если да, то как скоро вести о ней достигнут ушей Защитника?
Дамра ускорила шаги. У каждого поста ее останавливали и, получив ответ, пропускали дальше. Прилегающие ко дворцу земли были весьма обширными; их круг достигал в диаметре не менее двадцати миль, а может, даже превышал эти размеры. По садам змеились дорожки и тропинки, ведущие от дворца к Храму.
Ночь была светлой. На небе серебрилась луна, мигали звезды. Дамра без труда находила дорогу. Она шла совершенно одна. Где-то рядом наверняка рыскали шпионы Защитника, и потому, чтобы не вызывать подозрений, Дамра не решалась перейти на бег. Она старалась идти как можно быстрее и замедляла шаги лишь вблизи очередного поста. Подгоняемая ощущением, что нельзя терять ни минуты, Дамра изо всех сил крепилась, чтобы не нагрубить стражникам или, хуже того, не проскочить мимо них.
Миновав последний пост, Дамра испытала заметное облегчение. Поднявшись по тропинке, она увидела внизу Храм Отца и Матери. Эльфы считали себя детьми богов и прежде всего — Отца и Матери, возглавлявших семью богов и сонм умерших предков. Эльфы сохраняли самую тесную связь с предками и в трудную минуту всегда обращались к ним. К Отцу и Матери они относились с необычайным почтением и благоговением. Их совета эльфы спрашивали только в исключительно трудных жизненных обстоятельствах.
Формально Божественный являлся главой Церкви, хотя у эльфийских жрецов существовала своя иерархия. В отличие от Церкви людей, объединявшей религию с магией, Церковь эльфов изо всех сил стремилась разделить их. Жрецы не имели магической силы. Их значимость состояла в другом. Они были единственными эльфами, кому дозволялось пересекать жестко установленные границы эльфийского общества. Жрец, каким бы низким ни было его происхождение, мог говорить с каждым. Крестьянин, посчитавший себя обделенным или несправедливо наказанным, не имел права обратиться со своей жалобой непосредственно к Защитнику, поскольку крестьянам запрещалось приближаться к столь важной персоне. Крестьянин излагал свои горести жрецу, а тот, даже если и сам происходил из крестьян, мог добиться аудиенции у Защитника и поведать тому о крестьянской беде.
Храм не отличался ни внушительностью, ни изяществом пропорций. Он был похож на каменную пирамиду с маленькими отверстиями вместо окон и отверстием побольше, служащим дверью. Этот Храм являлся одной из древнейших построек Лерема, ибо даже в самых ранних эльфийских летописях его уже называли старым. Эльфы верили, что стены Храма были сложены руками Отца, и потому это место считалось священнейшим из всех святых мест Тромека.
Из окон Храма струился яркий свет. Храм был открыт днем и ночью для всякого, кто нуждался в советах и наставлениях. В проеме двери виднелись силуэты нескольких жрецов, вглядывавшихся в ночную темноту. Заметив Дамру, один из них встревоженно выкрикнул что-то. Неужели они что-то заподозрили?
Не обращая внимания на жрецов, Дамра пустилась бежать. На бегу она крепко сжала висевший на шее кулон. Ее наряд быстро сменился магическими доспехами Владычицы. Чтобы достичь места, где хранился Камень Владычества, ей нужно было миновать кедровую рощу — первый защитный барьер.
Добравшись до рощи, Дамра застыла от удивления и бешенства. На земле валялись сломанные ветки. Часть искореженных веток безжизненно свешивалась со стволов. Один из кедров был расщеплен надвое, словно в него угодила молния. Однако дерево не обуглилось, и запаха гари Дамра тоже не почувствовала.
В воздухе ощущалось другое: тяжелый привкус магии Пустоты. От его испарений у Дамры перехватило дыхание. Вещие окружили рощу мощной магической защитой от грабителей. Теперь их чары были уничтожены магией Пустоты.
Прежде чем миновать следы разрушений, оставленные ее врагом, Дамра выхватила церемониальный меч. Ей пришлось тщательно выверять каждый свой шаг. Дамра искренне возблагодарила богов за дарованное ей зрение Ворона. Добравшись до конца рощи, Дамра увидела за деревьями хранилище, в котором находился Камень Владычества.
