уголь, необходимый в зимнее время. Теперь Ахарны выжжены и опустошены врагом — обездоленные жители переселились в Афины. Их хорошо знают в городе, когда-то важных и зажиточных, теперь голодных и оборванных, вечно жалующихся на разорительную войну, но живущих ненавистью к пелопоннесцам и мечтами о победе. Их и сейчас много в театре. Хор новой пьесы будет изображать ахарнян, и сама пьеса называется по названию хора — «Ахарняне».
Хор ахарнян проходит через орхестру, и снова она пуста. На пустой площадке в задумчивой позе сидит только один человек, в такой же крестьянской одежде, как и хористы. Это главный герой комедии, старый крестьянин Дикеополь, а площадка, на которой он сидит, изображает Пникс, площадь, где собирается афинское народное собрание.
Дикеопель скучает. По своей крестьянской аккуратности он пришел на Пникс очень рано, а горожане еще и не думают собираться: большинство из них еще только встает. Старик ворчит, он недоволен городской жизнью, бранит проклятую войну, пригнавшую его в город. Но вот орхестра наполняется людьми, толкающими друг друга и дерущимися из-за лучших мест. Глашатаи созывают народ на площадь, огороженную веревкой; собрание начинается. Дикеополь многого ждет от этого собрания — может быть, он узнает там, когда, наконец, кончится война. Но нет! — собрание занимается не вопросами мира, а новыми военными союзами. На Пникс торжественно является посол персидского царя Лже-Артаб — «Царев Глаз»; он принес ответ царя на просьбу афинян помочь им и прислать деньги для войны со Спартой.
Появление на орхестре персидского посла вызывает громкий смех зрителей. «Царев Глаз» пышно разодет в персидский костюм; на голове у него маска с огромным глазом. Вдобавок говорит он на каком-то непонятном языке, из которого с трудом можно разобрать только, что у персидского царя денег для Афин нет. Один из зрителей, старик, в такой же, как у Дикеополя, деревенской одежде, вздыхает. Ему не нравится, что афиняне обращаются за помощью к персам — к тем самым персам, с которыми он, старик, когда-то воевал, но что же делать, как одолеть Спарту, где найти средства окончить войну?
Но Дикеополь, оказывается, нашел такое средство. Недовольный затянувшейся войной, он решается на неслыханное дело: Дикеополь один, лично от себя, отправляет посла к врагам Афин и предлагает им заключить мир. Спартанцы, оказывается, тоже хотят мира: посол приносит Дикеополю в трех бутылках, будто вино, «три сорта» мира. В одной бутылке мир на пять лет, в другой — на десять, в третьей — долгий, тридцатилетний мир.
Первая бутылка не нравится Дикеополю — пятилетний мир, по его словам, пахнет смолой: надо уже заранее готовиться к новой войне и смолить корабли. Вторая бутылка тоже недостаточно хороша; зато третья, в которой долгий, прочный мир, лучше всех. Он решает: пусть остальные афиняне воюют, он, Дикеополь, заключает мир.
На орхестре появляется хор. Это ахарняне, возмущенные предательством Дикеополя. Как смеет он заключать мир с врагом, разрушившим их дома и разорившим виноградники? Они хотят побить Дикеополя камнями. Но Дикеополь оправдывается. Пусть только его выслушают, и он докажет, что не за что так ненавидеть спартанцев, не они одни повинны в войне, афиняне сами во многом виноваты перед Спартой, всем им следует кончить войну и заключить мир.
Тут уже начинают возмущаться не только артисты в хоре, но и зрители в амфитеатре.
— Ишь ты! — кричит тот старик, который вздыхал, глядя на персидского посла. — Мириться с ними хочет! А мои виноградники вытоптаны!
Восклицания раздаются с разных мест: возмущаются Дикеополем, возмущаются и автором пьесы Аристофаном.
— Тише! — говорит зритель поспокойнее. — Дайте ему говорить. Пусть он объяснит, пусть защитит своих милых спартанцев.
Но Дикеополь не торопится. Чтобы говорить такую речь, чтобы убедить упорных ахарнян, грозящих ему смертью, а заодно и зрителей, ему надо как следует приготовиться и приодеться. Он решает пойти к Еврипиду, автору трагедий, занять у него подходящий наряд для выступления в защиту своих взглядов…
Автор трагедий Еврипид был в то время знаменит. Любимыми героями его трагедий («Медея», «Ипполит», «Ион» и другие) были несчастные, одинокие люди, гибнущие под ударами судьбы; таким же одиночкой, мрачно смотрящим на жизнь, был и сам Еврипид.
