времени я говорю?
Лицо шамана сморщилось в улыбке. Улыбка появилась не сразу; казалось, мышцы его лица тоже двигались медленно.
— Ты имеешь в виду то время, когда Кинжал врикиля станет твоим?
— Я поклялся Локмирр, богине смерти, что не сделаю врикилем ни одного таана, — сурово произнес Клет. — Врикилями будут только люди. Этот станет вторым по счету.
— Если он — второй, то кто же будет первым? — хитро спросил Дерл, будто уже знал ответ.
— А ты как думаешь? — вопросом ответил Клет.
Дерл сдержанно рассмеялся.
— Ты и вправду веришь, что один удар Кинжала врикиля оборвет многочисленные жизни Дагнаруса?
— Я думаю, что стоит попробовать, — холодно ответил Клет. — Ты ведь — шаман Пустоты. Что скажешь по этому поводу?
— Я скажу, что ты обсасываешь кости, еще не успев сварить мясо своего противника, — ответил Дерл. — Кинжал врикиля пока что у Дагнаруса. К тому же он объявил тебя предателем, и каждый, кому ты попадешься на глаза, обязан тебя убить.
— Придет время, когда он горько пожалеет об этих словах, — невозмутимо возразил Клет. — Оно обязательно придет.
Дерл склонил голову.
— Нынешней ночью я принесу жертву Декцару, богу войны и мужу Локмирр, чтобы он ответил на твои молитвы. А пока, — добавил Дерл, и его хитрые, коварные глаза глянули куда-то поверх врикиля, — твой новый телохранитель желает поговорить с тобой.
Клет обернулся и увидел, что его свита держит Рейвена. Тот пытался вырваться и сыпал проклятиями. Клет не умел говорить на языке людей и не собирался учиться, поскольку их слова вызывали у него ощущение чего-то мягкого и тягучего. Однако, проведя среди людей более двухсот лет, он научился понимать их язык. Клет не подавал виду, что понимает человеческий язык, и люди — эти беспечные и самонадеянные существа — выбалтывали в его присутствии свои истинные замыслы.
— Идиоты, пропустите меня! — кричал человек. — Я такой же его телохранитель, как вы. Мне нужно поговорить с ним.
Сопротивляясь таанам Клета, человек тем не менее не выпускал из своей руки руку полутаанки, которую привел с собой. Вид у той был перепуганный.
— Он говорит правду, — сказал Клет. — Я сделал его своим телохранителем. Пропустите его.
Человек, шатаясь, побрел к врикилю, таща за собой полутаанку. На его шее еще оставался железный ошейник раба, и цепь от ошейника волочилась по земле. Взглянув Клету в лицо, человек сразу же опустил глаза. Тело содрогнулось. Однако человек совладал с собой и заговорил с должным уважением.
— Дур-зор говорит, что ты дал мне возможность убить Ку-тока и восстановить мою честь. Спасибо тебе за это, Клет, — сказал он, с трудом произнеся имя врикиля.
Клет кивнул и уже хотел отвернуться. Он решил, что человек сказал все, что требуется сказать в таких случаях.
— Эй, господин… постой, — крикнул человек.
Удивленный Клет вновь повернулся к нему.
Человек стоял, опустив голову и глядя себе под ноги.
— Дур-зор сказала, что ты назвал полутаанов извращением и надругательством над природой и что ты намерен убить их всех.
Человек выпустил руку полутаанки, и девчонка тут же пала ниц.
Клет притворился, что не понял. Он приказал полутаанке перевести, что она и сделала дрожащим голосом, не поднимая подбородка от земли.
— Я думаю, это ошибка, — упрямо заявил человек. — Дур-зор, переведи ему эти слова, — велел он, увидев, что полутаанка молчит.
Она перевела, умоляюще глядя на Клета и сжавшись всем телом, словно показывая могущественному таанскому врикилю, что слова исходят не от нее.
