– Бежим! – крикнул он Шлоссеру и повернул в сторону театра, где стояла припаркованная красная «ауди». Но, услышав за спиной смех, остановился. Это смеялся явно не Шлоссер.
Адвокат в предрассветных сумерках маячил бледностью лица. Возле него никого не было. Зато все слышнее раздавался хохот, в который отчетливо вплетались женские нотки.
Через минуту из глубокой тени, гнездившейся под козырьком бутика, показались Инесса, Галина и Доменик Порте. Они обступили Шлоссера. Нападавший на Курганова тяжело поднялся и с трудом вытянулся перед Домеником, тот, все еще смеясь, рукой повелел ему убраться.
– Курган, ты ужасно опасный человек – чуть что, начинаешь стрелять, а подойти к тебе и подавно не захочется.
– Господин Шлоссер, должно быть, вы сегодня хорошо выиграли? Дамы совершенно не хотят спать, предлагаю поехать с нами на Рейн встречать рассвет! – добродушно предложил Порте.
Шлоссер потоптался на месте и, кивнув Курганову, спросил:
– Поедем?
– Давай-ка в отель, – буркнул Александр, не зная, как реагировать на случившееся.
– Шлоссер, вы будете моим кавалером! – кокетливо приказала Инесса.
– В таком случае еду, – улыбнулся Шлоссер и подошел к ней.
Курганов собрался было покинуть возбужденно-насмешливое общество, но к нему подошел Доменик, взял за локоть, вывел на более светлое место и, махнув серой бумажкой, прошептал:
– В этом конверте чек на названную сумму и адрес человека в Бонне, который объяснит, какого рода услуги нам понадобятся…
– Но я же… – смутился Курганов.
– Ты первую проверку, считай, прошел. Никогда никому никого не сдавай. А обо мне вспоминай только тогда, когда я сам этого захочу. Иди. Утро тебя должно застать в Бонне.
Он отошел от Курганова, взял под руку Шлоссера и бодро зашагал под нескончаемую болтовню Галины, перемежаемую любимым словом «зупер!».
Веня, покрутившись два дня с Инессой, решил вернуться в Москву и там дожидаться ее официального предложения возглавить фонд. Между ними произошел серьезный разговор. Кредит, взятый в банке, надо было как-то погашать. Они ведь даже не успели застраховать свой магазин. Инесса заверила, что сумеет провести межбанковскую операцию и перекинет деньги с контролируемого ею банка или перекупит этот долг. В знак своей дружбы дала ему еще пять тысяч марок, всю наличность, которую имела.
Утром Веня проснулся от того, что Курганов лихорадочно искал свой паспорт.
– Зачем? – спросонья спросил он.
– Улетаю в Бонн.
– Нашел деньги? – срочно разлепил глаза Вениамин.
– Она меня и без денег примет.
– А Шлоссер?
– Не знаю, пока остается здесь.
– Ну, тогда я с тобой. Где будешь жить?
– Пока в «Маритиме».
– Что? Шлоссер сказал, что это самый дорогой отель во всем Бонне!
– Извини, но я там буду жить один.
Веня вскочил с постели и помчался в душ. Через несколько минут он уже натягивал клетчатые брюки и мысленно представлял, как позвонит Эдди и попросит ее о тайном свидании. Как удачно получается! Инесса знает, что он улетел в Москву, и, если Шлоссер будет интересоваться, подтвердит это. Только бы толстяк подольше просидел за рулеткой!
Курганов не спрашивал, почему Веня с такой поспешностью собирается лететь вместе с ним. В такие дела старался не влезать. Но из отеля они на всякий случай вышли поодиночке. Встретились возле театра, чтобы взглянуть на адвокатскую машину. Покрытая утренней росой «ауди» стояла на стоянке в полном одиночестве. Веня подошел, ударил ногой по переднему колесу и задумчиво произнес:
– На такой машине Вилли вряд ли доедет до Бонна.
Потом, выдавив локтем ветровое стекло и вертя руль, оттащил машину назад. Немного вывернул влево, а дальше она сама покатилась прямо на пешеходную улицу. Набирая скорость, «ауди» оставила позади Веню и капотом прилично врезалась в чугунный фонарный столб. Тот гулко загудел и медленно повалился на крышу машины.
Веня, полюбовавшись издали на дело своих рук, повернулся к Курганову.
– Не осуждай. Я пришлю ему деньги на новую. Но пусть он подольше остается в Баден-Бадене.
– Пошли, – коротко ответил Курганов. Он понимал приятеля, ибо сам с безрассудством кретина стремился на свидание к Терезе Островски.
Они миновали тянущиеся вдоль дороги помпезные курзалы с редкими ранними посетителями и, пройдя по пахнущей новой жизнью аллее, остановили такси. Водитель заулыбался, узнав, что ребятам нужно в аэропорт Страсбурга.
Рассвет на Рейне, возможно, ничем и не отличался от утренних часов на других великих реках. Но все четверо – Инесса, Галина, Порте и Шлоссер с детства не помнили такого чуда и поэтому молчали, потрясенные величием, тишиной и покоем картины, представшей их взору.
