становилось все меньше.
— Цитадели работают, их свет наполняет небеса…
— Не небеса, хватит обманывать себя.
— Это просто фигура речи. Не будем придираться.
— Я ненавижу ожидание. Почему ничего не слышно об Арианусе? Об Абаррахе? Как вы думаете, что случилось?
— Возможно, то же самое, что и у нас. Слишком много дел, и слишком мало нас. Через крохотную трещину в кровле проливается дождевая вода. Мы подставляем тазик и начинаем чинить кровлю, но тут прорывает в другом месте. И вот у нас уже две прорехи, и вот-вот откроется третья. Мы ищем еще тазик, но тут поток усиливается. Тазик не вмещает воду. Мы бежим искать тазик побольше, чтобы он выдержал подольше и дал нам время починить кровлю. Но теперь, — голос оратора стал тише, — потолок готов рухнуть нам на голову.
Время бежало, и сартаны за столом старели, как и их предшественники. Их число все уменьшалось.
— Титаны! Титаны были ошибкой!
— Поначалу это сработало. Как можно было предвидеть?..
— Это драконы. Мы должны были сделать с ними что-нибудь в самом начале.
— Драконы нам не мешали, пока титаны не начали выходить из-под контроля.
— Мы могли бы по-прежнему использовать титанов, если бы мы были сильнее…
— Если бы нас было больше, вот что имеется в виду. Вероятно. Я не уверен.
— Конечно, мы можем их использовать. Их магия груба, это не более того, чему мы учим детей…
— Но мы совершили ошибку, наделив ребенка силой, способной сдвинуть горы.
— Я говорю, что, возможно, это работа наших давних врагов. Откуда нам знать, по-прежнему ли патрины заключены в Лабиринт? Мы утратили всякую связь с их тюремщиками.
— Мы утратили связь со всеми! Цитадели работают, собирая энергию, готовые передавать ее через Врата Смерти. Но остался ли кто-нибудь, чтобы принимать ее? Может быть, мы последние, а может быть, другие угасают, как и мы…
Пламя ненависти, пылавшее в душе Эпло, больше не согревало его. Оно обжигало.
Случайное упоминание узилища, в котором он был рожден, узилища, которое убило такое множество его народа, вызвало в нем ярость, застлавшую взор и затуманившую рассудок.
Все, что он мог сделать, — лупить голыми руками бесплотные фигуры.
Пес забеспокоился, сел и лизнул руку хозяина.
Эпло немного остыл. Кажется, он пропустил довольно много. Дисциплина. Его повелитель будет в ярости. Эпло заставил себя снова обратить внимание на круглый стол.
За ним сидела единственная фигура, плечи которой сгибались под тяжестью незримой ноши. Сартан смотрел, казалось, прямо на Эпло.
— Брат наш, который может однажды войти в эту комнату, ты, несомненно, удивлен тем, что обнаружил — или не обнаружил. Ты видишь город, но в стенах его никто не живет.
Ты видишь свет, — фигура указала куда-то в потолок, имея в виду спираль над ним, — но его энергия растрачивается впустую. А может, ты не увидишь света. Кто знает, что случится, когда мы не будем стеречь цитадели? Кто знает. Быть может, этот свет померкнет и угаснет, как и мы сами.
Ты видел, благодаря своей магии, нашу историю. Мы записали ее в книгах, так что ты можешь изучить их на досуге. Мы прибавили к ней истории, сохраненные мудрецами из меншей, и написанные на их языках. К несчастью, коль скоро цитадели будут заперты, никто из них не сможет вернуться, чтобы узнать о своем прошлом.
Теперь ты знаешь, какую ужасную ошибку мы совершили. Я прибавлю только то, что стало ясно в эти последние дни. Мы были принуждены выслать меншей из цитадели. Борьба между разными расами нарастала, так что мы боялись, что они уничтожат друг друга. Мы выслали их в джунгли, где они будут, как мы надеемся, вынуждены употребить свою энергию для выживания.
