посмотрел на Синтаро глазами загнанного человека, молящими о прощении, он убежал бы…
Представляя себе эту картину и к тому же терзаемый плачем, Синтаро подумал, что здесь ему больше делать нечего. Он встал. Когда он направлялся к двери, тетка вопросительно подняла на него красные, заплаканные глаза, но Синтаро, не обратив на нее внимания, вышел из комнаты.
Покинув помещение и ступив на землю, Синтаро почувствовал головокружение. Солнце, стоявшее над головой, слепило глаза; он закрыл их, и почва стала уходить у него из-под ног. Это, конечно, от страшной усталости. Вдобавок он больше недели – дней восемь, если не девять – днем ни разу не появлялся на улице, кроме одного случая, когда ходил покупать штору. На спортивной площадке он бывал лишь вечером, а то и ночью.
…Что же он делал все эти девять дней? Ради чего сидел безвылазно в комнате, пропахшей кисло- сладким запахом? Может быть, девять дней в одной комнате с матерью были его искуплением? Хотя искупление это досталось довольно легко, но все же – ради чего понадобилось оно, что ему следовало искупить? Да и вообще, не абсурдна ли сама по себе мысль добиваться искупления ради матери? Разве недостаточно того, что он ее ребенок? Искупление матери в том, что у нее есть сын, искупление сына в том, что он рожден ею на свет. Что бы ни произошло между ними, каковы бы ни были их поступки, все должно решаться ими, и только ими. И стало быть, посторонним нечего соваться в их дела?
Погруженный в эти мысли, Синтаро шел по спортивной площадке куда глаза глядят. Что ж, все кончилось – он радовался, сознавая, что может теперь спокойно и свободно, никого не стесняясь и не боясь, идти по «пейзажу», на который до этого лишь смотрел из окна палаты, упрятанной за толстыми больничными стенами. Его даже не мучило нещадно палившее солнце. Ему хотелось, чтобы жаркие солнечные лучи выжгли отвратительный запах, пропитавший одежду, забившийся в самые укромные уголки его тела. Пусть этот запах выдует, развеет морской ветер… Шагая вдоль каменной ограды, обращенной к морю, Синтаро вдруг остановился, потрясенный открывшимся его глазам пейзажем.
Утесы, обступившие бухту, сказочный, точно парящий в воздухе остров – Синтаро уже привык к этому пейзажу. Но сейчас он остановился и замер, потому что увидел сотни свай, черневших посреди на редкость спокойного, словно пруд, моря, на котором не было даже ряби… Ни малейшего движения. И лишь сиявшее над головой солнце разбрасывало по морской глади золотистые блики. Ветер утих, запах моря исчез, все казалось высушенным в этом необычном пейзаже, поднявшемся из морской пучины. Глядя на ряды свай, торчащих, как зубья расчески, как могильные камни, он понял, что и впрямь держит в руках некую
Примечания
1
Котацу – комнатная жаровня, вделанная в пол и накрываемая сверху одеялом. –
2
Мисо – перебродившие соевые бобы, из которых приготавливают суп, приправу и т. д.
3
Бэнто – завтрак в коробке, который берут из дому или покупают.
4
Дзе» – единица измерения жилой площади. 1 дзе – примерно 1,5 кв.м.
5
Наименование предприятия названо туманным потому, что оно как бы пародирует название крупнейшего монополистического объединения Японии «Мицубиси сангё».
6
Toca – старинное название префектуры Коти.
7
1 коку – около 150 кг.
8
1 ри – около 4 км.
9
Моти – рисовые лепёшки.
10
Адзиномото – приправа к кушаньям, напоминающая соль.
11
Фуcyма – раздвижная перегородка в японском доме.
12
Сёдзи – раздвижные стены в японском доме.
