— Молодец, — говорю. — Ставлю пять по психологии. Хотя, у такой не зазорно, в подкаблучниках…
Антон взял телегу, покатил перед собой, я поплелся следом. Бородач оглянулся:
— Хочешь, честно?
Сейчас скажет гадость. Хочу ли я честно?
— Нет, не хочу, — ответил я. — Да и нет у тебя опыта общения с такими… Ты 'полярвник' — откуда тебе знать?
— Разные были. Между прочим, дочка дяди Коли, порядочная девушка. Замуж за меня хочет…
— А! Я думал, дядя Коля… думал, ты ему какой-то дальний… 'гемороидальний отворотповородственник', — еле выговорил.
— Я ему как сын. Но, я еще подумаю…
Антон опять повернулся, крикнул мне: — Наташка!
Я уже хотел ответить, но сзади донеслось писклявое: — Антошечка! Вот ты где! Куда ты пропал?..
Антон меня не представил, и я покатил тележку один. Остановился возле полок с тушенкой, отсюда лучше обзор. Не люблю подглядывать, просто… а что еще делать? Что покупать, не знаю, — ну бросил в телегу пару банок с говядиной, а дальше?
Пока, они просто разговаривали, я рассматривал Наташу. Симпатичная. Чуть полноватая и… А вот, когда они стали целоваться, отвернулся. Это было бы уже подглядывание, а я еще не совсем…
Что в нем такого? Может, борода — это красиво? Это все экология. Проблема 'озоновых дур' — отсюда 'пареньковый эффект'. Хе-хе… Жалко, белоруса нет — оценил бы.
Я вдруг обнаружил себя, в отделе детского питания. Внимание привлекла большая яркая банка с какой-то смесью: вся такая розовенькая, а ребенок на этикетке, очень напомнил Сашу. Даже покрутил смесь в руках. В ней, что-то из детства, — туманные ассоциации; она разбрасывала флюиды беззаботности и радости.
Услышал: — Я знал, что найду тебя здесь!
Решил, что это не ко мне, продолжил разглядывать этикетку. Кто-то настырный вырвал питание из рук, меня из задумчивости.
— Так, что у нас тут? — Игорь принялся вертеть банку в руках. — Так, так… И калорийная же вещица… Молодец… Угу, белки… углеводы, и… а вот это плохо… С водкой не пойдет, посыпать может… Вот красители — видишь?
— Да я, просто… Этикетка понравилась…
— Брось оправдываться. Я сам, когда никто не видит, люблю… Там дальше ползуночки, подгузнички, памперсы — айда позырим!
— Ну ладно тебе, — смущенно говорю, — а где остальные?
— Сергея с Викой, видел в 'культ-мяссовом' секторе, а Антон… Прикинь, гад какой… я все видел… Я сейчас все тебе расскажу…. 'Халявуд' какой-то?..
— Да видел я. 'По блудням, без выходных'. Таки может — гад. 'Клейбой'.
— Но-но! 'Не сотворим себе кумыса'!
Игорь потянул телегу:
— Сюда, на обратном пути зайдем. Они, покупают 'свежие протухты', а нам, поручено, разобраться с напитками.
В вино-водочном отделе к нам присоединился Антон. Недовольно присмотрелся к телеге и ничего, не говоря, принялся вытаскивать бутылки с 'Nemiroff'. Выставлял обратно на полки, а лицо у самого, такое важное-важное.
— Я не знаю, что тебе сказала эта девушка, — говорю, — но…
— Это все не-то! — Не дал договорить бородач. — Мы будим пить вот это. — Он подошел к противоположной стойке и достал бутылку с яркой надписью 'Онежская'. — Раз мы здесь, то должны проникнуться местным колоритом!
— Хорошо, я не против. А Саше купим вина. Где, у них тут вино?
— Что-нибудь романтическое, — сказал Антон, и добавил: — О! А малиновое вино у них есть?
— Конечно! Обычно малиновое выставляют рядом с формалиновым, — подсказал белорус. — Гурманы, любят смешивать.
Взяли вина (правда не малинового), взяли пива (много), водки (тридцать бутылок) и сока, самого- самого разного. Сок для Игоря, он сказал, что пить не будет.
— Может, Все-таки..? — искушал Игоря. — Чего уже, останавливаться на пол пути. Дома уже будешь просыхать.
— Дома, я буду остывать, — сказал он. — Ты же помнишь меня, позавчерашнего!
— А ты сам, помнишь?
— Вообще, у меня провалов не бывает. Но есть правило — для окружающих ты полностью утратил память. Это избавляет от необходимости оправдываться. Можно, даже пожурить того, вчерашнего негодяя. Это ведь вообще был не ты. Ответственны как раз те, кто были рядом и допустили, не углядели ребенка, утратили бдительность и… мы еще, кстати, спросим с них…
Телефон Антона зазвонил. Он разговаривал не долго, только сказал: 'Да', и отключился:
— Они уже ждут у кассы — пошли.
По дороге я прошептал белорусу: — Там, эта история с сумкой…
— С какой сумкой? — громко удивился Игорь.
Я потянул его за руку, подождал, пока Антон отойдет подальше.
— Тише, — говорю. — В сумке оказались хрупкие вещи. Саша не пошутила… как оказалось.
— Саша?
— Да, не Вика а Саша, но это не важно… Ты сумку бросил, а я не поймал. Твоя вина конечно, любой подтвердит… Я никому не сказал, про тебя и… Не взболтни там. Она потом сама, нечаянно, куда-нибудь грохнется.
— Только меня в это не впутывай, ладно, — запротестовал Игорь. — Я, конечно не скажу, но… ты вообще представляешь, что в этой сумке?
— Сергей что-то говорил. Ценное что-то.
— Попал ты конечно! Даже не знаю, чем помочь? Да, извини, может это подло, но… А чем, ты собираешься покупать мое молчание?
— В каком смысле?
— Я ни о чем таком не попрошу, просто… Мне приходится идти на компромисс с совестью, тоже пойми.
— Это шантаж! — Ткнул белоруса пальцем в плечо. — Да Вы подлец!
— Ну да! Такие как мы должны держаться вместе! — Игорь засмеялся:
— Ну что, по рукам?
— Конечно! — говорю. — Но учти, все, что я тебе должен — это маленький компромисс со своей совестью.
— Сразу видно человека практического свойства! Совесть — она такая гибкая вещица.
— Правильно, — согласился я. — Порядочный человек должен уметь с собой договариваться, но Саша?
— Что Саша?
— Она тоже знает.
— Тебя, мы дешево купили, Сашу, элементарно запугаем.
Пожали друг — другу руки.
— Приятно иметь дело с рефлексиорующей физиологией без примеси этических предрассудков.
— Взаимно, — сказал Игорь.
12
