собаки, и та, вскочив с земли, залилась веселым лаем. Толпа испустила крик изумления. В ту же минуту прибежал полицейский:
– Что такое? Что случилось? Ага, вижу! Даже слышу! Лающая собака! Как будто с нас мало было мяукающих котов! Чья она?
Толпа поспешно разошлась, чтобы не отвечать ему. Только один, бедняга, не смог увернуться, потому что стоял рядом, и полицейский ухватил его за рукав.
– Это его кошка, – ответил он и, показав на Бананито, опустил глаза.
Полицейский отпустил парня и вцепился в художника:
– Ну-ка, отправляйся со мной!
Бананито ничего не оставалось делать. Он собрал свои краски и, ничуть не огорчившись, последовал за полицейским. А собака, повиливая хвостом, отправилась по своим делам.
Художника посадили в тюремную камеру и велели ждать, пока его допросит начальник полиции. У Бананито горели руки, так ему хотелось поработать. Он нарисовал небольшую птичку и подбросил ее в воздух. Но птичка не улетела. Она уселась ему на плечо и стала ласково поклевывать его ухо.
– А, ты, наверное, хочешь есть! – догадался Бананито.
Он нарисовал птичке горстку зернышек проса и вспомнил при этом, что и сам еще не завтракал.
«Яичницы из двух яиц мне бы вполне хватило. И пожалуй, неплохо было бы съесть большой спелый персик», – подумал он и нарисовал все, что ему хотелось. Скоро аппетитный запах яичницы распространился по камере, проник за дверь и защекотал ноздри стражника.
– Гм, как вкусно пахнет! – сказал стражник, потягивая носом и стараясь подольше насладиться запахом.
Но потом он забеспокоился и открыл глазок камеры. Увидев заключенного, который с аппетитом уплетал яичницу, стражник окаменел от изумления. В таком положении его и застал начальник стражи.
– Замечательно! – закричал он вне себя от гнева. – Великолепно! Оказывается, заключенным теперь носят обеды из ресторана!
– Я не… я не… – только и мог пролепетать стражник.
– Ты не знаешь порядка! Хлеб и вода! Вода и хлеб! И ничего больше!
– Я не знаю, откуда у него все это, – промолвил наконец стражник, – может быть, яйца были у него в кармане…
– Ну да, а жаровня, на которой он их поджарил? Тоже была у него в кармане? Я вижу, стоит мне отлучиться, как в тюремных камерах появляются кухонные плиты…
Но начальнику стражи тут же пришлось признать, что никакой плиты в камере нет и в помине. А Бананито, чтобы выручить стражника, решил рассказать, каким образом он приготовил себе завтрак.
– Ну нет, я не такой дурак! Меня не проведешь! – сказал начальник стражи, с недоверием выслушав художника. – А прикажи я тебе подать камбалу в красном вине, что бы ты стал делать?
Вместо ответа художник взял лист бумаги и принялся рисовать заказанное блюдо.
– Как угодно, с петрушкой или без нее? – поинтересозался он между прочим.
– С петрушкой, – посмеиваясь, ответил начальник стражи. – Ты и впрямь принимаешь меня за дурака. Ну, ничего, когда закончишь, я заставлю тебя самого съесть этот лист бумаги!
Но когда Бананито кончил рисовать, от рисунка повалил вкусный пар и все почувствовали запах жареного, а через несколько мгновений камбала в красном вине уже дымилась на столе и, казалось, так и просила: «Съешь меня! Съешь меня!»
– Приятного аппетита! – сказал Бананито начальнику стражи, у которого от изумления глаза на лоб вылезли. – Ваш заказ выполнен.
– Мне… что-то… не хочется есть, – пробормотал тот, с трудом приходя в себя от удивления. – Отдай камбалу стражнику и следуй за мной!
Глава шестнадцатая, в которой Бананито становится министром и тут же впадает в немилость
Начальник стражи вовсе не был глупцом. Напротив, он был хитрым пройдохой.
«За этого человека, – рассуждал он, сопровождая Бананито в королевский дворец, – можно получить столько золота, сколько он весит. Даже, может быть, на несколько центнеров побольше. Сундук у меня достаточно глубок, так почему бы не отправить в него несколько мешков золота? Ведь места оно не пролежит… Король наверняка щедро наградит меня».
Но надежды его не оправдались. Король Джакомоне как только узнал, в чем дело, повелел немедленно привести к нему художника. А с начальником стрижи обошелся весьма сурово и, лишь отпуская его, изрек:
– За то, что ты нашел этого человека, жалую тебе Большую Фальшивую медаль!
«Как же, нужна мне твоя медаль… – проворчал начальник стражи, – у меня их уже две дюжины, и все картонные. Будь у меня дома хромоногие столы, можно было бы подкладывать эти медали под их ножки, чтоб не шатались».
Пусть себе начальник стражи бормочет все, что ему хочется. Оставим его в покое и посмотрим лучше, как встретились Бананито и король Джакомоне.
Художник ничуть не растерялся в присутствии столь высокой особы и спокойно ответил на все его вопросы. 180
Разговаривая с Джакомоне, Бананито любовался его прекрасным оранжевым париком, который сиял на голове короля, словно груда апельсинов на прилавке.