Аристофан не любил Еврипида; крепко связанный со старым крестьянским бытом Аттики, он возмущался тем, что Еврипид не считается с этим бытом, не уважает его. Уже в первых своих комедиях Аристофан стал осмеивать вечные страдания героев Еврипида, их замысловатые ученые речи, всевозможные театральные машины, которые охотно использовал Еврипид, чтобы произвести большее впечатление на зрителей.
Дикеополь идет к дому Еврипида. Уже раб Еврипида, встречающий его на пороге, не похож на обыкновенных рабов: на вопрос, где Еврипид, он отвечает: «И дома, и не дома», — понимай, как знаешь! Оказывается, Еврипид дома, но слишком занят, чтобы выйти! Но Дикеополь умоляет принять его, и Еврипид, наконец, соглашается «выкатиться» с помощью специальной машины. Проскений раскрывается, и на орхестру выкатывается целая платформа на колесах. На ней, задрав ноги кверху, сочиняет свои трагедии Еврипид. Дикеополь умоляет дать ему лохмотья какого-нибудь из несчастных героев Еврипида: ему надо разжалобить хористов и зрителей, чтобы они его выслушали. «Какого же?» — спрашивает Еврипид. У него все герои несчастные и все в лохмотьях. Дикеополь берет рваный плащ одного героя, нищенскую шапку другого, клюку третьего, дырявую корзину четвертого и до тех пор клянчит и пристает к Еврипиду, пока тот не прогоняет его.
Теперь все приготовления окончены. Одетый в лохмотья, готовый к смерти, если ему не удастся убедить слушателей, Дикеополь начинает защитительную речь. Он больше не шутит, он серьезен. Он тоже пострадал от спартанцев не меньше, чем остальные, ему не за что их любить. Но ведь здесь все свои, на праздник Ленеев не приехал никто из чужих. Зачем же скрывать? Ведь в войне повинны не только одни пелопоннесцы. Не афиняне ли первые начали вражду, запретив торговлю с Мегарами и захватив мегарские товары? Что же было делать мегарцам, как не обратиться за помощью к спартанцам? Если бы кто-нибудь захватил афинские товары, разве афиняне не начали бы воевать? Да разве в Афинах нет людишек, которые рады раздувать войну, так как она приносит им выгоды? Посмотрите на них — раньше у них гроша за душой не было, а теперь они наживаются на войне, получают награды, должности…
— Но их выбрало народное собрание! — кричит с места какой-то хорошо одетый зритель, видимо, один из тех, в кого метит Дикеополь.
— Три кукушки выбрали! — отвечает Дикеополь. — Почему всегда выбирают тех, кто похитрее и половчее, а честных людей не выбирают? — Дикеополь поднимает голову и обращается прямо к амфитеатру, к зрителям:
— Вот ты, например, Марилад, — кричит он старику, который протестовал против мира со Спартой, — ты честный человек, ты защищал родину под Марафоном, а тебя выбирали когда-нибудь в послы или на другую выгодную должность?
— Нет! — отвечает старик с места.
— А тебя, Дракил?
— Нет! — слышится с другой скамьи амфитеатра.
— А тебя, Евфорид? Тебя, Принид?
— Нет! Нет! — разносится по театру. Зрители волнуются, в разных концах театра начинаются споры и даже потасовки. Комедия задела афинян за живое, заставила вспомнить о многих бедствиях и несправедливостях, которые им пришлось вытерпеть не от врага, а от своих же сограждан.
Представление продолжается. Покончив с войной, Дикеополь теперь начинает пользоваться всеми выгодами мира. К нему, единственному афинянину, который не воюет, приходят с товарами жители пелопоннесских городов. Вот они, эти «враги», «чужеземцы», такие же измученные войной, такие же изголодавшиеся, как и сами афиняне! Вот мегарец — ему нужна афинская соль, чеснок и смоквы, но продать ему нечего; он решает продать Дикеополю под видом поросят своих дочерей. Они и сами мечтают о сытной еде, о теплом крове, при виде смокв, маслин и других вкусных вещей они принимаются изо всех сил хрюкать. Вот беотиец, он принес множество товаров и в том числе любимое лакомство афинян — маринованного угря, но взамен он требует того, чего «нет в Беотии, а есть в Афинах».
Что могут предложить беотийцу обедневшие Афины? Дикеополь догадывается: он продает беотийцу
