Штормград — могучий город, мощная преграда на пути. Оргрим засомневался даже: как же проломиться внутрь, как одолеть? Хоть Орда и многочисленней, люди дрались умело и решительно. Достойные противники — Оргрим за то уважал их. Но и они пали — как и все обречены пасть — перед силой орков. Стены не выдержали, защитники перебиты или разбежались, и теперь их земля, такая богатая и плодородная, так похожая на Дренор до бед и запустения, принадлежит оркам! Так похожая на Дренор до того, как Гул’дан и его глупость погубили родину орков.
Оргрим помрачнел и крепче стиснул молот. Гул’дан… Наделал же дел этот бывший шаман, превратившийся в чернокнижника. Счастье его — сумел портал открыть в другой мир, иначе б разъяренная Орда его на части разорвала. Но гнусный лгун даже несчастье обернул в свою пользу. Чернорука заставил под свою дудку плясать — а может, и всегда Чернорук был у него на побегушках? Оргрим почти всю жизнь рядом с Черноруком провел, знал: тот хоть выглядел тупым громилой, был отнюдь не глуп. Но с Гул’даном тягаться не смог — чернокнижник с легкостью сыграл на властолюбии, на тщеславии. Оргрим не сомневался: именно Гул’дан добивался объединения кланов в Орду — и ведь добился. Его Совет Теней управлял исподтишка, советовал Черноруку, а тот не понимал, что ему не советуют — приказывают.
Оргрим усмехнулся: ну хоть с этим покончено. Конечно, мало радости, когда приходится убивать того, кого поклялся защищать. Оргрим был вторым в клане, должен был драться бок о бок с Черноруком, не против него. Но традиции позволяли вызвать вождя на поединок за главенство в клане — и пришлось к ним прибегнуть. Во имя народа Оргрим обязан был победить — и победил. Удар, проломивший голову Чернорука, принес власть над кланом и над всей Ордой.
За Черноруком последовал Совет Теней. И вот это было истинным удовольствием.
Оргрим рассмеялся, вспоминая. Немногие хотя бы подозревали о его существовании, не говоря уже про знание его тайного укрытия и состава. Но Молот Рока правильно определил, кого стоит расспросить. Полуорчиха Гарона созналась под пытками — конечно, где ей выстоять, всего с половиной орочьей крови в жилах! Эти крысы как раз собрались решать чужие судьбы. Ах как перекосились их морды, когда вломился Оргрим с молотом в руках! А уж как закорежило их, когда Молот Рока заплясал по их черепам! Все, Совет Теней кончился в тот день! Новый вождь не станет его марионеткой. Оргрим сам изберет, с кем драться и что делать — и не ради власти, но для выживания и процветания всех орков!
А-а, помяни лихо, и оно тут как тут. Вон, пробирается парочка по залитой кровью улице. Один — коротышка, второй — громадина дикого вида. Их ни с кем не спутаешь даже издали.
— Что, справились уже? — спросил, оскалив насмешливо клыки, у Гул’дана и его лакея Чо’Галла.
Впрочем, последнего и взглядом не удостоил. Дрался ведь с ограми всю жизнь, как большинство орков. А Чернорук с этими тварями союз вздумал заключать! Хотя, конечно, в бою они полезны, тут уж не поспоришь. Но доверять им точно не стоит, а Чо’Галлу этому — в особенности. Он и гаже прочих — из редкой породы, двухголовой, — и куда умнее. Колдун ведь не из последних. Огр-маг — и подумать жутко. Столько силы, а еще и магия. Еще и сумел вождем клана Сумеречного Молота сделаться, и битвой одержим не хуже орков. Опасная, опасная тварь. Конечно, старался не выдать чувств в его присутствии, но рука мимо воли сжималась на рукояти молота.
— Нет, о благородный Молот Рока, еще не справился, — выдавил Гул’дан, тощий и бледный от долгого беспамятства. — Но я сумел наконец оправиться от многомесячного забытья. А оттуда я вынес много нового и важного!
— А, сон добавил тебе мудрости?
— Показал мне путь к великой силе и власти! — признался Гул’дан, и глаза его заблестели.
Конечно, знаем, отчего у тебя глаза горят. Не женщин ты хочешь, не богатства, не изысканной пищи — власти. Тебя возбуждают лишь власть и дорога к ней! И ради нее ты ни перед чем не остановишься.
— К силе для тебя или для Орды? — спросил Оргрим тяжело.
