что городовые понимали это, просто им был дан приказ никого не убивать. А раз так, то предполагались беспорядки.
Вор ухмыльнулся, это ведь было его рук дело. Чем не повод для гордости?
Городовые затащили помятых монахов в часовню, где за них тут же взялись лекари. Помятые носы, раздробленные кости, ушибы и ссадины прилагались, монахи надолго запомнят эти похороны.
Остальное Галента уже не интересовало, самое интересное прошло.
Вернувшись домой, вор осмыслил увиденное и решил, что сегодняшние события — хороший знак. Он не думал, что цеховики станут его невольными союзниками, но раз это произошло, то почему бы и нет? Тем более механисты могли бы стать могущественной фракцией в Городе, объедини они свои усилия. Вот из-за размежеваний в своей среде они не могли ничего добиться.
— Но! Теперь-то я смогу направить их силы, куда следует, — Галент не переставал радоваться.
Хотя до сего дня он и не предполагал о реальном положении дел, вор ничуть не удивился. Ведь он этого и добивался, так чего же теперь удивляться?!
Галент до самого вечера предавался праздным мечтаниям, предвкушая скорую победу. Ему казалось, что уже завтра будет все кончено.
Так что, когда подошел срок выдвигаться, вор выпорхнул из дому и бегом направился к часовне. Выпавший под вечер снег не мог его остановить, Галент буквально летел, спеша увидеть призрак победы. На крыльях надежды он добрался до часовни, спустился на улицы и через заднюю дверь проник внутрь.
Часовня охранялась лучше, чем обычно. Видать, после Кёра руководство организации решило усилить охрану, но разве они могли остановить такого удачливого вора, как Галента? Вот и Галент насмехался над этим потугами.
Тем более, какие бы события не происходили, натуру охранника не изменить. Он ревностно стережет окрестности только в присутствии начальника, но и у командиров полно дел, кроме обхода территории — столько незалапанных шлюх да нетронутых бочонков с элем.
В очередной раз воспользовавшись леностью стражи, Галент проник в часовню, миновал задремавшего служку и, поковырявшись с дверным замком, спустился в крипту.
В полукруглом подземелье горело несколько факелов, но никого не было. Вор даже расстроился, что его так не уважают.
'Ничего-ничего, — успокоил он себя, — после они будут осмотрительней, если даже после смерти я смогу их достать!'
Небольшая крипта копировала форму апсиды первого этажа, хоронили тут незначительных святых, отметившихся в истории какими-то глупостями. Один, например, имел честь умереть во время памятной речи в Ратуше по поводу лишения Церкви налоговых льгот. Эту смерть церковники смогли использовать для своей защиты, удачно защиты, стоило отметить.
Галент, прочитав табличку на надгробии, только хмыкнул. Большей глупости он представить не мог.
'Что ж тогда написали моему приятелю на могилке'
Обойдя крипту, вор нашел свежую гробницу. На табличке имелась ничего не значившая надпись, упоминающая о добрых деяниях усопшего — он, оказывается, кормил бедных, просвещал дикарей и так далее.
— О, а вот и ты, — вор поприветствовал убитого епископа. — Соскучился, да?
Насколько Галент помнил, подобные деяния предписывали каждому святому и великомученику, что-то вроде посмертной награды. Церковь чем-то напоминала армию, такая же субординация, вертикаль, награды и взыскания.
Вор попробовал открыть гроб, но не смог. Каменная крышка была тяжелой, чтобы ее поднять надо было не меньше четверых человек. Галент же был один.
— Как говаривал математик — дайте мне рычаг! — вор отправился на поиски подходящего инструменты.
С громоздким ломом по крышам не побегаешь, так что Галент предпочитал уже на месте взять все необходимое. Вор задумался о необходимости оборудовать убежище где-нибудь поближе к грешной земле. Хватит уже витать в облаках, это безопасней, но и с людьми надо бы контактировать. Прав был Сайленс…
Вор оборвал себя на этой мысли. Не к ночи помянутый священник мог чего доброго оказаться где- нибудь поблизости, с него станется.
