Дагнарус все еще был взбудоражен погоней за преступником и радовался его поимке.
— Я рад, ваше высочество, что этот злодей предстанет перед судом, — сказал Гарет. — Однако какое...
— Какое отношение это имеет к нам? — наклонился к нему Дагнарус— У меня есть первый избранник. Наш первый врикиль.
Гарет почувствовал, как вся кровь разом отлила у него от головы и сосредоточилась где-то в области желудка, наполнив тяжестью кишки. Испытывая головокружение, он пошатнулся и, чтобы не упасть, прислонился к стене.
— В чем дело, Меченый? — недовольно спросил Дагнарус. — Ты выглядишь так, словно тебя перевернули вверх тормашками. Уж не хочешь ли ты сказать, что не ожидал этого? Давай-ка, наклони голову пониже, а не то рухнешь прямо на меня!
— Я действительно не ожидал этого, ваше высочество. — Гарет последовал совету принца и свесил голову, чтобы восстановить приток крови. — Я не предполагал... так скоро.
— Как говорит Даннер, надо хватать время чуть повыше копыт, — ответил принц. — Мне не терпится увидеть, как действует кинжал. К тому же трудно найти более подходящую кандидатуру. Опытный убийца, которого поймали и на следующей неделе должны будут повесить. Мы предложим ему свободу в обмен на небольшую услугу. Сущий пустяк: ему нужно будет всего-навсего открыто принять Пустоту. Не думаю, чтобы этот мерзавец отверг наше предложение.
Гарет поднял голову. Блестящая поверхность доспехов, что стояли рядом, отражала его мертвенно- бледное лицо. Ему казалось, что призрачный рыцарь сурово и неодобрительно смотрит на него.
— Ваше высочество, на следующей неделе вам предстоит войти в Храм и начать прохождение Семи Испытаний. Вам следует полностью сосредоточиться на этом. Я дал вам необходимые книги. Вы должны...
— Да пролистал я твои книги. Ничего, кроме скуки. Ты их изучишь вместо меня, Меченый. И поможешь мне пройти эти испытания. Пошли.
Дагнарус требовательно дернул друга за рукав.
— Хочу, чтобы ты полюбовался на этого молодца. Ты должен будешь объяснить ему, что от него потребуется. Я в этом ничего не понимаю. Нам надо взять с собой какие-нибудь записи?
Дагнарус повернулся на каблуках, готовый двинуться дальше. Гарет в отчаянии ухватился за него.
— Ваше величество, вы все хорошо продумали? — вырвалось из глубины души Гарета. — В каком месте мы это будем делать? Как мы заберем преступника из тюрьмы? Как быть дальше? Куда мы его спрячем, если все увенчается успехом? Что с ним будет дальше? Ведь врикиль — не ручная змейка, которой можно раз в месяц бросать живую крысу, и ей этого хватит. Ему потребуются души. Нет. — Гарет вновь опустил голову. — Нет, я не могу решиться на это. Не просите меня...
— Ты — единственный, кого я могу попросить, — негромко и язвительно возразил Дагнарус. Его рука больно сжала худощавую руку послушника. — Если ты не хотел, чтобы я воспользовался этим кинжалом, зачем ты мне тогда его дал?
— Я думал... вы знаете, о чем я думал, — в отчаянии ответил Гарет, не решаясь поднять глаза.
— Ты думал отговорить меня становиться Владыкой. Но Совет проголосовал за меня. Я буду Владыкой. Никто и ничто в мире меня не остановит. Ну, а врикиль — не более чем опыт. Как я могу строить замыслы относительно него, если я еще не видел его в действии? Тебя волнует, куда мы его запихнем? Если нам повезет — а я пока что в это верю, — я запру его в одной из комнат, которые нанимаю в трактире «Заяц и гончая». Там меня знают и, что еще важнее, там знакомы с моими деньгами. Вопросов там не задают. Что же касается пищи для него... — Дагнарус неопределенно пожал плечами. — В Виннингэле хватает разного сброда. Можно даже сказать, что мы окажем обществу услугу. Меченый! — Дагнарус еще сильнее сжал руку друга. — Послушай, Меченый. Я так хочу. Ты не можешь отказать мне.
