Я выполз из своего кресла и на подгибающихся ногах доковылял до спальни: Лукич спал, не забыв надёжно закрепиться ремнями безопасности. Я не стал его будить. Он пробыл в космосе дольше, чем я в этом мире. Глупо тревожить сон пожилого космача из-за таких пустяков…
Я вернулся в рубку, забрался на своё кресло и пристегнулся. Потом включил радар: судя по масштабу экрана, мы подлетали к чему-то невообразимо огромному. Тело было неправильной формы, всё в углах и выступах, а его размеры не уступали размерам Цереры! Картинка дрогнула и вновь заставила сжаться желудок: на мой взгляд, мы приближались к этой штуке слишком быстро.
Я запустил программу определения позиции. Занятно, за сутки перехода мы оказались в глубине пояса астероидов, сместившись на три с половиной градуса по их орбите. Выходило, что за это время мы прошли дистанцию в тридцать четыре миллиона километров!
'А что же ты хотел? — спросил я себя. — Он же двигался с постоянным ускорением!.. С постоянным ускорением? — только ремни безопасности не позволили мне подпрыгнуть в кресле. — Да как такое возможно?'
— Капитан Шахтияр?
— Слушаю вас, капитан Коган, — немедленно отозвался он.
— Вы отличный пилот, сэр! Я не почувствовал разворот на торможение. Когда вы провели этот манёвр?
— Конструкция моих двигателей позволяет выполнить манёвр торможения без разворота. Акселерация производится под любым углом из любого положения…
— Но в таком случае… — теперь я чувствовал страх. — В таком случае, почему не изменилась моя ориентация? У меня-то пол по-прежнему под ногами!
— Для вашего удобства я включил инвертор тяготения. А сейчас, прошу меня извинить, швартовка исключает возможность эксплуатации генератора для искусственной силы тяжести…
'Ну, спасибо! — подумал я. — Вот это объяснил! Теперь, конечно, всё понятно'. Я изо всех сил пытался легкомысленно отнестись к своему положению, но на самом деле мне опять было страшно. 'Генератор искусственного тяготения? Ну-ну…' Потом пришло блаженство — невесомость избавила от боли, но ненадолго. Через минуту вернулся вес, и опять тело заныло, сопротивляясь непрошеной нагрузке.
— Шахтияр? — позвал я.
Ответа не было.
— Шахтияр, какие будут указания?
Он молчал.
Радар отсвечивал равномерным серым фоном. Компьютер интерпретировал его сигнал как отсутствие всяких подвижных объектов в зоне, доступной для наблюдения. На альтиметре был ноль, а панель контроля окружающей среды сообщала о нормальных условиях за бортом.
— Похоже, приехали, — сказал я себе вслух.
Я обесточил оборудование и отстегнулся. Осторожно ступая по полу, добрался до спальни: Лукич, уже сидя, деловито сбрасывал с себя ремни. Я кивнул ему и прошёл к дверям шлюза. Миновав их, сделал ещё несколько шагов. Теперь я стоял около наружного выходного люка. Жидкокристаллический дисплей жизнерадостно рапортовал зелёными огнями о том, что за бортом нормальное давление (998 гПа), нормальная температура (19RС), нормальный газовый состав (азот, кислород, углекислый газ, норма, норма, норма…)…
Я просто взялся за стопорный рычаг, отодвинул его от кремальеры, а потом, открутив колесо до упора против часовой стрелки, разгерметизировал буксир.
Воздух зашипел, уравнивая давления, я толкнул дверь вперёд и вышел.
— Лукич, — я сделал ещё одну попытку прояснить ситуацию. — Ведь эта штука сделана не на Земле?..
— Разумеется, мой друг, разумеется…
Мы стояли в огромном ангаре. Где-то далеко вверху виднелся светящийся купол. Внизу, метрах в десяти под нами, покоилась поверхность, на которой ровными рядами уходили вдаль какие-то сооружения, очень похожие на космические корабли. Во всяком случае, они были одинаковыми, большими и неотличимыми от той штуковины, к которой Шахтияр намертво приварил мой буксир.