— Спроси его, почему это ошибка? — велел озадаченный Клет.
— Дур-зор рассказала мне, что ты восстал против вашего бога, — сказал человек. Ему было трудно держаться на ногах, и он почему-то все время моргал глазами. — Твоя армия пока не слишком велика. Твой противник значительно превосходит тебя по числу солдат. Поэтому, я думаю, тебе понадобятся все воины, кто согласится идти с тобой. — Человек указал на Дур-зор. — Эта девушка — умелый воин. Вместо того чтобы убивать ее, позволь ей и другим полутаанам сражаться в твоих рядах. Скажи, какой вред могут причинить полутааны? Они не дают потомства. Рано или поздно они умрут сами. — Человек поднял голову и наконец взглянул Клету прямо в глаза. — Мне думается, если ты больше не хочешь надругательства над природой, то просто запретишь своим воинам ложиться с человеческими женщинами.
Клет был доволен. Он сделал правильный выбор. Этот человек оказался даже разумнее, чем он предполагал.
— Ты ложилась с ним? — спросил он Дур-зор.
Дур-зор снова задрожала.
— Ни в коем случае, кил-сарнц. Ведь он — раб.
— В его словах есть доля правды. Во всяком случае, в здравом смысле людям не откажешь. Как зовут этого человека?
— Рейвенстрайк, кил-сарнц.
— Его имя происходит от названия какой-то птицы? — поморщился Клет. — Никогда мне не понять этих людей. Скажи Рейвенстрайку, что мне понравилось его предложение и я сделаю так, как он говорит. Полутааны останутся жить при условии, что они согласятся сражаться в моей армии.
— Для нас это большая честь, кил-сарнц, — сказала Дур-зор.
— Ты будешь ему хорошей подругой. Скажи ему об этом, — велел Клет, махнув в сторону Рейвена.
Дур-зор молча глядела на Клета.
— Скажи ему, — повторил он.
Дур-зор повернулась к Рейвену и тихо повторила ему слова Клета.
Рейвен ничего не ответил. У него напряглась челюсть. Потом он схватил Дур-зор за руку и рывком поставил девушку на ноги.
— Благодарю тебя, кил-сарнц, — сказал наконец Рейвен.
Он повернулся и пошел, но не сделал и нескольких шагов, как его ноги подкосились и он повалился на землю. Дур-зор тревожно оглянулась на Клета, опасаясь, что такое проявление слабости может заставить врикиля изменить свое решение.
Клет махнул рукой. У него были более важные дела, чем этот человек. Прежде чем уйти, Клет обернулся и увидел, как полутаанка спускалась с холма, таща на себе человека с птичьим именем.
Рейвен очнулся от резкого лязга металла, раздавшегося у самого уха. Чья-то крепкая рука удерживала его плечо.
— Не шевелись, — сказала ему Дур-зор. — Мы снимаем с тебя цепи.
Рейвен молча повиновался. Ему снилось что-то ужасное, что именно — он не помнил, и звук молотка, бьющего по железу, раздался очень вовремя. Рейвен сжал зубы и постарался не двигаться, пока другой таан, орудуя тяжелым молотком, сбивал скобу на ошейнике. При каждом ударе голова Рейвена вздрагивала, но, к счастью, все скоро кончилось. Ошейник упал на землю вместе с цепью. Рейвен медленно, осторожно сел, поскольку голова еще болела, и глубоко вздохнул.
Он больше не был рабом.
Потом на него снова навалилась темнота, и он заснул. Спал он долго и проснулся только вечером. В отдалении разбрасывал искры большой костер. Тааны устроили праздник и прыгали через огонь, размахивая оружием.
— Как я понимаю, Даг-рук решила присоединиться к армии Клета? — спросил Рейвен.
Он увидел, что его руку успели очистить от крови и намазать чем-то липким. Каждое движение отзывалось болью в плече и в голове. Но ему было хорошо. Других слов для описания своих чувств Рейвен