Галент огляделся, но священника нигде не было. Вор вздохнул с облегчением и поднялся наверх, снова миновал спящего и отыскал подсобку, в которой хранились инструменты. Лом, которым раскалывали лед, вполне можно было использовать как рычаг. Поднапрягшись, Галент утащил сложный инструмент в крипту. Служка на этот раз пробормотал что-то во сне, но не проснулся.
Закрывшись в подземелье, вор принялся вскрывать гроб епископа. С помощью рычага дело пошло быстрее, немного попотев, Галент сумел сдвинуть крышку в сторону. Сразу запахло падалью. Вор выругался и закрыл нос платком, епископ пах столь приятно, что его, наверное, учуяли все грифы в лесу.
— Даже после смерти ты отравляешь всем жизнь, — сказал Галент, отплевываясь.
Уксус он не додумался взять с собой, так что теперь мог наслаждаться запахом поверженного врага. Все-таки автор того афоризма был неправ. В крипте нечем было дышать, факела сжигали весь воздух, да еще этот труп добавлял настроения. Галент закашлялся, но поспешно заткнул нос, чтобы больше не вдыхать.
Перетерпев приступ, вор сорвал со стены гобелен, на котором было нарисовано священное Солнце. Не тащить же этот труп на своих плечах, тогда всю одежду придется выбрасывать.
— И не отмоюсь потом, — про себя сказал вор.
Галент полностью сдвинул крышку в сторону и, сняв с крепежа факел, заглянул внутрь гроба. Вид разлагающегося тела его поразил не больше, чем запах. Галент знал, на что идет, так что был готов глядеть в глаза мертвецу. Вор попробовал открыть епископу глаза, но после неудачной попытки прекратил издевательства. Было противно касаться… этого.
Забросив ткань в гроб, вор обернул ее вокруг тела и потянул на себя, держась за края. Труп раздулся и едва не застрял между крышкой и самим гробом, вор не слишком почтительно пнул живот. Звук, а затем и запах могли бы повергнуть в обморок всякого, вор выдержал, но его мутило. Обед встал в горле и норовил выйти наружу. Только усилием воли Галент держал все в себе.
Если бы позже обнаружили его блевотину, то все предприятие пошло бы псу под хвост.
Жмурясь от отвращения, Галент смог вытянуть тело наружу, сорвал еще один гобелен, чтобы обмотать им тело поверх первого. Закончив, вор утер со лба пот и пошел к выходу, чтобы перевести дыхание. Пропитанный ладаном воздух теперь не казался таким спертым, в крипте было всяко хуже.
Вор вздохнул побольше воздуха, задержал дыхание и вернулся вниз. Торопливо схватив завернутое тело, он покинул сначала крипту, а затем и часовню. Конечно, пришлось постараться, чтобы пройти с трупом мимо стражи и служков. Но тех, кто так не вовремя проснулся, Галент успел оглушить. Охранников вор отвлек, выманил подальше от входа и вернулся назад за телом. Вор даже удивился той легкости, с которой смог провернуть этот трюк. Всего-то и надо было, что пошуметь в сарае рядом с часовней, стражи тут же ринулись проверять, кто это там хулиганит.
На улице трупный запах уже не так донимал Галента. Он легко и непринужденно бежал, неся на себе довольно тяжелую ношу, пока не поскользнулся. Дальше вор шел более осмотрительней, тем более приходилось миновать патрули, которых в этот час на улицах было предостаточно.
Вор справился, его даже не заметили.
— За это мне полагается награда! — высказался он, когда добрался до собора Святого Кёра.
Храм был закрыт, возле ворот дежурили монахи в худых шубейках. Им уже давно было плевать на все, что происходит вокруг — они мечтали только о том, чтобы скорее пришло утро. Галент только посмеялся над несчастными, неспособными сотрудничать с Ночью.
Перекинув тело через стену, вор прокрался во внутренний двор и к задней двери. Вход в собор защищал массивный замок, с которым вор проспорил довольно долго, но все же сумел уговорить его открыться. Внутри было так же холодно, как и снаружи, собор пустовал и за прошедшие несколько дней
