Скрипач покачал головой. Кишлак вскочил и забегал по круглой спальне.
– Стоит только лечь на дно, как они начинают хамить! Нет, чтобы моего кореша в ментовку? Я ему как брат! Вспомни, Скрипач, как он с нами работал? Да не отдам его, пока моя рука способна дотянуться до пистолета. Слушай команду! Подбери бойцов, переоденьтесь в камуфляжную форму ОМОНа, на морды маски и прямиком – в ментовку. Нашли, куда такого человека помещать! Разгроми все к чертовой матери, а Кургана немедленно ко мне. Очень хочется с ним выпить.
Выслушав приказ, Скрипач не мог скрыть радость. Наконец-то появилась возможность размяться. Да и Курганова уважал без всякой балды.
Александр Курганов действительно находился в узкой камере-одиночке. Туда его привез сам Вейко. А до этого целых два часа приехавшие в гости к Майе Зарубиной дамы умоляли отбить у Кишлака вице-премьера Суховея.
Алла Константиновна закидывала голову и дергалась всем необъятным своим телом. Ирина давала ей валерьянку и заставляла нюхать нашатырь. Марфа обещала Александру долю в бизнесе и работу на пару с Мирчей. Тамара проклинала тот день, когда связалась с безнравственным и жестоким Кешей. А сама Майя не сводила с него ласкового, восторженного взгляда, давая понять, что гордится им, попавшим в центр внимания таких особ.
Александр не знал, как поступить. Совершенно не хотелось лезть в это дело. Но поскольку никто не знал, где находится Кишлак с похищенным Олегом Даниловичем, то и бабские стенания шли, как говорится, «не в кассу». Александру даже нравилось напускать на себя значительный вид и по поводу Кишлака драматично разводить руками, мол, ищите ветра в поле. Откуда же ему было знать, что на сходке приняли решение отправить его к Кишлаку.
Остроумная идея использовать Кургана в виде живца принадлежала Мирче. Он помнил, как во время ограбления Кишлак прислушивался к Александру, после чего сделал своим ближайшим другом.
– Поверьте, как только Кишлак услышит об аресте Кургана, то бросится его спасать. А, попав к нему в логово, Сане не составит труда освободить вице-премьера.
Батя согласился с предложением и взял на себя заботу о незамедлительном распространении сообщения по всем средствам массовой информации. А Вейко связался с давними приятелями из отделения милиции. Все расходы взял на себя старик Унгури.
Когда Мирча появился у Майи Зарубиной, Курганов понял, что женские мольбы – всего лишь прелюдия. И не ошибся. Оставшись с ним наедине, Цыган подробно рассказал о встрече со Столетовым и его условии в отношении вице-премьера.
– А если я откажусь? – разозлился Александр. Ему претило участие в провокации.
Мирча не стал вилять, а высказался вполне определенно:
– Решение сходки для тебя закон. Выполнишь – коронуют на вора в законе. Откажешься – отнимут руку. А чем закончится, сам понимаешь.
– Меня запугать сложно. Я ведь стреляю без предупреждения. Цунами тоже участвовал?
– Нет. Ушел, и приговор ему уже подписан.
– Кем?
Мирча замялся. Потом встряхнул курчавой головой и признался:
– Он поставил не на ту лошадь. Учти – ты считаешься его другом.
– Я сам себе друг, – заявил Александр. Вариантов не оставалось. То есть они существовали, но Курганов понял, что слишком устал и не в силах плыть против течения. – Передай, что я согласен.
Теперь, третий час валяясь на голых досках, гадал – услышит Кишлак сообщение об аресте или нет. Лучше бы не услышал…
А в дежурную часть уже ворвались парни в черных масках. Предупрежденные о нападении милиционеры не сопротивлялись, поэтому обошлось без выстрелов и мордобоя. Скрипач со связкой ключей открывал камеры и кричал:
– Выходить всем! Амнистия!
Увидев его, Александр не испытал большой радости, но привычно обнялся и пробормотал фальшивые слова благодарности.
Через час Кишлак, наливая водку, хохотал над рассказом Скрипача, как освобождали Кургана.
– Ты сам-то чего не рад? Неужто перемандражировал?
Шалишь, земеля, пока Кишлак – хозяин на этой земле, никто не посмеет обижать его друзей. Скажи, Скрипач.
– Чего говорить? За Кургана глотку перегрызем! – подтвердил тот.
Александр пил и не пьянел, потому что нервы были на взводе.
– А ты знаешь, чего у меня под кроватью? – хитро спросил Кишлак.
– Баба? – не понял Курганов.
– Ха! Хило мыслишь! Вице-премьер господин Суховей!
– Зачем он тебе?
– А вот это не твоего ума дело, – отрезал «отмороженный». – Пей за свое спасение и не задавай лишних вопросов.
– Зря ты с ним связался…
Скрипач, видя, что лицо у Кишлака побелело, предвещая вспышку ярости, хотел вмешаться, но не успел. Тот вскочил и, размахивая руками, заорал на Кургана.
