перевел меч в среднее положение и атаковал из низкой стойки. Ринфу ничего не стоило отшвырнуть резким ударом его клинок в сторону, тут же переведя собственную защиту в атаку. Гвардеец попался на вязь обманных махов, и меч Ринфа вспорол его от паха до солнечного сплетения. Гвардеец захрипел, обиженно посмотрел на равнодушного эльфа и медленно стал оседать на землю, прижимая руки к распоротой брюшине, словно надеясь удержать внутри вы-раливающиеся кишки и вытекающую кровь.
Ринф на него уже не смотрел. Он видел только пришпиленную к старому, как сам Танэль, дубу Вееллу. А потом он уже вообще ничего не видел, впав в состояние амока.
Ринф очнулся поздно ночью, когда вокруг уже никого не было — ни своих, ни чужих. Обагренный кровью по самую рукоять меч и горы трупов — больше ничего и никого не было в окружающем лесу. Эльф помотал головой, стараясь вспомнить,
Эльф поднял меч, попытался отскоблить запекшуюся уже кровь, а потом махнул на все рукой и побрел к елям, где оставили коней. Все три, по какому-то невероятному стечению обстоятельств, оказались на месте. Ринф, отвязав всех скакунов, взобрался в седло своего и, закинув поводья остальных на высокую луку седла, направил коня на северо-восток. В Айлегрэнд.
Стефания обворожительно улыбнулась, глядя на Медведя, и изящным движением отбросила за спину длинные рыжие волосы. Сотник выругался едва слышно и хлопнул по столу рукой. Отчитывать Стефанию он не любил, как не любил этого делать никто из преподавателей. Очаровательная, изящная девушка шестнадцати лет прекрасно умела пользоваться своим обаянием, и всякая злость при взгляде на нее у любого преподавателя пропадала.
— Огнянка, прекрати выпендриваться! — пытаясь «сохранить лицо», рявкнул Медведь. — Что это такое? Почему ты вечно одеваешься черте во что, совсем забыв про форму?! А?
— Но… — Стефания невинно взмахнула ресницами, и из ее васильковых глаз, как показалось Медведю, посыпались искры. — Я же закончила обучение… Теперь мне можно одеваться, как заблагорассудится, — она опять улыбнулась, показав в улыбке идеальные белые зубы, предмет своей гордости. Только она сама знала, что у псе расколота левая нижняя семерка — последствия неудачной тренировки.
— Разумеется, но что-то я не припомню, чтобы ты во время обучения носила форму! — Медведь мрачно осмотрел фиолетовый брючный костюмчик Стефании, подчеркивающий все, что необходимо, в должном количестве. Девушка была очаровательна. Невысокая, стройная, немного более плечистая, чем требовалось, но тем не менее в достаточной мере изящная и обаятельная. Стефания не была красавицей, но она была из того типа девушек и женщин, кому смотрят вслед на улице, совершенно не понимая, что в ней привлекательного. И еше эти огромные васильковые глаза…
Медведь грозно посмотрел на нее и вздохнул. Не мог он злиться на Стефанию. На кого-то другого — мог, а на нее — нет. Катрин прекрасно воспитала девчонку, привив ей в должной мере вкус и стиль. Волшебница каждый год проводила достаточно времени в Саулле, чтобы Стефания не оставалась без присмотра и занятий по предметам, необходимым ей в будущем. Однако за все эти семь лет Катрин так и не смогла выяснить, какой талант у Стефании главенствующий, так и продолжая обучать ее всему понемногу. Стефания же, с благодарностью принимая любые знания, так и оставалась рядовой ученицей, только в мечемашестве обойдя сверстников на целый корпус. И при этом особого Дара за ней никто не замечал.
Теперь, после шестнадцатого дня рождения, Стефания считалась совершеннолетней, могла носить любой меч и ее обучение считалось законченным. Она пока еще не решила, будет ли готовиться к поступлению в Академию Чародейского Искусства или же к службе в Императорской Гвардии, и болталась по Саулле, развлекаясь дружескими поединками и спаррингами с еще обучающимися.
