«Ну наконец-то дело сдвинется с мертвой точки», — подумала я.
— Сколько там было стригоев? — спросил меня какой-то страж.
— Как, черт побери, они сюда проникли? — пробормотал другой.
Я вытаращилась на них.
— Что? Это были не стригои.
Все уставились на меня.
— Кто же еще мог забрать ее? — Госпожа Кирова поджала губы. — Наверно, вы видели все это искаженно.
— Нет. Я уверена. Это были… были… стражи.
— Она права, — невнятно произнес Кристиан. Пока доктор обрабатывала его затылок, он время от времени вздрагивал.
— Стражи. Немыслимо! — воскликнут кто-то.
— Не школьные стражи. — Я потерла лоб, стараясь удержаться от того, чтобы ускользнуть в Лиссу. Мое раздражение нарастало. — Вы собираетесь шевелиться? Ее увозят все дальше!
— Вы утверждаете, что ее похитили нанятые кем-то стражи?
Судя по тону Кировой, она считала, что я шучу!
— Да, — ответила я сквозь стиснутые зубы. — Они…
Медленно, осторожно я мысленно перестала сдерживать себя и проскользнула в тело Лиссы. Я сидела в машине, дорогой машине с затемненными стеклами, пропускающими совсем мало света. Может, в Академии сейчас и «ночь», но для всего света белый день. Машину вел один из стражей, которых я видела в церкви, другой сидел впереди, рядом с ним… и я его узнала. Спиридон. Лисса сидела сзади со связанными руками, рядом с ней еще один страж, а с другой стороны…
— Они работают на Виктора Дашкова, — задыхаясь, сказала я, снова сфокусировав внимание на Кировой и остальных. — Это его стражи.
— Принц Виктор Дашков? — фыркнул один из стражей.
Можно подумать, существовал какой-то другой чертов Виктор Дашков.
— Пожалуйста, — простонала я, стиснув руками голову. Делайте что-нибудь. Они уже далеко Они на… В моем сознании на мгновение вспыхнул вид из окна машины. — Они на восемьдесят третьем. Едут на юг.
— Уже на восемьдесят третьем? В таком случае, как же давно они уехали? Почему вы не пришли раньше?
Мой взгляд с тревогой метнулся к Дмитрию.
— Заклинание принуждения — медленно сказал Дмитрий. — Заклинание принуждения в ожерелье с кулоном, которое он подарил ей. Оно заставило ее напасть на меня.
— Никто не может использовать принуждение такого рода! — воскликнула Кирова — Этого не происходило века.
— Ну, кто-то может. К тому моменту, когда я одолел его и в конце концов снял ожерелье, было потеряно много времени.
Дмитрий произнес все это с совершенно бесстрастным лицом; никто не поставил его слова под сомнение. И наконец-то все завертелось. Брать меня с собой они не хотели{1} , но Дмитрий настоял, понимая, что я могу привести их к Лиссе. Три команды стражей уселись в зловещие черные внедорожники. Я ехала в первом, рядом с Дмитрием, который правил. Минута проходила за минутой. Заговорили мы только раз, когда я сообщила очередные новости:
— Они все еще на восемьдесят третьем… но скоро свернут. Едут не очень быстро. Не хотят, чтобы их задержали за превышение скорости.
Он кивнул, не отрывая взгляда от дороги. Он-то определенно ехал очень быстро.
Искоса глядя на него, я проиграла в уме недавние события, внутренним взором снова увидев все — как он смотрел на меня, как целовал.
Что это было? Иллюзия? Трюк? Когда мы шли к машине, он сказал мне, что в ожерелье действительно было заклинание принуждения, — принуждения к страсти. Я никогда не слышала ни о чем подобном и попросила объяснить подробнее. Он просто ответил, что это тип магии земли, которую практиковали когда- то, но потом перестали.
— Они поворачивают, — сказала я. — Не вижу названия дороги, но узнаю ее, когда мы окажемся рядом.
Дмитрий проворчал, что понял, а я откинулась на сиденье.
Значило ли произошедшее что-то для него? Для меня — определенно значило, и много.
— Вот, — сказала я двадцать минут спустя, кивнув на ухабистую дорогу, куда свернула машина Виктора, немощеную, покрытую гравием.
В этих условиях внедорожники имели преимущество перед его роскошным автомобилем. Мы ехали в молчании, только гравий хрустел под шинами. За окнами вздымались клубы пыли, вихрем кружась вокруг нас.
— Они снова поворачивают.
Они уезжали все дальше и дальше от автострад, и мы, следуя моим инструкциям, ехали за ними. В конце концов я почувствовала, что машина Виктора остановилась.
Рядом небольшая хижина, — сказала я. — Они ведут ее…
— Зачем вы делаете все это? Что происходит?
Лисса. Съежившаяся от страха. Выброс эмоций снова втянул меня в нее.
— Пошли, дитя, — сказал Виктор и направился к хижине, опираясь на трость.
Один из его стражей распахнул дверь. Второй втолкнул Лиссу внутрь и усадил в кресло рядом с маленьким столиком. Там было холодно, в особенности если учесть что на ней лишь розовое платье. Виктор уселся напротив. Она начала подниматься, но страж бросил на нее предостерегающий взгляд.
— Неужели ты думаешь, что я причиню тебе серьезный вред?
— Что вы сделали с Кристианом? — воскликнула она, игнорируя его вопрос. — Он умер?
— Мальчик Озера? То, что произошло, не входило в мои намерения. У нас и в мыслях не было, что он окажется там. Мы рассчитывали застать тебя одну, а потом убедить всех, что ты снова сбежала. И даже уже начал и распускать об этом слухи.
Мы? Я вспомнила, о чем на этой неделе рассказывала мне… Наталья.
— И что теперь? — Он вздохнул, жестом беспомощности разведя руки. — Не знаю. Не думаю, что твое исчезновение свяжут с нами, даже если они не поверят, что ты сбежала. Роза — вот самая большая помеха. Мы намеревались… избавиться от нее. Тогда все подумали бы, что она тоже сбежала. Однако спектакль, который она устроила на танцах, сделал такой ход невозможным, но на всякий случай у меня был разработан другой план, который всерьез должен отвлечь ее на некоторое время… скорее всего, до завтрашнего утра. Придется разобраться с ней чуть позже.
Он не рассчитывал, что Дмитрий догадается о заклинании. Думал, для этого мы будем слишком заняты. Всю ночь.
— Зачем? — спросила Лисса. — Зачем вы все это затеяли?
Его зеленые глаза, так похожие на глаза ее отца, широко распахнулись. Может, они и дальние родственники, но этот зеленый цвет с оттенком нефрита присущ и Драгомирам, и Дашковым.
— Удивительно, что ты задаешь этот вопрос, дитя. Ты нужна мне. Ты должна исцелить меня.
ДВАДЦАТЬ ДВА
— Исцелить вас?
«Исцелить его?» — эхом откликнулось в моем сознании.
— Ты — единственная возможность, — настойчиво продолжал он. Единственная возможность справиться с моей болезнью. Я годами наблюдал за тобой, пока наконец не обрел уверенность.
Лисса покачала головой.