Корабль Шахтияра, как и другие корабли, застыл в коконе из сплетённых труб. К открытому люку вела лёгкая ажурная лесенка. Точно такая же, как и та, что вела к площадке перед моим шлюзом.
Пока я пытался оглядеться, Лукич обошёл меня и стал спускаться вниз.
— Лукич! — окликнул я его. — Далеко собрался?
Он не ответил. Было похоже, что в его беседе с Лин я проспал что-то самое важное.
— Лукич! — закричал я и, кряхтя, двинулся следом.
Куда там! Я едва осилил половину спуска, когда он уже входил в дверь транспорта Шахтияра.
Когда я осторожно заглянул внутрь, меня поразила необычайная роскошь. За отсечной дверью тамбура-шлюза, в котором в специальных нишах стояли скафандры, располагался огромный холл, в центре которого вверх и вниз вела широкая спиральная лестница. Из самого холла на этом уровне радиально отходило четыре коридора…
— Капитан Коган! — вполне буднично произнёс девичий голос. — Поднимитесь, пожалуйста, по центральному трапу в кабину управления. Вас ждёт капитан Данилов.
'Капитан Данилов'? Мне понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, о ком идёт речь.
Я подошёл к лестнице и поднялся наверх. Помещение, в котором я очутился, казалось раз в пять шире и на полметра выше моей рубки. По периметру комнаты шло кольцо пульта управления с множеством экранов, индикаторов, кнопок, рукояток… Рядом с пультом стояло несколько лёгких стульев, в одном из них Лукич… впрочем, нет — капитан Данилов.
— Разрешите подняться на борт, сэр?
— Ты уже сделал это, сынок, — благосклонно кивнул Лукич. — Более того, тебя пригласили…
— Могу я видеть капитана Шахтияра? — попытался я вернуть старика с небес на землю.
— Разумеется, парень, можешь, — Лукич указал пальцем. — Третье кресло, как раз за ограждением трапа. Только руки он тебе не подаст, не надейся…
Я чуть вытянул голову и пригляделся.
Потом обошёл ограждение проёма лестницы и приблизился к указанному креслу. Что я могу сказать? Груда тряпья, обтянутый серой кожей череп, жидкие космы волос седыми длинными прядями тактично скрывают то, что когда-то было лицом…
— Сгорел в пламени любви… — брякнул я, возвращаясь к Лукичу и присаживаясь рядом.
— Очень смешно, — сказал Лукич и обманул: не было в его голосе смеха. — Давай сюда, Игорь. Втроём всё обсудим и к делам. Ты не забыл, что тебе ещё баржу догонять?
— Втроём? — меня бесило, что я опять оказался на несколько шагов позади обстоятельств.
— Конечно, втроём, — а вот Лукича ситуация, похоже, совсем не 'напрягала'. — Лин, присоединяйся…
Снизу по лестнице поднялась девушка. Короткое летнее платье, крепкие загорелые ноги. Голубые глаза, длинные чёрные волосы… Она уселась рядом так, будто мы были давно знакомы.
Не поднимаясь с места, я протянул к ней руку.
— А вот этого не стоит делать, Игорь, — притормозил меня Лукич. — Голограмма лишь для визуализации. Для лучшего восприятия беседы. Тактильные ощущения тебя ждут двумя этажами ниже. Верно, Лин?
— Разумеется, капитан Данилов, — с улыбкой согласилась Лин. — Но с капитаном Коганом мы ещё не знакомы…
— Ещё познакомишься, — усмехнулся Лукич. — А теперь к делу…
— Нет, — остановил я его. — Пока мне не объяснят, что случилось с капитаном Шахтияром, никаких дел обсуждать мы не будем…
— Капитан Шахтияр умер восемь тысяч лет назад… — сказала Лин. — Он был моим последним
