Может, на корабле спрятался какой-нибудь ребенок, которому захотелось приключений? Но Эпло не мог даже вообразить себе ребенка-патрина, который решился бы на такую вопиющую глупость. Дети патринов, выраставшие (если им удавалось прожить так долго) в Лабиринте, почти не знали детства, и детские забавы и приключения были не для них.
Наконец-то он добрался до лестницы, ведущей в — трюм, и тут услышал голос — тихий, слабый и жалостный:
— Хороший песик… ну, тише, славный пес… иди, иди отсюда, а я тебе дам вот этот кусочек колбасы…
Эпло остановился. Голос показался ему знакомым.Это не был голос ребенка — говорил взрослый мужчина, и Эпло знал его, хотя и не мог сейчас понять, кто это. Патрин пробудил силу рун, покрывавших его руки. Сплетение магических знаков засияло ярко-голубым светом, озарившим внутренности трюма. Эпло шагнул вперед.
Пес стоял на нижней палубе, широко расставив лапы, и лаял изо всех сил на того, кто притаился в темном углу. Да, Эпло действительно знал этого человека — лысеющая голова, редкие волосы, усталое, не слишком молодое лицо, большие глаза, обычно глядящие мягко, печально и ласково, а сейчас расширенные от страха… Тело человека было тощим, длинным — каким-то нелепым, словно составленным из не слишком подходящих друг к другу частей других тел. Слишком большие руки и ступни ног, слишком длинная шея, слишком маленькая голова… Ноги-то и подвели его: он запутался в бухте каната и рухнул на палубу.
— Ты, — с отвращением проговорил Эпло, — сартан!
Сидевший в углу оторвал взгляд от заливающегося лаем пса, которого он, судя по всему, хотел подкупить с помощью кусочка колбасы, позаимствованного, между прочим, из запасов самого Эпло. Увидев стоящего перед ним патрина, человек улыбнулся бледной, виноватой улыбкой и повалился в обморок.
— Альфред! — Эпло глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и шагнул вперед.
— Как, бездна тебя забери, ты…
Корабль стремительной стрелой влетел во Врата Смерти.
Глава 8. ВРАТА СМЕРТИ
Стремительность перехода сбила Эпло с ног, бросила навзничь. Пес, отчаянно скребя когтями по доскам, пытался удержать равновесие. Бесчувственное тело Альфреда заскользило по палубе. Эпло ударился о стенку трюма, отчаянно пытаясь преодолеть неведомую силу, вдавливавшую его в дерево. Наконец корабль несколько выровнялся, и патрин обрел способность передвигаться — с немалым трудом, правда. Вцепившись в костлявое плечо лежавшего у его ног бесчувственного сартана, Эпло яростно затряс его:
— Альфред! Будь ты проклят, сартан! Очнись!
Веки Альфреда дрогнули, видно было, как заворочались под ними глазные яблоки. Он тихо застонал, моргнул и, увидев склонившееся над ним мрачное темное лицо Эпло, заметно встревожился. Сартан попытался сесть, но в это время корабль качнуло, и он инстинктивно вцепился в руку Эпло, ища поддержки. Патрин грубо стряхнул его руку:
— Что ты тут делаешь? На моем корабле? Отвечай, или, клянусь Лабиринтом, я…
Тут Эпло умолк. С кораблем творилось что-то неладное. Переборю! и борта сближались, грозя сомкнуться вокруг него, верхняя палуба стремительно валилась вниз, грозя обрушиться на голову патрина, — он понял, что сейчас их расплющит в лепешку, но в это время переборки разлетелись в стороны, палуба рванулась вверх, и он остался в пустоте — одинокий, маленький, беспомощный…
Пес заскулил и пополз на брюхе к Эпло, ткнувшись холодным носом в его руку. Хозяин благодарно похлопал пса по загривку; по крайней мере, этот огромный черный зверь был теплым, живым… настоящим. И непонятные метаморфозы корабля прекратились — он снова стал тем кораблем, который так хорошо знал Эпло.
— Где мы? — испуганно и ошеломленно спросил Альфред. Судя по ужасу, застывшему в его водянисто- голубых больших глазах, он только что пережил то же, что и Эпло.
— Входим во Врата Смерти, — сумрачно ответствовал Эпло.