Мы — те, что еще остались, — полагали, что сможем спокойно жить в цитаделях. Мы надеялись найти способ вновь обрести контроль над титанами, найти способ связи с другими мирами. Но этого не будет.
Мы сами вынуждены покинуть цитадели. Сила, противостоящая нам, — древняя и могущественная сила. С ней невозможно сражаться, ее невозможно умиротворить. Ее не тронут слезы, и оружие бессильно против нее. Слишком поздно мы признали, что она существует. Мы склоняемся перед ней и уступаем ей. Мы уходим.
Образ исчез. Как ни старался Эпло, но рунная магия больше никого не вызвала. Патрин долго стоял в комнате, молча глядя на хрустальный глобус и его слабо светящиеся солнца, окружающие Врата Смерти.
Сидя у его ног, пес крутил головой по сторонам, отыскивая нечто, что он не мог ни определить, ни ясно расслышать, ни явственно увидеть, ни учуять.
Но оно было.
Глава 38. ЦИТАДЕЛЬ
Они стояли на краю джунглей, на тропе, которую указал им старик, и смотрели на сверкающий город на вершине горы. Его красота и размеры поразили их, он казался чудом, перенесенным сюда из иного мира. Они почти поверили, что на самом деле прилетели на звезду.
Сотрясающийся мшаник под ногами напомнил им о драконе. Если бы не это, они бы так и не решились покинуть джунгли, никогда не ступили бы на склон горы, никогда не дерзнули бы подойти к белостенному светилу.
Они страшились того, что таилось позади, но едва ли меньше — неизвестности, ожидавшей их впереди. Мысли их текли по тому же руслу, что и мысли Эпло. Они считали, что на стенах стоит стража, стерегущая извилистый путь. Они потратили драгоценное время — учитывая то, что дракон в любую минуту мог выползти прямо на них, — на споры, идти ли им с оружием в руках или вложить его в ножны. Должны ли они прийти смиренно, как просители, или гордо, как равные?
Наконец они решили идти с оружием в руках, чтобы его было видно. Как сказала Рега, это имело смысл на случай нападения дракона. Осторожно они вышли из тени джунглей, которые казались им укрытием, и двинулись вперед.
Земля больше на тряслась у них под ногами, и они спорили, прекратил ли дракон преследовать их или это потому, что они стоят на твердой скале. Они шли, готовые услышать приветствие или ответить на вызов, а то и отразить нападение.
Ничего. Эпло слышал шум ветра. Они пятеро не слышали даже этого, потому что ветер стих с приходом сумерек. Наконец они добрались до вершины и остановились перед шестиугольными воротами, покрытыми странными надписями. Издали цитадель вызвала у них благоговение. Вблизи они почувствовали отчаяние. Руки, все еще сжимавшие оружие, опускались устало и бессильно.
— Здесь должны жить боги, — сказала Рега.
— Нет, — раздался сухой лаконичный ответ. — Но там жили вы.
Часть стены засветилась голубым. Из нее шагнул Эпло, за ним выскочил пес. Пес, кажется, был рад найти их живыми и здоровыми. Он вилял хвостом и прыгал вокруг, то и дело поглядывая на хозяина.
— Как ты попал внутрь? — спросил Пайтан, положив руку на рукоять меча.
Эпло не потрудился ответить, и эльф должен был признать, что бесполезно требовать ответа от этого человека с перевязанными руками. Вопроса Пайтан не повторил.
Алеата, однако, отважно приблизилась к Эпло.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что некогда мы там жили? Это же смешно.
— Не вы. Ваши предки. Предки вас всех.
Эпло оглядел стоявших перед ним эльфов и людей, которые смотрели на него с подозрением. Потом взглянул на гнома.
Другар не обращал на него внимания, он не обращал внимания ни на кого. Его трясущиеся руки касались камня, основы мира, который стал для его народа лишь смутным воспоминанием.
— Предки вас всех, — повторил Эпло.
— Ну так мы можем вернуться обратно, — сказала Алеата. — Там мы будем в безопасности. И нам ничто не причинит вреда!
