тебя подозрение.
— Свидетели мертвы…
— Не факт, да и разговоры пойдут все равно. Всем прекрасно известны наши отношения.
Я кивнул.
— Необходимо разработать план отступления, — продолжила Асани, — думаю, после очередной минометной атаки они бросят все силы на штурм. До поры мы будем огрызаться, затем начнем отводить людей.
— Мудрое решение, а когда включать машину мастера Феррата?
— Ее огневая мощь сопоставима с мощью полка стрелков вооруженных крупнокалиберными винтовками, — вопрос был задан мне, я отвечал.
Киж присвистнул.
— Поворотный механизм позволит машине вести обстрел по всему фронту.
— То есть?
— Она будет стрелять во все стороны, при желании я мог бы настроить ее на круговую оборону.
— Нам это не требуется, — сказала Асани.
— Я знаю, я только красуюсь, — я ухмыльнулся. — У нас будет пять минут, пока машина работает.
— Этого хватит, по моему приказу включишь ее.
— Я понял, вот только… — я не мог найти слов, но вынужден был просить.
— Что?
— Я бы не хотел, чтобы машина попала в их руки, — начал я окольными путями. — Вопрос не в том, что это может подставить меня.
— Вопрос в огневой мощи, — понял Киж. — Ее следует уничтожить! Нельзя, чтобы гвардия захватила ее.
— Как понимаю, ты и этот вопрос проработал, Квинт? — Асани смотрела на меня с интересом.
— Хм, да… в тех ящиках, — указал я, — взрывчатка…
Асани уставилась на три больших ящика, которые стояли под прикрытием лестничного марша. Всего этого хватило бы, чтобы поднять на воздух Ратушу. К счастью, минометные снаряды не могли попасть в главный зал. Большие витражные окна, ныне разбитые, были защищены бетонным скатом, от которого рикошетили снаряды, летящие по навесной траектории.
Не устану отмечать, что этот дом был настоящей крепостью. Мне было бы жаль разрушать его. Мне — да, но не Асани. Недолго думая, она приняла решение:
— Минируй тут все!
— Э, мне хватит пол ящика взрывчатки, чтобы от машины ничего не осталось. Это повредит фасад твоего дома, но…
— Я сказала все! — в ее глазах сверкнул неестественный блеск. — Киж, тащи сюда все, что может гореть и взрываться.
Дворецкий на секунду замешкался, но не решился спорить с госпожой.
— Ты уверена? — тихонько спросил я ее.
— О, да, как никогда раньше!
Я поежился, похоже, я сумел ненароком исполнить одну мечту Асани. Довольно странная мечта, но… у меня и того безумнее фантазии. К демонам! Она ненавидела этот дом, так чего я рефлексирую? Я должен помочь уничтожить эту темницу.
Нас захватило какое-то безумное веселье, мы перетаскивали ящики и минировали дом, откровенно радуясь. Асани так вообще выглядела маленькой девочкой, получившей желанный леденец. Не знаю, что уж на нас так повлияло заразительное веселье Асани или близость к смертоносным зарядам, но мы работали в удовольствие. Времени нам отпущено было немного, но его хватило, чтобы заминировать весь фасад и некоторые внутренние комнаты.
Взрывчатку мы расположили в неприметных местах, ловушка захлопнется, когда противник проникнет в дом. Я сумел настроить взрыватели так, что, когда пулемет выработает весь запас патронов, взрыв произойдет не раньше, чем через десять минут. Я это сделал по приказу Асани, но и сам поступил бы так же. Пусть ловушка захлопнется — когда пулемет замолчит, нападающие ринутся в последний отчаянный шум. Офицеры поймут, что никто не управлял машиной, она только прикрывала отход. Дом наводнится посторонними, которые будут разорваны в клочья мощным взрывом.
Я обезопасился, сделав несколько дополнительных взрывателей. Сам же пулемет накрыли тканью и соорудили для него отдельную баррикаду из бочек, наполненных гвоздями, гайками, болтами и другой шрапнелью. Я буквально чувствовал, как уходят последние минуты, и работал на ходу, проверяя настройки.
Эта хреновина накормит их свинцом!
Последний, отчаянный штурм начался именно тогда, когда был установлен последний заряд. Слуги Асани едва успели занять огневые позиции, Киж поименно называл каждого и порядок его отхода. Если кого ранит, он уходил раньше, все просто. Что произойдет дальше, я не знал, но полагал, что подручные Асани разбегутся по Городу зализывать свои раны и ожидать приказов.
В зале было полно трупов, нос щекотал запах пороха и крови. Мы люди железного мира, нам не привыкать, но я все равно мысленно извинялся перед каждым убитым. Другого мне не оставалось, я не мог выйти с поднятыми руками и выдать Асани им. Приходилось успокаивать себя глупыми размышлениями о долге, о справедливости и тому подобной чепухе.
Откуда-то появился Джеронимо, и встал за спиной Асани. Я стоял по правую руку от нее, напряженно всматриваясь в дым. Я вооружился только одним револьвером, Асани ни в какую не желала отдавать мне свой.
— Смотри, чтобы этот, — Асани ткнула меня, обращаясь к телохранителю, — не лез!
— Если ты схлопочешь пулю, я буду последним, кто расстроится, — процедил я.
Эту идиотку не исправить, придется быть в два раза осмотрительней и ловить пули на лету. Надеюсь, моего мастерства хватит на этот трюк.
Фасад начали забрасывать снарядами, стрелок и наблюдатель ушли с крыши, Асани могла не беспокоиться, что ее люди пострадают. От каждого попадание дом сотрясался, но нас не сильно беспокоил вой мин. На втором этаже начался пожар, разрушилось несколько стен. Если бы я руководил штурмом, то воспользовался лестницами, чтобы зайти обороняющимся в тыл. Но военные не думали об этом, им не требовалось беречь своих людей.
Это в молодости, когда мне 'посчастливилось' остаться в лесу с двумя десятками таких же кретинов, как я, офицеры берегли каждого человека. Гибель одного приближала гибель всего подразделения. Мы держались друг за друга и глупо геройствовали. Выживших было немного, да и те остались оторванными от жизни Города. Даже я, не смотря на свое кажущееся благополучие, долгое время оставался на обочине жизни, полностью посвятив себя мастерству. До того момента, как пришел Харан.
Стоило поблагодарить ублюдка за помощь. Стоило, о да.
Я первым заметил штурмующих и выстрелил, по вскрику раненого удостоверился в попадании. Штурм начался во время минометного обстрела, верная тактика. Интересно, на что пошли командиры, чтобы заставить солдат лезть под наши пули и свои же снаряды. Даже страх наказания тут не мог помочь, только мольбы и подкуп. Впрочем, возможно офицеры рассчитывали, что долги не придется платить никому.
На этот раз нас вознамерились уничтожить. Просто и без лишнего гуманизма. Асани сумела разозлить военных своим упорством, теперь их не успокоит даже приказ.
В давно разбитое окно влетела бутылка с зажигательной смесью. Я умудрился попасть в нее сразу же. Горючая смесь обдала пол, подоконник и человека за ним. Асани улыбнулась — крики раненого были для нее слаще всякой музыки. Она добила несчастного двумя выстрелами.
— Твоей реакции можно позавидовать, — сказала она.
Но это было только начало. В окно одна за другой полетели бутыли и гранаты. Я отстреливал гранаты, так как они могли нанести нам больше ущерба. Огонь в этом зале не мог найти себе пищи, а вот ближний разрыв гранаты мог детонировать наши запасы взрывчатки. Помирать раньше времени никто не хотел,