Мгновение оба молчали — затаив дыхание, настороженно оглядывались по сторонам.
— А, — вздохнул Альфред, кивая головой. — Это все объясняет.
— Что объясняет, сартан?
— Как я прибыл… э-э… сюда. — На мгновение Альфред поднял глаза, встретившись взглядом с Эпло, но тут же снова опустил их. — Я не хотел. Вы должны это понять. Я… понимаете, я искал Бейна. Того малыша, которого вы увезли с Ариануса. Его мать с ума сходит от беспокойства…
— Из-за ребенка, от которого она отказалась одиннадцать лет назад. Я сейчас разрыдаюсь от избытка чувств. Продолжай.
Длинное худое лицо Альфреда слегка порозовело.
— Она тогда была в таком положении… У нее не было выбора… Ее муж…
— Как ты попал на мой корабль? — повторил Эпло.
— Я… мне удалось определить местонахождение Врат Смерти на Арианусе. Геги посадили меня в один из своих «тяни-толкаев» — помните эти их хитроумные изобретения? — и отправили прямо в глаз бури, во Врата Смерти. Едва я оказался там, как испытал странное чувство, словно бы… словно бы что-то растягивало меня, почти разрывая на части, а потом внезапно и резко сжало, швырнуло назад… вперед… не знаю. Я потерял сознание. А когда пришел в себя, оказалось, что я лежу здесь, — Альфред беспомощно развел руками.
— Должно быть, это и был тот удар, звук которого я слышал… — Эпло задумчиво поглядел на Альфреда. — Ты не лжешь. Насколько я слышал, вы, жалкие сартаны, не умеете лгать. Но и всей правды ты мне не говоришь.
Альфред еще больше покраснел и прикрыл глаза.
— Прежде чем вы покинули Нексус, — тихо проговорил он, — не испытывали вы странных… ощущений?
Эпло вовсе не хотелось отвечать на этот вопрос, но Альфред воспринял его молчание как подтверждение своей правоты.
— Ощущение, похожее на зыбь — на рябь на воде? И вас от этого начало тошнить? Боюсь, это был я, — слабым голосом проговорил он.
— Можно было догадаться. — Патрин уселся на корточки и бесцеремонно уставился на Альфреда. — И что же, во имя Разделения, мне теперь с тобой делать? Я…
Время замедлилось. За время, пока последнее слово сорвалось с губ Эпло, казалось ему, прошел год — и еще год прошел, прежде чем он сам услышал то, что сказал. Он протянул руку, чтобы схватить Альфреда за гофрированный шарф, обмотанный вокруг тощей шеи. Его рука продвигалась вперед с невероятной медлительностью. Эпло попытался ускорить движение — оно замедлилось еще больше. Воздуха не хватало — слишком медленно он вливался в легкие. Эпло подумалось, что прежде чем он успеет вдохнуть, ему придется умереть от удушья.
Но невероятным образом он двигался стремительно — слишком стремительно. Его рука схватила Альфреда и трясла его, как собака трясет крысу, чтобы вышибить из нее дух. Он что-то кричал — слова лились нескончаемым неразборчивым потоком, а Альфред отчаянно боролся, пытаясь ослабить хватку патрина, и все пытался что-то ответить, но слова вырывались из его горла так стремительно, что пролетали мимо, не достигая сознания Эпло. Пес валялся на боку, поворачиваясь со скоростью ленивой черепахи — и был уже на лапах, метался по палубе как одержимый.
Разум Эпло пытался совместить несовместимое, как-то разобраться в этом потоке времени, стоявшего на месте и в то же время бешено несшегося вперед. Но все, что он мог сделать, — сдаться и умолкнуть. Он пытался побороть сгущавшийся вокруг него темный туман, пытался сосредоточиться на собаке, не видеть ничего, кроме пса, и ни о чем больше не думать. И тут время ускорилось — замедлилось, возвращаясь к своему обычному течению.
Эпло пришло в голову, что прежде он никогда не проходил так далеко во Врата Смерти без того, чтобы не потерять сознание. С сожалением он осознал, что должен благодарить за это Альфреда.
— Будет еще хуже, — сказал сартан. Он был бледен, его нескладное тело била дрожь.
— Ты откуда знаешь? — Эпло вытер пот со лба, попытался расслабиться — мышцы свело от