«Мог бы, — вяло подумал Гарет. — Но ты никогда бы мне этого не простил. А я не смог бы жить, чувствуя твой гнев и ненависть. Нечего теперь отворачиваться, — мысленно сказал сам себе послушник. Ты уже принял решение. Ты принял его, когда взял у старика кинжал. Ты вновь принял его, когда передал кинжал Дагнарусу. Все остальное — лишь оправдание, оправдание собственной слабости и трусости. Признайся себе в этом. Ты же ничуть не менее принца жаждешь увидеть кинжал в действии. Ты ведь хочешь знать, обладаешь ли ты силой воскрешать мертвых».
— Хорошо, ваше высочество, — сказал Гарет.
— Пошли!
Дагнарус потащил друга за собой, словно мальчишка, которому не терпелось похвастаться новой игрушкой.
— Ваше высочество!
Тюремщик вскочил на ноги. Не скрывая своего крайнего удивления, он отвесил низкий поклон.
— Высокочтимый Маг.
Тюремщик вновь поклонился (но уже не так низко) Гарету, лицо которого скрывал капюшон плаща. Гарет и принц решили, что будет лучше, если послушника никто не узнает. Иначе не избежать ненужных вопросов.
— Чем могу служить вашему высочеству? — осведомился тюремщик, снедаемый вполне понятным любопытством.
За все годы правления Тамарос ни разу не побывал в застенках, располагавшихся в подземелье замка. Кронпринц Хельмос также ни разу не навестил этого мрачного места. Тамарос ограничивался тем, что посылал проверяющих, которым надлежало убедиться, что с узниками обращаются достойным образом, содержат в чистых камерах, сносно кормят и не подвергают пыткам развлечения ради. Остальное мало тревожило короля. И неудивительно: ведь узники лишились всех прав, нарушив установленные королем законы, законы честные и справедливые. Заботясь о надлежащем содержании узников, Тамарос уже проявлял к ним куда больше милосердия, чем кто-либо из его предшественников.
— У вас содержится наемный убийца. Я участвовал в его поимке, — сказал Дагнарус, разглаживая перчатки. — Почтенный Маг, что пришел со мной, обратился ко мне с просьбой позволить ему допросить преступника. Возможно, этот человек имеет какое-то отношение к странной смерти одного из их собратьев, которая в прошлом году случилась в Нейшабуре. Поскольку я помогал в поимке этого мерзавца, — небрежно добавил принц, — меня это обстоятельство тоже интересует.
— Несомненно, ваше высочество. Я вас вполне понимаю, — ответил тюремщик.
Он стал разыскивать нужный ключ в связке, надетой на большое железное кольцо.
— Мне всегда доставляет удовольствие помочь магам. Прошу сюда.
Они прошли по узкому коридору, пробитому в глубине скалы, на которой стоял замок. Помещения для наиболее опасных преступников находились совсем глубоко, едва ли не на уровне озера. Чтобы спуститься сюда, необходимо было проделать путь по бесчисленным ступеням и переходам. По обе стороны от коридора располагались камеры, также выбитые в скале и напоминавшие пещеры. Коридор ярко освещался факелами, коптящими от спертого воздуха.
Число тюремщиков было невелико. Узникам крайне редко удавалось бежать отсюда. Прежде всего беглец должен был открыть дверь, запертую магическим замком, — занятие почти безнадежное даже для другого мага. После этого нужно было миновать охрану и подняться на триста ступеней вверх. Только тогда беглец достигал выхода, находящегося... внутри солдатских казарм.
— Простите, что пришлось долго идти, ваше высочество, — сказал тюремщик, — но мы поместили его в одиночку в самом конце коридора. С этим малым надо держать ухо востро. Вряд ли ваше высочество помнит — вы тогда были еще мальчиком. Тогда он ухитрился бежать отсюда. Один из немногих, который сумел бежать. Говорю вам об этом с гордостью.
При этих словах внутри Гарета что-то шевельнулось; что-то неприятное, поскольку все тело покрылось мурашками. Однако он никак не мог понять причину этого страха и в конце концов объяснил ее мрачной обстановкой подземелья: тяжелым, зловонным запахом, надрывным кашлем узников и гулкими шагами, раздававшимися позади, ибо Дагнарус взял с собою двоих солдат. В остальном здесь было тихо. Каменные стены и тяжелые железные двери с крохотными оконцами, куда во время обхода заглядывали караульные, гасили все прочие звуки. Говорить в одиночных камерах было не с кем — только с самим собой. У узников вполне могло возникнуть ощущение, что они одни во всем мире.