— Для всех, — ответил чернокнижник, и шепот его сделался хитрым и заговорщицким. — Я видел место неимоверной древности — древнее священной горы нашего мира. Оно лежит под волнами, и в нем заключена мощь, способная изменить лицо этой земли. Мы сможем завладеть им, и никто не устоит перед нами!
— Перед нами и сейчас никто не устоит, — проворчал Оргрим. — А я предпочитаю честную силу секиры и молота любому грязному чародейству, тем более твоему. Забыл уже, что сделал с Дренором и нашим народом? Не позволю тебе уничтожить мир, который мы едва начали завоевывать! И не дам предать орков снова!
— Ждущая там мощь — куда больше, чем ты и представить можешь! — фыркнул разозленный Гул’дан, уже не прикидываясь покорным слугой. — Моя судьба лежит под теми водами, и не в твоих силах ее остановить! Орда — лишь первая ступень на пути нашего народа, а дальше его смогу повести лишь я, но не ты!
— Ты поосторожнее, колдунишко, — посоветовал Оргрим, ткнув краем молота Гул’дана в щеку. — Припомни случившееся с твоим драгоценным Советом Теней. Захочу — и твой череп в секунду разлетится вдребезги, и где же будет твоя судьба, а?
Глянул на громаду Чо’Галла.
— Не думай, что этот уродец тебя спасет! — рыкнул, замахиваясь, и рассмеялся, видя, как огр-маг отступил и оба его лица исказились страхом. — Знаешь, я завалил не одного огра — да и гронна тоже. Мне не привыкать.
Наклонился к Гул’дану ухмыляясь.
— Заруби на носу, чернокнижник: твои цели теперь не важны. Важна лишь Орда!
На мгновение показалось: в глазах его вспыхнул гнев. Хорошо, если б воспротивился, — с такой радостью разнес бы голову мерзавцу! Оргрим всегда уважал шаманов, как и все орки, но чернокнижники отличались от шаманов, как небо от земли. Сила чернокнижников исходила не от стихий, не от предков: но от мерзкого, страшного, чуждого. Колдовство чернокнижников сделало кожу орков зеленой, выпило жизнь из Дренора, заставило прийти сюда, чтобы выжить. А Гул’дан — вождь чернокнижников, заводила всякого их зла, искуснейший, далеко превосходящий в мощи, хитрейший и жаднейший до власти. Конечно, Орде он очень полезен, но лучше бы обойтись без него.
Наверное, Гул’дан увидел и ощутил свою смерть в глазах Верховного — его гнев тут же сменился страхом. Замямлил в ответ — уважительно, осторожно, склонил покорно голову:
— О могучий Молот Рока. Разумеется, ты прав: Орда прежде всего, — но быстро управился со страхом, гнев же запрятал поглубже — наблюдательный ведь этот громила Верховный! — и сообщил деловито: — У меня много новых соображений, как помочь завоеваниям Орды. Но сначала я доставлю обещанных воинов, непобедимых и неуязвимых, абсолютно послушных тебе.
— Хорошо. — Оргрим кивнул, соглашаясь. — Я не откажусь ни от чего, способного помочь нашим победам.
Отвернулся, потеряв интерес к беседе с чернокнижником, и тот, вняв намеку, поспешно раскланялся и заспешил прочь, уводя огра с собой.
А Оргрим Молот Рока думал: эту парочку из виду упускать нельзя. Гул’дан оскорблений не прощает, и у покорности его краткий век. Но пока не преступил черту, надо извлечь побольше пользы из его магии. Чем быстрее сокрушим врагов, тем скорее народ сможет оставить оружие и наладить новую спокойную жизнь.
Размышляя так, Верховный отправился на поиски своего ближайшего помощника, Зулухеда. Нашел его среди развалин большого зала таверны подкрепляющимся трофейными едой и питьем.
— Зулухед! — позвал Молот Рока.
Заслышав, тот отпихнул тарелку и кружку, встал перед Верховным вождем — старый, худой, морщинистый, но вовсе не немощный, и взгляд его был ясным и проницательным.
— А, Молот Рока. Мои приветствия!
В отличие от Гул’дана, старый шаман не юлил и не расшаркивался — за это Оргрим его уважал. И не только за это. Зулухед был вождь в своем праве, глава клана Драконьей Пасти и единственный настоящий шаман из всех чародеев, сопровождавших Орду. Потому был особо ценен и нужен Оргриму.
— Как работа? — спросил, не церемонясь.
Оргрим тратить время на вежливый ответ не стал, но с благодарностью принял предложенный бокал
