можно было повременить, а что делать с этой — надо было решать немедленно. Локи чувствовал, как уходит из парня жизнь. Ощущение было такое, словно золотящаяся на солнце вода протекала сквозь скрещенные пальцы, сбегала по запястьям и капала в песок. И с каждым мгновением этой жизни оставалось все меньше и меньше. Хорошо было одно — сейчас Одди боли не чувствовал. Ее целиком и полностью забрал Локи. Он уже давно привык терпеть любую боль, а Одди был человеком — хрупким и недолговечным созданием. И обрывать его нить Локи не мог позволить.
— Лежи, — негромко простонал Одди, переворачиваясь на спину. Это простое движение, когда шевельнулась стрела, отозвалось дикой болью в теле Локи, но бог просто сцепил зубы и молчал, боясь открывать глаза, чтобы они его не выдали. — Я понимаю в Целительстве очень хорошо, — говорил тем временем Одди, постоянно облизывая губы, — и я вижу, что ты делаешь. Не надо… Зачем?..
— Заткнись! — прорычал Локи, вливая в Одди новые силы и стараясь удержать золотистые капли в ладонях. — Замолчи и дай мне делать свое дело!
Одди действительно замолчал, но последняя капля упала в песок. Локи открыл глаза и взвыл, как обезумевший волк. Изо рта Одди хлынула кровь, и тело забилось в предсмертных судорогах. Локи стискивал голову парня в ладонях, стараясь почувствовать хотя бы одну капельку жизни, хотя бы одну неразорванную ниточку, но не видел ничего, кроме пустоты и холода смерти.
Через несколько минут Одди затих. Боль исчезла. Локи не сразу понял, что забыл
— Алура, — простонал он сквозь стиснутые зубы, — какого черта ты так запутала следы?..
А потом пришла Тьма.
Локи очнулся, когда уже стемнело. Он со стоном расслабил все еще напряженные мышцы и растянулся на спине. Расцепить сжатые зубы оказалось сложнее, но и это он сделал. Ножны правого меча оказались под поясницей и теперь больно вдавливались в кожу. Но Локи не спешил их поправлять. Это была его собственная боль, не чужая, пришедшая извне, от тех, кого он убил.
Локи открыл глаза и уставился в звездное небо. Краем глаза поймал движение, но тут же понял, что это переступившим с ноги на ногу Ворон. Странно, но никто, похоже, по этой дороге не проехал за те несколько часов, что прошли до темноты.
Локи смотрел в звездное небо и старался ни о чем не думать. Просто каждая мысль вела прямиком к смерти Одди и тому, что он не остановил вытекающие из пальцев золотистые капли жизни парня. И друга. У богов так редко бывают друзья, что потеря каждого была просто невероятно страшна. Смириться с такой потерей было сложнее всего в жизни бога. Локи уже давно это понял, а сейчас ощутил вновь.
«А ведь мог бы помочь, — с горечью подумал Локи, чувствуя неприятное жжение в глазах. — Отказался бы от плоти, обрел божественное могущество… Только успел бы?»
Локи приподнялся на локте и взглянул в сторону трупа Одди. Парень все так же лежал на спине, из его живота торчала стрела. Локи зарычал и встряхнул головой. Так трудно было забыть про текущие сквозь пальцы золотистые, как будто наполненные солнцем, капельки жизни друга. Они словно бы до сих пор жгли его руки.
— Ладно, малой, — проговорил кто-то резким и хриплым голосом, и Локи вскинул взгляд на человека, стоявшего около Ворона, — поплакал и будет. Пора бы и земными делами заняться.
— Тор? — Локи на мгновение даже забыл о смерти Одди и своих невзгодах — настолько оказался изумлен. Тор — невысокий жилистый мужчина, на вид лет пятидесяти с небольшим, с седой бородой до середины груди., пышными усами, синими глазами и словно вырубленными в камне чертами бесхитростного лица. Таким его помнил Локи и таким он явился сюда, на пустынную дорогу в Близком Приграничье. Даже его боевой молот Мьелльнир спокойно висел на поясе. Локи поверить не мог, что воинственный бог явился во плоти, и оказался прав. Тора окружило сияние, и он выпрямился.
— Дело вот в чем, — проговорил бог степенно, строго глядя на Локи, — ты, малой, Ния ищешь, а у него неожиданный союзник появился. Гхатоткача. Ракшас Гхатоткача. Помнишь его? — Локи кивнул. — Сам знаешь, какой он мастер иллюзии наводить. Ну и все такое прочее. — Тор кашлянул в кулак. — Так что поберегись. Ты и Алура твоя. И Стефку домой верните целой и невредимой. — Тор помолчал, глядя на Локи и кривя губы в ухмылке. — Не знал бы я тебя столько лет, давно бы Мьелльниром приласкал, — вдруг сообщил он. — В Небесном Доме вас с Алурой днем с огнем не сыщешь! А ведь боги еще!
