– Нельзя ли поосторожнее?! – закричал Джакомоне слугам.
В ответ он только услышал: «Трах-тах-тах-тах-тах!», которое донеслось из его спальни.
– Зеркало! – вскричал король. – Кто разбил мое любимое зеркало?
Удивленный, что никто не отвечает, его величество осмотрелся вокруг. Увы! Он остался совсем один. Министры, адмиралы, придворные и камергеры при первом же сигнале опасности, то есть при первой же высокой ноте Джельсомино, бросились по своим комнатам. Они без лишних слов отшвырнули прочь свои роскошные наряды, которые носили столько лет, и достали из-под кроватей старые чемоданы со своими пиратскими одеждами, бормоча при этом:
– Если не надевать на глаз черную повязку, то я, пожалуй, смогу сойти за городского мусорщика.
Или же:
– Если не пристегивать деревянную руку, никто меня не узнает.
При Джакомоне осталось только двое слуг, в обязанности которых входило открывать и закрывать балконные двери. И хотя стекол в дверях балкона уже не было, слуги стояли как вкопанные и время от времени протирали дверные ручки своими кружевными манжетами.
– Бегите уж и вы заодно, – вздохнул Джакомоне, – все равно дворец сейчас рухнет.
Действительно, в этот момент, словно хлопушки, стали лопаться лампочки в люстрах – это Джельсомино запел в полную силу.
Слуги не заставили себя просить. Пятясь и кланяясь через каждые три шага, они добрались до двери, ведущей на лестницу. Тут они повернулись и, чтобы поскорее спуститься, съехали вниз по перилам.
А Джакомоне прошел в свою комнату, снял королевский наряд и надел костюм простого горожанина, который купил когда-то, чтобы неузнанным ходить по улицам своего города и слушать, что о нем говорят. (Правда, ему быстро разонравилось это занятие и он предпочел посылать в город своих сыщиков.) Костюм был коричневого цвета, он одинаково подошел бы и банковскому служащему, и профессору философии. А как хорошо сочетался коричневый цвет с оранжевым париком! Но, к сожалению, приходилось расстаться и с париком: он был слишком хорошо известен людям, куда лучше самой королевской короны.
– Мой любимый парик! – вздохнул Джакомоне. – Мои дорогие парики! – И он открыл шкаф, где ровными рядами висели его парики, похожие на головы марионеток, приготовленных к спектаклю. Тут уж Джакомоне не смог удержаться. Он схватил добрую дюжину париков и сунул их в чемодан.
– Я возьму вас с собой в изгнанье! Вы будете напоминать мне об этих невозвратных счастливых днях!
И бывший король спустился по лестнице, но не в подвал, как это сделали его придворные, которые, словно мыши, удирали из дворца по канализационным трубам. Он вышел в парк. Ведь его уже тоже можно было не считать королевским. Но все равно он был прекрасным, зеленым, полным запахов цветов.
Джакомоне подышал еще немного этой поистине королевской атмосферой, затем открыл небольшую калитку, выходящую в какой-то переулок, убедился, что его никто не видит, и, пройдя метров сто, оказался на площади, в самой гуще народа, который восторженно приветствовал нашего Джельсомино.
Никто не узнал короля – ведь он впервые появился на улице лысым. Коричневый костюм и чемоданчик, который он держал в руке, придавали ему вид приезжего коммерсанта.
– Вы, должно быть, не здешний? – вдруг спросил его какой-то человек, дружески хлопнув по плечу. – Послушайте, послушайте, как поет наш Джельсомино! Вон он там, видите? Тот самый паренек… Увидев его на велосипедных гонках, вы не поставили бы за него и двух сольдо. А между тем слышите, какой голос?
– Слышу, слышу, – пробормотал Джакомоне, а про себя добавил: «И вижу!»
Он действительно увидел, как разлетелся на куски его любимый балкон, увидел то, о чем вы, наверное, уже догадываетесь, – королевский дворец рухнул, как карточный домик, которому надоело стоять, и целое облако пыли поднялось к небу.
Тогда Джельсомино взял еще одну высокую ноту, чтобы разогнать пыль, и все увидели на месте дворца лишь груду развалин.
– Кстати, – снова обратился к Джакомоне его сосед, – вам никто не говорил, что у вас великолепная лысина? Ведь вы не обидитесь на меня за эти слова, правда? Взгляните вот на мою.
Джакомоне провел рукой по своей голове и посмотрел на голову своего соседа, которая была круглой и гладкой, как резиновый мяч.
– В самом деле, прекрасная лысина, – согласился Джакомоне.
– Ну что вы! Лысина как лысина… Вот ваша – это да! Ваша – просто блестящая! Особенно сейчас, при солнце. Она так сверкает, что глазам больно.
– Ну что вы! Это слишком любезно с вашей стороны, – пробормотал Джакомоне.
– Да нет же, я нисколько не преувеличиваю! Знаете, что я вам скажу? Если б вы были членом нашего клуба лысых, то вас непременно избрали бы его президентом.
– Президентом?
– Да, и единогласно!
– А что, разве есть такой клуб лысых?
– Конечно! Правда, до вчерашнего дня он существовал нелегально, но теперь он станет легальным. В него входят лучшие граждане нашего города. И знаете, стать членом клуба не так уже трудно. Нужно только, чтобы на голове у вас не было ни одного волоса. Находятся даже люди, которые вырывают себе волосы только ради того, чтобы войти в наш клуб.
– И вы говорите, что я…
– Ну да, вы могли бы стать президентом нашего клуба. Готов спорить на все что угодно!