На проволоке из кованого золота висела хрустальная сфера. Она находилась внутри клетки, прутья которой были сделаны из сплава золота и стали. Внутри сферы и помещался Камень Владычества, распространявший вокруг серебристый свет. Клетка стояла на зеркальном полу, отражавшем и ее, и сферу с сияющим Камнем. Поверхность зеркала была настолько ровной, что отражения ничем не отличались от настоящих предметов. Зеркальный пол образовывал ровный круг диаметром в восемь футов.
Гибель ждала всякого, кто решился бы ступить на этот пол, не зная, как продвигаться к центру (говорят, во всем Тромеке только Божественный и Защитник Божественного знали этот тайный проход), ибо зеркальная поверхность была хитроумной иллюзией, созданной Вещими. Дерзнувший проникнуть сюда сразу же падал в глубокую яму, дно которой было усеяно острыми металлическими спицами, и погибал мучительной смертью.
Но даже если допустить, что кому-то все же удалось бы добраться до клетки, здесь его ожидало новое препятствие. Клетка была заперта на семь замков (по числу главных Домов) и открывалась семью ключами. Четыре ключа находились у Божественного, и три — у Защитника. Только ими можно было открыть клетку и извлечь Камень Владычества, паривший внутри хрустальной сферы.
Возле сокровищницы валялись трупы нескольких стражников. Одни из них были в доспехах Дома Божественного, доспехи других говорили о принадлежности к Дому Защитника. По всему чувствовалось, что совсем недавно здесь произошла отчаянная и кровавая битва. Стражники, верные Защитнику, победили; шестеро из них остались в живых, но и они были ранены. Кто-то прижимал к боку покалеченную руку, у кого-то было до костей располосовано лицо. Еще один стражник склонился над лежащим товарищем и поспешно накладывал тому жгут на бедро. Из солдат, верных Божественному, все были мертвы.
Дамра ясно представила, каким вероломным было это сражение. Хотя солдаты и принадлежали к разным Домам, они служили вместе не один год. Скорее всего, кто-то из них тесно сдружился между собой, остальные если и не стали друзьями, то были добрыми боевыми товарищами. И вдруг за одну предательскую ночь недавние друзья и соратники превратились в ненавистных врагов. Трудно было представить, чтобы в них самих вдруг вспыхнула ненависть друг к другу. Нет, солдаты подчинились приказам, исполнили свой долг. Никто не осмелится упрекнуть их, ибо верность своему Дому выше дружбы, выше любви и важнее собственной семьи. И все же эта мысль была тошнотворной для Дамры.
Она остановилась за деревьями, не решаясь броситься вперед. Вначале требовалось оценить сложившееся положение. Судя по всему, стражники кого-то ждали. Они напряженно вглядывались в темноту. Чувствовалось, что им не по себе; должно быть, сейчас к ним взывали души убитых жертв. Дамре тоже было не по себе. Женщина-врикиль ураганом пронеслась по кедровой роще. Где же она теперь? Прячется в глубинах Пустоты и так же, как Дамра, следит за происходящим?
В темноте что-то мелькнуло. Солдаты подняли окровавленные мечи и встали плечом к плечу, приготовившись к обороне.
Из другого конца рощи появилась чья-то фигура. Дамра пригляделась. Женщина. Прекрасная, хрупкая, она осторожно двигалась по траве, обходя примятые и обильно залитые кровью места. Стражники опустили оружие и отступили, давая ей пройти.
Госпожа Годелива едва ли обратила на них внимание. Ее взгляд был устремлен на Камень Владычества, сияющий в хрустальной сфере.
Первым побуждением Дамры было выскочить из укрытия и ударить по врикилю, пока та находилась в самом уязвимом из своих обличий. Дамра знала, что черные доспехи врикиля способны появляться столь же быстро, как и благословенные доспехи Владыки. Но она рассчитывала застать Вэлуру врасплох, тем более что та считала ее мертвой.
Дамра уже собиралась осуществить задуманное, хотя это означало сражение не только с врикилем, но и со стражниками Защитника. Она обхватила рукоятку меча и телом подалась вперед.
На ее запястье легла чья-то рука.
Дамра порывисто обернулась.
Позади стоял Сильвит.
— Как вы… — сердито зашептала она.
Рука Сильвита еще сильнее сжала ей запястье. Трудно было поверить, что у дряхлого старика может быть такая железная хватка. Его губы прошептали только одно слово:
— Обожди.