— Тор, Гхатоткача из-за Индры с Нием связался? — Локи сам поразился тому, как неприятно прозвучал его голос — словно песок на несмазанной тележной оси скрипел.
— А кто их, ракшасов, разберет. Может, и из-за Индры, хотя я сомневаюсь зело, — Тор пожал плечами и поднял сжатую в кулак ладонь на уровень уха. — Бывай, малой. И возвращайся скорее. Мне в кости не с кем играть стало, как ты ушел. И пусть удача тебя не покинет.
И Тор исчез. Локи с трудом поднялся и некоторое время стоял, покачиваясь и мечтая лишь о том, чтобы побыстрее перестала плясать перед глазами дорога. Только более или менее придя в себя, Локи смог подойти к Одди и опуститься на колени перед телом. Если бы не стрела и потеки крови вокруг рта юноши, то можно было подумать, что он спит — столь спокойным и мирным выглядело его лицо. Локи зло потер глаза тыльной стороной ладони и замотал головой. Хотелось плакать, но слезы никогда не помогали делу, и Локи опять встал на ноги. Закрыв глаза, он сплел перед собой пальцы и негромко запел. Перед его глазами покатились игральные кости. И остановились двумя шестерками вверх. Значит, он все сделал верно. И другого выхода все равно не было. Если бы какой-то его шаг мог бы изменить нынешнюю ситуацию, то кости остановились бы пятерками или хотя бы пятеркой и шестеркой вверх. Кости никогда не врали. Локи это знал, пожалуй, лучше всех.
Песня продолжалась, пока Локи не почувствовал, что теперь она крепко вплетена в мировые нити в этом месте дороги. Только после этого он расплел пальцы и поднял тело Одди на руки. На обочине уже была вырыта могила. Грамотно свитое заклинание позаботилось обо всем.
Опустив тело Одди в могилу, он отпустил одну из нитей заклинания, и на месте могилы вновь стала покрытая жухлой травой земля. Ничто не напоминало о том, что под ней покоится тело. Даже сам Локи не смог бы этого заметить.
— Жаль, что единственным надгробием тебе, друг, станет песня, — тихо проговорил Локи, склоняя голову. — Ты был хорошим парнем и надежным другом. Если ты верил в Световида, то, может быть, в Нави увидимся с гобой, Я постараюсь тебя найти. — Локи преклонил колено и коснулся рукой земли над могилой, — Ты, наверное, должен был уйти в огонь, но тебя приняла Матушка-Земля. Думаю, что она отнесется к тебе ничуть не хуже Огня Световидовича. Прощай, друг.
Огненный Лис встал и направился к Ворону, терпеливо поджидавшему хозяина. Вьюга куда-то пропала. Только Локи подумал, что не худо бы ее найти, как морда кобылы показалась из-за кустов на обочине. Рыжеволосый бог зло хмыкнул и подошел к Вьюге. Поймав ее за повод, он вытащил кобылу на дорогу и привязал ее к луке седла Ворона. Гафлингер Одди куда-то смылся, и у Локи не было желания его искать. «Пусть оба обретут свободу», — подумал он отстраненно.
Топот копыт он услышал не сразу — сказалась усталость. Но когда услышал, то стремительно развернулся к предполагаемому противнику, положив руки крест-накрест на рукояти мечей. Но клинки так и не покинули ножен. Всадника Локи узнал издалека. Это была Стефания, а у стремени бежала огненно- золотая тигрица.
Стефания на взмыленном Торнайте в мгновение ока домчалась до Локи и спешилась. Тигрица рыкнула что-то, бросив взгляд на трупы гвардейцев, и мгновенно обернулась Алурой. Перунова внучка, даже не обратив внимания на Локи, прошествовала к Вьюге и принялась неспешно одеваться.
— Где Одди? — требовательным тоном вопросила Стефания, явно едва сдерживающаяся, чтобы не вцепиться в воротник куртки Локи.
— Убит, — бесцветным голосом ответил Локи и только после этого убрал руки с рукоятей клпнков. — Я похоронил его у дороги…
Стефания долго смотрела на Локи, а потом отвернулась и всхлипнула. К ней подошла Алура, но ничего не успела сказать. Огнянка дернула плечом и отошла подальше, к самой могиле Одди. В очередной раз сбегать у нее не было желания.