— Собственно, я позвал тебя не для разговора о модах, — проворчал Медведь мрачно. — Новости у меня нехорошие. Надо бы с иллиа Катрин связаться, чтобы все подробнее узнать. У тебя, насколько мне известно, с ней прямая связь. Помоги мне.
— А что за новости? — полюбопытствовала Стефания, не спеша доставать свой артефакт связи и произносить необходимые заклинания. — Мне тоже интересно.
— Экая ты любопытная! — огрызнулся Медведь, но, уже давно зная Стефанию, понял, что чем быстрее все ей расскажет, тем скорее она свяжется с Катрин, находящейся сейчас в Альтхгрэнде. — Дело в том, что три недели назад на отряд императорского коронера Генриха Щука, разгоняющего в Приграничье разбойничьи банды, напали, заманив в ловушку. Коронер смог спастись. Кроме него ушли не больше десяти человек из отряда. Иллиа Анна Купа ранена, и Генрих только чудом смог довезти ее до деревни, сделать перевязку и отправить в Альтхгрэнд. Кроме того, в Литгрэнде объявился давно пропавший Андрей Элайн, начисто отказывающийся сообщить, где пропадал почти десять лет… — Медведь помолчал, глядя на помрачневшую и кусающую губы Стефанию. — Теперь, насколько мне известно, Серый Отряд действительно предпримет большую карательную экспедицию в Пограничье. Если предыдущие затеи так и заканчивались ничем, то теперь, я думаю, все будет не так. Я должен знать— стоит ли мне покидать Саулле. Потому свяжись, пожалуйста, с Катрин.
Стефания немного помедлила, глядя в пол, потом кивнула и сняла с руки браслет черненого серебра с единственным, очень мелким изумрудом всего в пару карат. Что-то прошептав, она как-то хитро покрутила браслет в руках, и вдруг его охватило зеленое пламя и из него сформировалась не выше ладони проекция Катрин в халатике, довольно вольно распахнутом на груди. Волшебница ойкнула и поспешила привести себя в относительный порядок.
— Здравствуйте, иллиа Катрин, — не вставая поклонившись, произнес Медведь.
— Привет! — помахала Волшебнице рукой напустившая на лицо беззаботную улыбочку Стефания. — Иллих Медведь поговорить с тобой желает! — сообщила девушка, поворачивая браслет, чтобы Катрин стала видна только проекция Медведя.
— Здравствуйте, здравствуйте, — пробормотала все еще слегка смущенная Волшебница. — Что случилось? Опять Стефанию хотите выставить из Саулле? На сей раз за что?
— Нет, все не так! — замахал на Катрин руками гвардеец. — Мне просто надо кое-что узнать у вас, иллиа Катрин.
— Что? — не слишком вежливо осведомилась Волшебница и демонстративно зевнула.
Медведь быстро изложил известные ему факты и попросил либо их подтвердить, либо опровергнуть.
— Ну что я могу сказать, — Катрин долго смотрела в сторону и молчала, кусая губы. — Вам известно практически все. Да, Серый Отряд перестает бездельничать и предпримет карательную экспедицию, сроки которой являются строжайшим секретом, потому что в Литгрэнде завелся шпион. Кроме того, Анна Купа жива, но еще очень плоха. Именно из-за нее я задержалась в Альтхг-рэнде. Из отряда коронера спаслось семь человек, не считая самого Генриха и Анны. Вроде бы все. Так что, иллих Медведь, рекомендую вам вернуться к своему основному роду занятий.
— Ясно. — Медведь потер ладонью подбородок и поклонился. — Благодарю вас, иллиа Катрин.
— Не за что, — буркнула Катрин и, не попрощавшись со Стефанией, исчезла.
— Я пойду? — поинтересовалась Стефания, надевая браслет на руку и вставая.
— Иди, — кивнул задумчивый Медведь, — Через три дня я уеду…
